Уголки рта Кормака изогнулись в улыбке.

– Не понимаю, почему я ожидал, что полукровка будет столь же послушной, как и чистокровная фэйка.

– Как видишь, не прокатило.

– Я не сказал, что мне предпочтительнее более покладистая женщина.

– Потрясно. И что именно тебе сказала Оракул?

– А что она сказала тебе, прежде чем схватиться за свои ослепленные глаза?

Брайс не желала знать, откуда Кормаку это известно. Возможно, Король Осени ему рассказал, предупреждая о характере невесты.

– Слышано-переслышано. Я спросила первой.

Глаза Кормака вспыхнули.

– Оракул Аваллена сказала, что мне суждено соединиться с принцессой, у которой в сердце звезда. И что этот союз сулит невиданное процветание нашему народу.

Пальцы Брайс забарабанили по стеклянной поверхности стола.

– Весьма широкое поле для толкований.

Вероятно, под «союзом» Оракул понимала секс и деторождение.

– Я не согласен.

Брайс вздохнула:

– Говори, зачем пришел, а потом будь любезен исчезнуть. Я сижу здесь не просто так. Мне работать надо.

Кормак внимательно разглядывал небольшой торс Турра на ее столе.

– Хотел посмотреть, где работает моя суженая. Хотел получше понять… твою жизнь.

– Ты так говоришь, будто работающая женщина – это что-то запредельное.

– Для Аваллена – да. – Он прислонился к дверному косяку. – Мой народ не посягает на старые традиции. Тебе придется приспосабливаться.

– Благодарю покорно, но я привыкла смотреть телевизор и говорить по мобильнику. И еще мне нравится, когда меня считают личностью, а не племенной коровой.

– Как я уже сказал вчера вечером, у тебя нет выбора.

Голос Кормака звучал сухо. В глазах – пустота.

Брайс скрестила руки, но затем поняла, что так Кормаку удобнее глазеть на ее вырез и звезду. Она снова опустила руки.

– Я могу… тебе заплатить, чтобы ты вообще отказался от этой помолвки?

Кормак засмеялся:

– У меня столько золота, что я не знаю, куда его девать. Деньги не играют для меня никакой роли. – Подражая ей, он тоже скрестил руки. – Тебе открывается шанс помочь своему народу и всему миру. Когда ты родишь мне нескольких наследников, заводи себе хоть целый гарем любовников. Я сделаю то же самое. Этот брак не должен тяготить никого из нас.

– За исключением той его части, где я должна спать с тобой и жить в твоем захолустье.

– Думаю, первое тебе очень понравится, – усмехнулся наследный принц.

– Каждое слово так и нашпиговано чисто мужской самоуверенностью.

Кормак пожал плечами, явно уверенный, что Брайс будет в восторге от его мужских качеств.

– До сих пор никто не жаловался. И если наш союз поможет обоим народам и укрепит королевские роды, я двумя руками за него.

– Фэйцы – не мой народ.

Они никогда не были ее народом. Нырок ничего не изменил. Во время весеннего нападения на город фэйцы заботились о спасении собственных шкур, отказывая ни в чем не повинным людям в помощи и обрекая их на гибель.

– Прощай, – отрезала Брайс, кивнув на открытую дверь.

Кормак презрительно усмехнулся:

– Твой отец слишком долго позволял тебе бегать без узды.

– Моего отца зовут Рандалл Силаго. Король Осени – всего лишь мужчина, давший мне генетический материал. Ему не было и не будет места в моей жизни. И тебе тоже.

Кормак отошел от двери. Вокруг него заклубились тени. Золотистые волосы светились, как расплавленный металл.

– Нынче ты – бессмертная и Звезднорожденная. Пора действовать подобающим образом.

Брайс захлопнула дверь.

Хант смотрел на прекрасную архангелицу, сидящую за столом, который некогда принадлежал Микаю. Сверкающая кожа цвета черного оникса подчеркивала ее светло-карие глаза, а маленький рот, казалось, постоянно улыбался. Улыбка была спокойной, терпеливой. Именно эта добрая и даже кроткая улыбка насторожила его.

– Прошу садиться, – предложила Селистена, обращаясь к нему, Исайе и Наоми.

Хант едва не поперхнулся, услышав это «прошу». В лексиконе Микая таких слов не было. Исайя выглядел столь же ошеломленным. Все трое уселись на стулья с внешней стороны простого дубового стола. Наоми, шелестя черными крыльями, сохраняла бесстрастное выражение лица.

За сверкающими белыми крыльями нового губернатора тянулся ряд окон. За окнами виднелось скопление парящих в воздухе ангелов. Все надеялись хотя бы мельком увидеть женщину, полчаса назад переступившую порог Комитиума.

Замешательство охватило Ханта еще во время церемонии в вестибюле. Вместо того чтобы величественно прошествовать мимо собравшейся толпы, эта пышнотелая сексапильная архангелица никуда не торопилась. Она здоровалась с малакимами, спрашивала их имена и говорила: «Очень рада с вами познакомиться». Или: «С нетерпением жду, когда мы начнем вместе работать». Да храни его Ктона, но Хант всерьез подумал, что Селистена говорит правду.

Естественно, он не потерял бдительности. Ни во время знакомства Селистены с малакимами, ни позже, когда она подошла к лифту, где он стоял вместе с Исайей и Наоми, готовый сопровождать губернатора в ее новую резиденцию и рабочий кабинет. Бдительность не оставляла его в момент рукопожатия – вполне теплого и искреннего. Внутренняя настороженность Ханта сохранялась и сейчас, во время этой встречи за закрытыми дверями.

Селистена внимательно оглядела всех троих. Проницательность ее взгляда еще более насторожила Ханта.

– Вы трое – это все, что осталось от триариев Микая.

Никто из них не ответил. Хант не осмеливался заикнуться о Вик и попросить архангелицу вернуть несчастного призрака из вечной тьмы впадины Мелиноэ, избавив от такого же вечного ада. Прошло несколько месяцев. Не исключено, что Вик повредилась рассудком и каждый миг своего нахождения в этой коробке молила о смерти.

Губернатор наклонила голову. Ее густые вьющиеся волосы качнулись. Одежда из полупрозрачной ткани приглушенных розово-сиреневых тонов. Серебряные браслеты на руках, серебряное ожерелье на шее. Украшения неброско светились, словно на них падал лунный свет. Если Микай излучал властность и могущество, от Селистены исходило ощущение женственности и красоты. Ростом она едва была Ханту по грудь, однако… что-то в ее облике заставляло его с некоторой опаской поглядывать на эту женщину.

– Никто не хочет высказаться? Или вы чего-то опасаетесь? – Голос у нее был музыкальным, похожим на перезвон серебряных колокольчиков. – Полагаю, правила моего предшественника весьма отличались от моих. – Она побарабанила пальцами по крышке стола. Ее ногти были покрыты бледно-розовым лаком. – Тогда позвольте мне высказаться с предельной ясностью: мне не нужно вашего слепого подчинения. Я хочу, чтобы мои триарии были моими партнерами. Хочу, чтобы вы вместе со мной защищали этот город и континент и помогали разрабатывать громадные потенциальные возможности Вальбары.