– Я вот о чем подумал: стоит ли всех привлекать к работе на трассе?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, сколько человек может находиться в намеченной машине? Трое, четверо? Будем стараться выбирать семьи. А это муж, жена да ребенок, ну может, двое детей. Загасить мужика и бабу – пара секунд, с детьми еще проще.

Адаев усмехнулся:

– Алчность взыграла? Делиться не хочешь? Но все равно придется привлекать всю бригаду. Ты же на ликвидацию не пойдешь? Кузнеца оставишь при себе, значит, работать Кожану, Окуню и Лысому. Гусю быть в тачке на стреме.

– Не в алчности дело. Просто я хочу задействовать свою любовницу.

– Бабу? Ты с ума сошел? На бойню детей – бабу?

– Ты не знаешь Верку. Она за бабки кого хочешь завалит. Девочка без комплексов. А от жалости ее в юности отучили. У нее рука не дрогнет.

Адаев задумался, затем проговорил:

– Ну если так, то с бабой, конечно, работать проще. Она подозрений не вызовет. И сможет обеспечить спокойный подход к жертвам. Остановилась рядом тачка – это насторожит клиентов, а выйдет из нее такая же пара – это успокоит и лишит бдительности. Хорошая идея, при условии, что твоя Верка на самом деле такая, какой ты ее представил.

– Она такая! За нее я ручаюсь.

Ачил внимательно посмотрел на Демьянова:

– А ведь ты не сейчас решил использовать любовницу. Ты еще раньше задумал подставить ее. Что, надоела?

Демьянов усмехнулся:

– Ты словно мысли умеешь читать. Да, надоела она мне. Пора менять. Но пусть сначала отработает то, что я в нее вложил.

– А потом?

– И этот вопрос задаешь мне ты? Удавлю и закопаю где-нибудь в лесу. Или – в реку с радиатором на шее.

– Ее кто-нибудь может искать?

– Нет.

– Хорошо, поступай как знаешь. Кого ты намерен отсечь от работы на трассе?

– Гуся и Лысого.

– Но Гусь, по-моему, троюродный брат Кожана?

– Да, но это ни о чем не говорит. И я не собираюсь избавляться от них.

– Тогда я тебя не совсем понимаю.

– Я не хочу, чтобы они были посвящены в предстоящую работу. А занятие им найдется.

– В общем, ты желаешь использовать Гуся и Лысого втемную. Так?

– Да.

– И, естественно, платить гораздо меньше, нежели должен был бы…

– А разве я не вправе определять, кто сколько заработал? Или вознаграждение по каждой акции будешь назначать ты?

– Ну, нет! Мне и без этого дел хватает. Поступай, как считаешь нужным. Для меня главное – результат.

– Ты уедешь в Москву. Когда вернешься сюда?

– Не знаю. Да и не нужен я на начальной стадии работы по трассе. Если возникнет необходимость, то любой вопрос ты решишь с Хасаном. Ну, а в крайнем случае звони прямо мне! Только телефон используй не свой. Звони на резервный номер, который знает тот же Хасан.

– Понятно! Я могу идти?

– Конечно! У меня дел много, у тебя их еще больше…

Бандиты пожали друг другу руки. Забрав деньги, документы и оружие, Демьян покинул квартиру Мамедова. Вышел во двор, сел на переднее сиденье «Форда».

– Долго вы с абреком базарили, почти два часа, – пробурчал Кузнеченко.

– Да? Не заметил.

– Ну, и о чем договорились? Отбил наши интересы?

– Отбил!

– Куда сейчас?

– Домой. И позвони Гусю с Лысым. Сообщи, что базар закончился нормально. Пусть ждут вызова, отдыхают. С Окунем и Кожаном я свяжусь сам.

– А мне что делать?

– Тоже отдыхать. До завтра. Но перед этим, как отвезешь меня на хату, прокатишься в автосалон «Тойота». Посмотришь там «Прадо» в полной комплектации, чтобы, как говорится, была и кожа и рожа, движок объемом в четыре литра. Бензиновый. Цвет черный. Подберешь, договоришься с менеджером о том, что завтра возьмем!

Кузнеченко удивленно взглянул на шефа:

– Меняем тачку? Зачем? «Форд» же новый!

– Делай что говорю, Кузнец!

– Ладно, но если делать заказ, то в салоне залог затребуют и документы. На себя оформлять?

Демьянов передал помощнику паспорт Терентьева:

– Вот на этого чела оформишь, а насчет аванса… У тебя нет денег? Заплатишь залог, я верну бабки.

– С собой у меня всего тысяч пятнадцать-двадцать.

Демьянов вздохнул, достал из пакета пачку стодолларовых купюр. Спросил:

– Какой сегодня курс, не знаешь?

– По радио говорили 30, 28. Это на баксы…

– Значит, банки меняют где-то за 30.

Он отсчитал из пачки двадцать купюр, протянул их Кузнеченко:

– Держи! Сдачу возьмешь себе!

– О! Доллары. Значит, ты принял заказ?

– Принял. Только не спрашивай сейчас меня ни о чем. Все, как ты и говорил, о’кей! Подробности позже. Устал я! Давай домой.

Приехав домой и отказавшись от обеда, Демьянов прошел в спальню, оттуда набрал по сотовому телефону номер Кожанова.

– Да, Демьян?

– Встреча закончилась. Появилась тема. Надо обсудить вдвоем. Давай вызывай такси – и ко мне!

– Понял! Скоро буду!

Демьян прошел в гостиную, позвал любовницу:

– Вера!

Та отозвалась из кухни:

– Да!

– Иди сюда!

– Сейчас, посуду уберу.

– Потом уберешь! Иди сюда, говорю.

Авдотьева, вытирая руки полотенцем, вошла в гостиную:

– Что за срочность, дорогой?

Демьянов указал ей на кресло:

– Присядь! Ты хочешь уехать в Европу, в свой дом на берегу моря, имея кучу бабок на банковском счете?

– Конечно! А что, это возможно?

– Вполне. Только надо кое-что сделать.

– Да все, что угодно!

– Ну, тогда слушай меня внимательно.

Любовница выслушала Демьяна на удивление спокойно. Тот спросил:

– Теперь ответь, ты готова убивать ради будущей беззаботной жизни?

Проститутка, не задумываясь, ответила:

– Да!

– Даже детей?

– Даже детей! Они мне кто? Никто!

– Честно говоря, думал, дети тебя смутят.

– Когда меня перли скопом во все дыры, это никого не смущало; почему я должна кого-то жалеть? Я сделаю все, что ты скажешь. Но при условии: свою долю должна получать сама.