Деревья на берегу ручья, расступившись, образовали небольшую полянку, на которую сквозь густую листву проникали лучи солнца. Не выпуская из рук поводьев, я присела на солнышке, чтобы немного отдохнуть. Вот отдохну, пообещала я себе, и поднимусь, а потом, ориентируясь на солнце слева от себя, мы неторопливо отправимся дальше и вскоре непременно выйдем на парижскую дорогу, где меня все давно уже ждут… Я так устала, а солнце так чудесно пригревало, что я, привалившись к стволу дерева, закрыла глаза. И через минуту уже крепко спала.

Оставив коня и своих боевых товарищей, рыцарь спешился и пошел по следам красавицы через лес, держа в руке горящий факел и громко окликая ее по имени. Ночной лес казался ему каким-то неземным, волшебным. Один раз в темноте рядом с ним блеснули чьи-то ясные карие глаза, от неожиданности он отшатнулся с проклятьем и почти сразу увидел исчезающий во мраке светлый «фартучек» под хвостом оленихи. Вскоре поднялась луна. Рыцарь решил, что теперь и без факела ему все видно, потушил его, воткнул в груду влажной, полусгнившей листвы, а сам зашагал дальше, напряженно вглядываясь в серебристый ночной полумрак. Со всех сторон его окружали густые заросли и высокие травы, в ночи казавшиеся особенно темными, и теперь, без желтого света факела, ему больше не хотелось громко звать красавицу, и он примолк, нервно озираясь по сторонам. Ему становилось все страшнее при мысли о том, что он так и не научил ее как следует скакать верхом, что и ее лошадь он толком не натренировал, а ей самой не успел объяснить, как вести себя в подобных обстоятельствах, и даже не предполагал, что с нею может такое случиться — в общем, он страдал, понимая, как сильно ее подвел.

И эта мысль была для него ужасней всего, ведь он поклялся себе, что всегда, до самой смерти, будет служить ей и защищать ее. И ему стало так стыдно, что он даже остановился и, опершись рукой о ствол дерева, низко склонил голову. Она была его прекрасной дамой, его госпожой, а он был ее верным рыцарем, однако уже во время самого первого своего испытания потерпел неудачу; и теперь она блуждала одна где-то в темноте, а он не мог ее отыскать.

Подняв голову, рыцарь был настолько поражен, что невольно захлопал глазами и даже протер их, чтоб не осталось ни тени сомнений: прямо перед ним мерцал все тот же белый свет, а в самом центре этого волшебного светового круга стояла небольшая белая лошадка. Что она делала там, среди леса, совершенно одна? А когда лошадка повернула голову, рыцарь ясно увидел у нее на лбу серебристый рог. Единорог! Да, это было оно, белоснежное прекрасное животное; некоторое время оно смотрело на рыцаря своими темными глазами, а затем медленно двинулось прочь, поглядывая через плечо и словно приглашая человека последовать за ним. Совершенно очарованный, рыцарь, тихо ступая, пошел за единорогом, словно окутанным мерцающим серебристым светом; на земле отчетливо отпечатывались маленькие копыта, которые тоже светились среди опавшей листвы, вспыхивая белым огнем, и тут же гасли, стоило рыцарю их миновать.

Рыцарь чувствовал, что не надо и пытаться поймать этого единорога; он припомнил, что во всех легендах говорилось, будто делать этого ни в коем случае нельзя, поскольку единорог, если к нему хотя бы попытаться слишком приблизиться, тут же бросится в атаку. Лишь одно-единственное существо в мире могло не только поймать, но и приручить единорога; изображение этой сцены рыцарь с детства наблюдал на различных гобеленах и гравюрах.

Белый единорог свернул с тропы, и теперь рыцарь ясно услышал плеск струящейся воды; вскоре они оказались на поляне, и ему даже пришлось язык прикусить, сдерживая возглас восхищения, ведь там он увидел ее — спящую, точно нимфа, у подножия дерева. Казалось, она и сама выросла в этом лесу, сама была порождением этого озера, берега которого были покрыты цветами — так сливался с сочной травой подол ее широко раскинувшегося зеленого бархатного платья. Свой коричневый дорожный чепец она подложила под щеку, как подушку; ее золотистые волосы рассыпались по траве, а лицо во сне казалось мирным, как нежный бутон. Рыцарь стоял и ждал, не зная, как ему поступить, и пока он так стоял и смотрел на нее, единорог подошел к ней, прилег с нею рядом и положил свою изящную продолговатую голову с серебристым рогом ей на колени — в точности так, как о том и рассказывается во всех легендах.

Меня разбудил звук шагов. Я сразу же вспомнила, что заблудилась в лесу, что мне грозит опасность, что я вела себя весьма опрометчиво, особенно когда легла и уснула на берегу озера. Вокруг было абсолютно темно. Охваченная паникой, я вскочила, и Мерри, которая мирно спала рядом со мною, опустив голову, тоже сразу встрепенулась и заплясала, нервно озираясь и насторожив уши. И тут мы обе резко повернулись на шум — во тьме проявились неясные очертания мужской фигуры.

— Кто здесь? — спросила я, сжимая в руке хлыст. — Осторожней! У меня шпага!

— Это я, Вудвилл, — раздался голос оруженосца. — С вами все в порядке, госпожа моя?

Он поспешил к нам, и я наконец сумела как следует его разглядеть. Он казался очень бледным, словно был испуган не меньше меня.

— Боже мой! Боже мой! Вудвилл! Как я рада вас видеть!

Я бегом бросилась ему навстречу, протягивая руки, и он, упав передо мной на колени и нежно сжав мои ладони, стал страстно целовать их.

— Госпожа моя, — шептал он. — Госпожа… Как же я счастлив, что нашел вас! Слава Богу, вы в целости и сохранности! Вы не ушиблись? Не ранены?

— Нет-нет, я лишь прилегла немного отдохнуть и случайно уснула. Я так долго шла пешком, пыталась вернуться на дорогу, а потом ужасно сглупила — просто взяла и села. И, конечно, тут же задремала…

Он поднялся на ноги, но его, кажется, слегка пошатывало.

— Здесь совсем недалеко. Я весь вечер искал вас. Отсюда до дороги совсем близко…

— А теперь уже очень поздно?

— Нет, часов одиннадцать. Мы все вас искали. Герцог просто вне себя от беспокойства. Я пытался найти вас по следам… и мне бы это никогда не удалось, если бы не…

— А герцог в безопасности? Это действительно была засада?

Вудвилл покачал головой.

— Да нет, просто какой-то дурак крестьянин рубил дерево и соседнее тоже задел, вот оно и свалилось, да еще и поперек дороги. К счастью, никто не пострадал. Мы просто неудачно оказались там как раз в тот момент, когда дерево рухнуло. Но из-за вас мы все очень переживали. Вы не упали?

— Нет. Мерри, правда, мчалась, как ветер, но меня не сбросила. Она очень хорошая лошадка. А убежала просто потому, что испугалась грохота. Но потом она сама остановилась.

Оруженосец колебался. Ему явно хотелось еще что-то рассказать мне.

— Знаете, ведь это она привела меня к вам, — наконец сообщил он. — Это просто чудо какое-то. Я встретил ее в лесу, и она привела меня к вам.

Я подняла руку, показав ему поводья, обвитые вокруг моего запястья.

— Но я не отпускала ее!

— Значит, она все время была возле вас?

Вудвилл как-то странно осматривал полянку, залитую серебристым лунным светом, яркие блики на поверхности озера, густые тени под деревьями — словно что-то искал.