— Куда нам идти? На развалины моей серибы или в Сансуси, которое, вероятно, тоже уничтожено огнем?

Впрочем, ты прав! Такая перемена воздуха кончила бы разом все наши страдания: динки позаботились бы об этом!

— Опять начинаются сетования! — сказал Белая Борода. — Я хочу повести тебя далеко, через горы, в прекрасную долину!

— А, я понимаю, — прервал его Гассан, — через темные пещеры, в которых можно встретить ядовитых змей! Ведь ты, кажется, поклялся никогда больше не вступать в этот лабиринт!

— Вовсе не по лабиринту! — возразил Белая Борода. — Мы пойдем по горным тропинкам. Антилопы выдали мне второй путь, ведущий через гребень горы, и я хочу на время оставить тебя и пойти его расследовать. К обеду я опять вернусь! Ты можешь пока ходить взад и вперед по нашему балкону, по плоскогорью перед пещерой; но, пожалуйста, не предавайся своим мрачным мыслям. Разреши лучше задачу, которая нас теперь так занимает: как и из чего мы можем приготовить себе горшки, чтобы варить себе кушанье. Мне давно хочется поесть хорошего бульона; раздобудь горшок, а уж заботу об изящнейших деревянных ложках я беру на себя.

Гассан улыбнулся.

— Так-то лучше, товарищ! — продолжал Белая Борода. — Сделай милость, посмеивайся, но изобрети мне горшок! Пока до свидания!

Он пожал Гассану руку и направился в маленький лесок, налево от пещеры духов. Но едва только он скрылся из взгляда своего товарища, как напускная веселость исчезла и лицо его приняло озабоченное выражение. Белая Борода знал, что положение товарища серьезное, вернее даже — безнадежное.

Пещера духов представляла дурное местопребывание для больного; даже здоровый с трудом мог влачить в ней существование.

Здесь не было ни съедобных кореньев, ни плодов; дичь состояла из нескольких птиц, гнездившихся на деревьях. Антилопы не показывались. К тому же друзьям была доступна всего лишь узкая полоса земли, ограниченная со стороны гор неприступными обрывами, а со стороны долины — бурными ручьями.

В этой местности среди роскошнейшей растительности можно было умереть с голоду. Белая Борода благословлял случай, что несколько месяцев тому назад принес сюда значительный запас пороха, к счастью, не отсыревшего в одной из боковых пещер; благодаря этому запасу он мог по крайней мере стрелять птиц.

Белая Борода отправлялся и на поиски яиц, но ему удалось разыскать гнезда лишь мелких видов зябликов и ткачиков. Почти всю свою незначительную добычу он отдавал Гассану, сам же ел жесткое прокопченное мясо попугаев, изжаренное на вертеле самым первобытным способом.

У друзей не было даже горшка, чтобы варить мясо птиц! Бутылку для питья с грехом пополам раздобыли. Сам Белая Борода утолял жажду в одном из доступных ручьев долины; для Гассана же, которому трудно было взбираться по горам, он приносил воды по несколько раз на день в одной из пороховниц.

Не удивительно, что страна по ту сторону горы по воспоминаниям казалась Белой Бороде землей обетованной. Он уже давно пролез бы по темным проходам, если бы его не отговаривал Гассан.

— Змея давно умерла! — говорил Белая Борода.

— Но яд ее зубов сохраняет свою силу в течение многих лет, — отвечал обыкновенно Гассан. — Кроме того, змеи могут целые недели и месяцы обходиться без пищи.

Что сделалось с Гассаном? Отчего он стал таким боязливым? Кто не знает, что тяжелая болезнь может сделать нерешительным и мужчину!

«Но раз не пускают сквозь гору, можно будет попытать счастья перебраться через нее». Так думал Белая Борода, идя по тропинке, по которой скрылась серна, замеченная им во время первого посещения пещеры.

Взбираться по крутизне в простых сапогах без гвоздей, не имея в руках даже палки, было нелегкой задачей. Тем не менее ему удалось достигнуть гребня, покрытого роскошной свежей травой.

Перед ним расстилался прелестный вид. Внизу река разветвлялась, образуя целую сеть рукавов, а местами и маленькие озера. Эта местность напомнила Белой Бороде вид родной деревни во время половодья, когда разливался Гавель.

Река должна была изобиловать рыбой и раками, по поверхности ее стаями носилась водяная птица, на обширных травянистых степях, вероятно, паслись антилопы! Какое раздолье для охотника, какой соблазн для голодного желудка! Внизу росли пальмы, масличные деревья, виноград. Наверное, там были и клубни, могущие заменить картофель. Спинка серны с картофелем! Какой деликатес!

Да, земля была обетованная, но она была недоступна. Нигде с гребня не видно было тропинки, ведущей вниз: всюду виднелись одни гладкие стены.

У Белой Бороды стало тяжело на душе. Он твердо решил пойти завтра чуть свет в глубь пещеры, что бы там ни говорил Гассан. Попытался было он взглянуть на Сансуси и на серибу Гассана, но другие гребни гор заслоняли перспективу.

С гор он спустился в более веселом расположении духа: у него явилась надежда на лучшие дни.

Достигнув подошвы гор, он сел отдохнуть на камень, положил ружье рядом и задремал. Он очень устал, и отдых ему был приятен; еще приятнее было то, что он увидел во сне.

Белая Борода находился в прекрасном парке, в свежей зелени деревьев виднелись роскошные плоды: яблоки, груши, сливы и вишни, все это поспело каким-то чудом одновременно и напоминало сказочную страну с молочными реками и кисельными берегами. Всем он мог наслаждаться вволю; вокруг него стояли слуги в турецком платье и махали над ним опахалами, освежая его разгоряченное лицо. Но самое прекрасное была приятная музыка, раздававшаяся по всему парку… Белая Борода проснулся, открыл глаза, но все еще продолжал слышать звуки этой музыки. Они доносились из рощи, находившейся перед ним, и представляли не то свист, не то игру на флейте. Он еще не успел отдать себе отчета в услышанном, как вдруг позабыл все и весь обратился в зрение.

На краю рощи стоял горный козел светло-серого цвета с длинной шерстью на груди. Он походил на сильного буйвола и гордо нес голову с громадными рогами, вызывающе потряхивал красно-бурой жесткой гривой, спускавшейся с выгнутого затылка до загривка. Вот он повернулся, помахивая хвостом и шумно приминая траву своими тяжелыми, черными ногами с белыми каемками вокруг щиколотки. Не обращая внимания на Белую Бороду, он собирался пастись на привычных местах.

Сердце охотника наполнилось восторгом: действительность превосходила сон. Какие дары ниспослало им небо!

Благородный зверь был в двадцати шагах — какой легкий выстрел! Какая верная добыча! Белая Борода осторожно протянул руку за ружьем, отодвинул предохранительный взвод… козел сделал движение — но пуля уже засела в лопатке.

Раненый зверь подскочил, потом на мгновение остановился, расставив ноги и опустив голову, и затем упал на траву.

Веселый крик огласил суданский горный ландшафт. Затем охотник принялся потрошить зверя и немного спустя потащил тяжелую ношу вниз в пещеру духов.

— Вот если бы горшок! — думал он. — Как вкусно можно бы было приготовить свежую печень козла! — Но теперь у них будет по крайней мере сочное жаркое, это уж не подлежало сомнению.