И Камилла побрела в направлении Свуфтицы, пытаясь на ходу размышлять о той странной ситуации, в которой она оказалась.

Участок земли, на котором располагался дом темного мага, оказался куда больше, чем ей казалось поначалу. он был с уклоном в сторону русла реки, и Камилла неторопливо шла туда, обходя лужи и стараясь не вступать в особенно жирную мокрую землю. Кое-где торчали прошлогодние стебли травы, кое-где вовсю пробивалась молодая травка. Свежий ветер приятно дул в лицо, а шум бегущей воды навевал мысли о том, что она просто выехала отдохнуть на природе.

наконец Камилла дошла до места, где следовало остановиться — дальше начиналась жидкая грязь, ил, какой-то мусор, принесенный разливом. А на другом берегу Свуфтицы рос дикий кустарник, и было неясно, чей-то там участок или ничейная земли.

она постояла-постояла, глядя в мутную воду. Действительно, это просто чудо, что она выжила. А Эдвин и ее дядюшка уже ее похоронили… торопливо, очень…

Сейчас речка была спокойна. Вокруг, по склонам — блестящая жидкая грязь, вся в мелких лужицах, рытвинах, каких-то вздутиях… Камилла с прищуром рассматривала, как в лужах отражается синее небо. И как-то не сразу заметила, как в десяти шагах почва как будто приподнялась, потом еще, и еще…

она моргнула.

Происходило что-то такое, чего не должно было происходить.

Земля не должна шевелиться, это точно!

но она вздувалась, как будто гигантский пузырь, все быстрее и быстрее, а Камилла — замерла, не могла шевельнуться, а в мыслях — только одно.

«Беги. Беги, дура!»

— Беги! — донеслось со стороны дома.

«Как странно, — подумалось ей, — мне совершенно не хочется шевелиться… как будто все правильно».

Жидкая грязь клочьями сползала с сияющего пузыря, как кожа с обожженной плоти. И сейчас… что-то должно было произойти, что-то важное… И в груди сделалось холодно-холодно, словно туда бросили ком снега…

«мамочка», — успела подумать она.

Камиллу дернули назад, швыряя на землю. И, глядя в чистое синее небо, она вдруг увидела, как наверху сплелась тонкая чернильная сеть. она взялась ниоткуда — и стремительным рывком опустилась вниз. туда, где земляной пузырь. Следом же, тонкой ажурной шалью, прямо из воздуха выткалась еще одна сеть цвета спелой ежевики. И снова рванулась к земле, словно коршун на добычу…

И буквально через мгновение на саму Камиллу обрушилось что-то сверху, что-то невероятно тяжелое, горячее, протащило ее волоком, прижало к холодной и мокрой земле. она уставилась в совершенно бешеные, почти черные глаза мага, и он выдохнул ей в лицо:

— Сейчас… держись.

Закрывая ее собой от того, что происходило там, рядом с речкой.

Грохнуло так, что она на миг оглохла и ослепла. Мир померк, с неба посыпались хлопья, похожие на хлопья пепла. Какие-то невнятные обрывки… Как будто крупный снег — но только серый, сбрызнутый каплями света.

Аларик вцепился пальцами ей в лицо, заставил смотреть себе в глаза и хрипло, тяжело переводя дыхание, сказал:

— Все. Уже все, не бойся. не пострадала? о, господи, девочка, надо бежать, понимаешь? не стоять и смотреть, а бежать. Хорошо, что я вовремя почувствовал…

опомнившись, он резким движением откатился в сторону и сел на земле. Со стоном вцепился руками себе в голову.

Камилла тоже поднялась и села, все ещё пытаясь сообразить, что это было.

наконец осмотрелась: в земле, совсем рядом, оказалась глубокая воронка, изнутри как будто покрытая глазуревой черной коркой. А вокруг разбросало странного вида ошметки, черные, но как будто сбрызнутые белым перламутром.

она посмотрела на Аларика: тот, как и сама она, сидел на земле, перемазанный грязью, гарью и вообще непонятно чем. на бледном лице яркими сапфирами горели глаза. он все ещё как будто пытался размять пальцами собственный череп, кривился при этом, и Камилла не понимала… Совсем не понимала.

она протянула руку, осторожно тронула его за плечо. Потом показала пальцем себе на голову.

маг вздохнул. А потом сказал:

— Пойдем в дом. Я не ожидал, что здесь получится прорыв… дурак я. Самонадеянный дурак. И нам повезло, что они не успели вылезти. Впрочем, это самая окраина Шаташверина… Людей не должно особенно потревожить.

«Да кто — они?»

— Это так верги к нам лезут, — уже совершенно спокойно пояснил он, — а то ты не знала?

нет, она не знала.

Камилла поднялась, с сожалением посмотрела на платье, которое теперь было грязным. Потом протянула руку Аларику, но он поднялся самостоятельно, при этом глянув на нее с раздражением.

Камилла подняла из грязи свой блокнот с грифелем, вытерла его пальцами, насколько это получалось.

— Э, нет, — простонал маг, — пожалуйста, все вопросы в доме. не сейчас.

…Потом ему было плохо. очень.

Аларик забился к себе на второй этаж, на диван, да так и застыл там — грязный, бледный. он так впивался пальцами в свою многострадальную голову, что, казалось, хочет ее оторвать. И взгляд такой… туманный, полуразумный.

И уже Камилла приносила ему теплый чай с мятой, и не знала, что ещё она может сделать. Подвинула себе стул, села рядом и осторожно гладила Аларика по плечу, слушая, как он бормочет о том, что, если бы у него была айшари, она бы облегчила откат от использования магии. но таковой нет, да и вообще… он привык. Человек — он ко всему привыкает. А Камилле было его жаль до слез, но она не плакала, потом просто взяла его за руку и поразилась тому, какие холодные у него пальцы.

— ничего, — прошептал он, глядя куда-то сквозь нее, — все пройдет. А вам, госпожа, негоже…

она лишь хмурилась и кусала губы.

она теперь единственная из семьи, и дальше придется самой решать, что гоже, а что нет.

но когда прошло несколько часов, и день начал клониться к вечеру, Аларику полегчало.

он сел на диване, несчастный и взъерошенный, настороженно посмотрел на Камиллу, а потом сказал:

— Еще раз увидите подобное, бегите со всех ног. Понятно?

Камилла послушно кивнула.

— Давайте спустимся вниз, — тихо предложил он и добавил, — одежду надо бы привести в порядок…

Камилла лишь пожала плечами. Платье за прошедшие часы успело высохнуть, грязь частично обсыпалась.

она взяла свой блокнот и написала:

«Это всегда так, от вашей магии?»

Аларик передернул плечами.

— Всегда. Это откат, госпожа баронесса.

«А чем может помочь айшари? И что она делает?»

— Это не для ушей юной незамужней баронессы, — обрубил Аларик.

он резко поднялся, выругался сквозь стиснутые зубы, и пошел прочь из комнаты.