— Боишься, не достанется?

На что он фыркнул и отвернулся:

— Дело не в жадности.

— А в чем тогда? — и поставила первую порцию тарелок на стол.

Леша в этот момент схватил ее за руку, подтянул к себе:

— В присутствии чужаков на моей территории, — но Леша утаил, что медведь на самом деле беспокоится за нее, за самку, которую очевидно считает своей.

— Леш, они проделали долгий путь, хотят мне помочь.

А он вдруг задрал ее футболку и припал губами к животу. На этот раз Маша не сдержалась, запустила пальцы ему в волосы. От запаха Дурашеньки голова пошла кругом. Через секунду она уже сидела на краю стола, тогда как Леша целовал ее. И плевать, что обещал не трогать. Это выше его сил.

— Ты забыл, мы вообще-то не одни, — пролепетала, когда Леша спустился к шее.

— Да. За дверью толпа голодных волчар, — пришлось отстраниться от нее, но как же тогда начало ломать.

Маша вынесла обед для гостей, притом щеки ее пылали, губы краснели, даже припухли слегка, что не прошло мимо волков, но они лишь тихонько усмехнулись. В их мире это нормально, метить свою самку.

А спустя полчаса здоровяки поблагодарили девушку за вкуснейшие щи, после чего принялись раздеваться.

— Все, побежали мы. Удачи, Мария. Если будут какие успехи, отзвонимся Сашке.

Кирилл сложил все вещи обратно в сумку. И снова случилось то, отчего Машку передернуло — они перекинулись, затем один из серых взял сумку в зубы, и все четверо устремились прочь.

— Не устала еще пялиться на голые волосатые задницы? — раздалось с крыльца.

— Ну, медвежий зад я уже видела, — улыбнулась, — а волчий еще не доводилось.

Возвращалась в дом в состоянии крайне взволнованном, возбужденном. И что Леша предпримет? Не сделает же вид, что между ними ничего не произошло? А он сел за стол и уставился в окно. Снова погрузился в мысли. Маша в свою очередь не стала лезть, если захочет, сам заговорит. Она, молча, налила ему щей, положила второе, после чего удалилась в гостиную. Ей вот тоже надо подумать, что сказать бабушке. Что придумать такого, чтобы она поняла, чтобы не начала переживать. Только в голове образовался вакуум.

От тщетных попыток придумать хоть какую-то версию ее отвлек Леша, подошел практически бесшумно, опустился на диван.

— О чем так усердно соображаешь? — взял ее ноги и разместил у себя на коленях.

— Что мне сказать бабушке? Она и так каждый раз спрашивает, когда я вернусь. Приехала, называется, внучка домой, — грустно усмехнулась.

— Неужели сама Маня в замешательстве?

— А тебе бы только издеваться, — хотела убрать ноги, но он не дал.

— Да, я такой. И тебе это нравится.

На что она тяжело выдохнула и поднялась.

— Хватит, надоело, — но только сделала шаг в сторону, как была поймана и возвращена на место.

Леша усадил Машу обратно на диван и начал расстегивать ее джинсы, отчего бедняжка оцепенела.

— Ты что творишь? — просипела.

Но он ничего не ответил, вместо этого расстегнул молнию и ловко стянул штаны.

— Леш, ты же говорил, что…

— Не важно, что я говорил. Сиди смирно, — вот и трусики остались в стороне.

— Перестань, — пришла-таки в себя. — И вообще, у меня эти самые дни.

— Знаю. Вон и мышиный хвостик, — коснулся ниточки, отчего Маша чуть ли не заскулила от стыда.

Однако не успела ответить, как он схватил за бедра, подтянул к себе. И через мгновение горячие губы коснулись живота.

Продолжение от 03.03

Она смотрела на то, как Леша поцелуй за поцелуем спускается все ниже, а когда дотронулся губами до лобка, Маша инстинктивно подалась навстречу касаниям.

— Тебя не смущает «мышиный хвостик»? — закусила губу. И как же в этот момент захотелось зарыться пальцами в его волосах, направить его еще ниже. Стыдоба-то какая.

А он поднял на нее взгляд сияющих глаз и тут же скользнул языком по клитору, отчего Маша не сдержалась, запустила-таки руку ему в волосы и еще шире развела ноги. Да, ей больше всего на свете сейчас хотелось, чтобы он не останавливался, чтобы ласкал, целовал и делал все, что только пожелает. Леша понял ее настрой и тоже перестал сдерживаться, сколько уже можно?

Впервые Маша боялась закрыть глаза, до того нравилось смотреть, как он целует, как лижет, слегка прикусывает и оттягивает кожу, как крепко держит, чтобы не дергалась. С бывшим парнем такого не было, да он и не стремился к подобным ласкам, потому и смотреть на его тщетные потуги не хотелось. А Леша… Леша сумасшедший, дикий, но в то же время нежный. И он словно знает ее тело. Однако когда язык подобрался к входу во влагалище, Маша все-таки дернулась.

— Не надо, — и покраснела.

— Маш, хватит бояться. Я хочу тебя. Ты пахнешь так, что мне крышу рвет, понимаешь? — но поднялся чуть выше, чтобы не смущать.

С каждым движением его языка, тело Маши напрягалось все сильнее, сердце уже стучало где-то в висках, в груди не хватало воздуха. И в какой-то момент случился взрыв.

— Черт, — слетело с ее губ.

Дальше Маша могла только стонать и вздрагивать от накатывающих волн удовольствия.

— Да, милая, — стянул ее с дивана, усадил к себе на колени и поцеловал.

Леша ощущал ее дрожащее тело, вдыхал сумасшедший аромат, который стал ярче в разы и тогда утратил контроль. Маша почувствовала под собой пульсирующий член, он снова кончил. Жаль, что именно так.

— Прости, — почему-то испытала стыд.

— За что? — коснулся своим лбом её.

— За то, что все так странно, — усмехнулась.

— Какая же ты все-таки дурашенька, — прижал к себе.

— Наверно, — обняла за шею и начала целовать лоб, потом щеки, нос и добралась до губ. — Ты не лучше, — провела языком по нижней губе.

— Знаю, — с удовольствием ответил на поцелуй, потом и вовсе перехватил инициативу. — Маш, — с трудом оторвался от мягких губ, — мне важно знать, — посмотрел в глаза, — с кем ты. Со мной или с Сашкой.

— А мне важно знать, с кем ты. С ней, со мной или с собой. Я боюсь оказаться временной заменой.

— Я развелся с Линой. И возвращаться к той, которая наставила мне рога — нет, это не по мне.

— И нет больше чувств?

Однако он замешкался с ответом. Значит, что-то еще чувствует. А раз так, то…

Маша тогда быстро поднялась, схватила Сашину рубашку, что лежала на спинке дивана и обвязала вокруг талии.

— Ну, в чем опять проблема? — Леша вскочил следом.

— Ты так и не ответил на вопрос.

— Я бы мог соврать, что ничего не чувствую к бывшей, но это не так. Какие-то чувства еще остались.