Ежедневно наблюдая это зрелище из окон собственной квартиры, Дорис свыклась с ним. Да и сейчас она смотрела вдаль, целиком погруженная в собственные мысли.

А что если Рикардо не захочет видеть ее? При одной мысли о такой возможности сердце ее сжималось от страха. О Боже! Как же ей тогда жить без него?

Слабый звук проворачиваемого в замочной скважине ключа заставил Дорис замереть. Она не моргая смотрела на входную дверь, и при виде высокой фигуры в элегантном черном костюме ее сердце забилось как птица в клетке. Рикардо застыл на пороге гостиной.

— Дорис?

Казалось, он совсем не удивился ее появлению в своем доме. В его голосе ощущалась лишь безмерная усталость.

— Привет, Рик, — робко проговорила она. — Долорес разрешила мне подождать тебя здесь.

Он бесконечно долго смотрел на нее, затем прошел к бару.

— Выпить хочешь?

Дорис сомневалась, что сможет удержать в трясущихся руках бокал, и поэтому благоразумно отказалась.

— Нет… спасибо, — сказала она тихо, завороженно следя за его действиями: вот он достает хрустальный бокал, вот бросает в него лед, наливает виски…

— Когда ты вернулась?

— Сегодня днем. Он подошел ближе.

— Ты могла бы и позвонить.

— Я звонила в офис, но тебя не оказалось на месте.

— Могла бы и передать. Мне обязательно сообщили бы.

От его безразличного тона щемящая тоска закралась в душу Дорис, и она угрюмо прошептала:

— Ты ведь тоже за все это время ни разу не позвонил мне!

Глаза Рикардо недобро сузились.

— Ас какой стати я должен был звонить тебе? Ты ведь просила оставить тебя в покое.

Дорис закрыла глаза и чуть покачнулась. Она боялась потерять контроль над собой и разрыдаться. Нет! Она должна объяснить ему все!

— Понимаешь, Рикардо, все эти дни я ни на минуту не переставала думать о тебе, вспоминая все, что было между нами, — медленно заговорила она. — Перед самым звонком Бена я уже почти уговорила себя, что наш брак вполне разумен и даже необходим. Пойми, мне трудно было решиться на этот шаг. Господи, я так опрометчиво следовала голосу сердца в первом своем замужестве, что на сей раз решила быть предельно благоразумной и осмотрительной. И вот я вижу, как твоя кандидатура получает полное и безусловное одобрение со стороны моего отца и брата. Каждый день я открываю в тебе все новые и новые достоинства и начинаю верить, что наш брак и вправду может оказаться счастливым. Я все более проникаюсь доверием к тебе и больше того, — она поколебалась, — …привязываюсь к тебе…

Если бы он только знал, что стал неотъемлемой частью ее души и тела.

— После Бена я не верила ни одному мужчине на свете и сомневалась, что смогу когда— либо переступить через этот страх. К тому же разыгрывать любовь прилюдно, даже ради блага Теодора, мне было так противно. И все же я пошла на это. Потом, правда, все изменилось… И вдруг я открываю, что болезнь отца всего лишь предлог и что все вы тайно сговорились за моей спиной. Трудно передать, в каком я была бешенстве, насколько разочарованной и обманутой себя чувствовала…

— А теперь? — спросил он глухо, ни на секунду не сводя с нее глаз. — Что ты чувствуешь теперь?

Дорис так трудно было решиться на это признание, но она его сделала:

— Я открыла, что не могу жить без тебя, Рикардо, — Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась такой робкой. — Неужели ты ничего не видишь! Я же люблю тебя! — Слезы хлынули из ее глаз, и, глядя на него ничего не видящими глазами, Дорис отчаянно крикнула: — Что ты еще хочешь?!

Рикардо аккуратно поставил бокал на журнальный столик, взял Дорис за плечи и, нежно поглядев ей в глаза, тихо прошептал:

— Тебя, моя радость. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Только об этом я мечтаю днем и ночью.

Дорис зарыдала от счастья и припала щекой к его груди.

— Родная моя, — прошептал Рикардо, целуя ее в волосы. — Не надо! Слышишь, не надо плакать!

Как безумный, он стал покрывать частыми поцелуями ее лоб, глаза, шею, щеки, ощущая на губах соленый вкус ее слез, чувствуя, как понемногу утихают рыдания.

Казалось, прошла вечность, прежде чем он отпустил ее. Дорис как зачарованная смотрела в его лицо, так что Рикардо, рассмеявшись, поцеловал ее в кончик носа и произнес:

— Очнись, любимая! Ты такая красивая, — прошептал он, вновь обнимая ее. — А еще ты такая благородная и страстная. Неужели ты думаешь, я смог бы отказаться от тебя? Надо было быть последним дураком. Поскольку я себя к дуракам не относил, то решил, что ты просто обязана стать моей женой. В свое время я прямо так и заявил об этом Теодору.

Дорис удивленно округлила глаза.

— Да, да, — рассмеялся он, — это была моя инициатива. Я еще год назад заприметил тебя, но ты казалась такой гордой и надменной, такой обиженной на всех мужчин, что подступиться к тебе не было никакой возможности. Конечно, можно было бы организовать все по старинке: знакомство в доме твоего отца, совместные ужины и прочая белиберда. Но Теодор и Фред, зная тебя, предположили, что ты быстро раскусишь цель моих визитов и немедленно оборвешь все контакты со мной, поскольку решишь, что стала объектом торгов. Как только стало известно о том, что твоему отцу необходима срочная операция, я предложил использовать эту ситуацию, чтобы убить сразу двух зайцев — дать нам неформальный повод получше узнать друг друга, а заодно вывести из игры Бена Кроули.

— Ты на редкость рьяно играл свою роль, — с иронией заметила Дорис. — Буря и натиск! Должна тебе заметить: ты сильно рисковал. Перегни ты палку хотя бы чуть‑чуть, мы расстались бы смертельными врагами.

— Я понимал эту опасность, — с улыбкой заметил Рикардо. — Но мне же был отпущен всего лишь месяц на то, чтобы завоевать тебя. Разве ты забыла? Пришлось идти ва‑банк, действовать по формуле: пришел, увидел, победил. И в результате четыре дня назад я оказался на грани катастрофы…

Он так страстно поцеловал Дорис, что она чуть не задохнулась от восторга.

— Я боялся спугнуть тебя, признавшись сразу же, что безумно тебя люблю, но я так надеялся, что ты поймешь это сама — из моих ласк, из моей нежности к тебе…

— А я, дурочка, все списала на твою искушенность в интимной сфере, — виновато откликнулась Дорис. — Я думала, что дело лишь в твоем изощренном сексуальном мастерстве, а настоящим чувством здесь и не пахнет. После истории с Беном я действительно стала такой недоверчивой!..

— Сначала я хотел убить этого негодяя, — признался Рикардо. — Потом мне просто хотелось избить его до полусмерти и тем самым хотя бы немного отвести душу.

— Тратить силы на этого слизняка?! Фи! — Дорис скорчила презрительную гримаску.

— Мне хотелось, чтобы он никогда больше не смог причинить тебе боль.