– Так то ж на людей, – ухмыльнулся Альс, насмешливо скаля ровные белые зубы. – Чего вам, сэр рыцарь, переживать? Вы мужчина жилистый, да и не молодой. Скорее уж на сэра Кенарда покусятся, он молодой, кожа тоньше, мясо мягче.

– Тьфу на вас, мастер Альс! – обиделся сэр Соланг.

Кен через силу хихикнул. Ему на самом деле было совсем не до смеха. Россказни про нравы шаку он тоже слышал неоднократно, и хотя, наученный опытом общения с болотным народом, не верил во всякие ужасы, приписываемые подгорным изгоям, опасения оставались. Пускай пожирать заживо их никто не станет, но убить-то все равно можно, причем множеством способов. Втроем на лесной опушке они живые мишени с любой точки зрения. А эльфу все смешно. Небось лучше других знает историю превращения северных тангаров в гномов. «Плач о деве Иньеросэ»[7]сочинили его злопамятные предки.

– Боюсь, мы зря потеряли два дня. Лорд Крэнг уж, наверное, по наши души отряд послал, – вздохнул Кен.

– Если есть шанс, то почему бы не попробовать им воспользоваться?

– Слушайте, мастер Альс, – не выдержал сэр Соланг. – Что вам-то до баронетов? Вы – наемник, эльф, и к тому же пришлый, да и барону никаким боком не родня. Отчего вдруг такое милосердие?

Ириен давно ждал этого вопроса, который витал в воздухе с того момента, как он вызвался помочь. Даже барон удивился. Только вслух не сказал ничего.

– Дело не в детях.

– А в чем?

– Сложно объяснить…

Сложно объяснить двум этим людям, что почти пятнадцать лет подряд ты был лангером, воином армии судьбы, и уж что-что, а отличить естественное стечение обстоятельств от злонамеренного чужеродного вмешательства в ткань судеб ты умеешь лучше всего. Нельзя перестать быть лангером, даже если твоя ланга рассеяна по всем обитаемым землям. Даже если Элливэйда и Джиэссэнэ давно нет в мире живых. Даже если ты честно попытаешься забыть о своем долге, ведя простую жизнь честного наемника.

Когда Альс только услышал о странной хвори двойняшек, та сила, которая когда-то сплавила в единое целое двух эльфов, тангара, орка и трех людей, мертвой хваткой сжала горло. Он просто не мог расписаться в собственном бессилии. Лангер идет до самого конца, даже если путь ведет за Грань.

«И вот попробуй теперь объяснить им то же самое». – В ехидном внутреннем голосе чудилось подлинное ликование.

«Гад ты, а не внутренний голос. Ты же должен за меня быть».

«Ну что ж поделать? Это же ты ведешь себя так, словно тебя во сне подменили. То ты хладнокровный зверь, то ты – спаситель детишек. Пора определяться».

«Вот я и определяюсь. Проваливай!»

Самым лучшим выходом было ответить вопросом на вопрос.

– А может быть, мне просто не нравится, когда так поступают с невинными малышами? – спросил он вызывающе. – Разве я зверь какой? Если нелюдь без титулов и рыцарских шпор, то уже и не могу помочь невинным?

Сразу видно, что аргументы нимало не убедили ветландцев, но, по крайней мере, с расспросами они успокоились.

«А что ты будешь врать гномьему шаману?» – полюбопытствовал напоследок подлый предатель – внутренний голос.

Быть вам проклятыми, быть вам на вечные веки

в землях отцовских изгоями – пращуров горем.

Прятать от света небесного черные лица убийц,

В мраке подземном таить грязные души свои[8].

Он был страшен даже в спасительном сумраке зимней ночи. Взрослому тангару самое большее чуть выше пояса ростом. С непропорционально большой головой и длинными руками, весь скособоченный, словно кривое искалеченное дерево, выросшее на чахлой почве. Старая, местами плешивая медвежья шкура волочилась по снегу, мешая его движениям, несмотря на крепкую палку, которую гном сжимал в узловатых, изуродованных артритом пальцах. Пигви, усталая, но довольная, почтительно плелась позади.

Все трое – эльф и рыцари, поднялись со своих мест возле костра, встречая гостя. Но тот остановился, едва вступив в круг света. Не исключено, для того чтобы произвести впечатление на тэврцев, нагнать лишнего страха. Своего он легко добился.

– Кто хотел меня видеть? – проскрежетал он на удивительно правильном (для Ветланда) адди.

– Я! – отозвался сэр Соланг. – Я служу барону Крэнгу, владетелю Тэвра.

– Говори!

Тэврский рыцарь довольно подробно изложил просьбу. Речь перед этим репетировали довольно долго, и сэр Соланг не подвел, стараясь вовсю. Но на шаш-ннэ-шаку его речь не произвела никакого впечатления. Гном насуплено молчал.

– Ты говорила, что просить будет другой, – бросил он через плечо Пигви.

– Он хочет слышать твой голос, сидхи Альс, – пояснила та, ничуть не смущаясь.

– Пусть говорит так, чтобы смотреть глаза в глаза.

Догадаться, что требуется встать на колени, было в общем-то нетрудно.

«Все! – подумал Кенард. – Сейчас эльф упрется, и ничего мы от уродца не добьемся».

Но Альс невозмутимо вышел вперед и встал на колени перед гномом. Даже в этом случае его голова возвышалась над шамановой макушкой, и чтоб сравняться, эльф присел задом на собственные пятки. Они молча глядели друг другу в глаза. А глаза у шаку были точь-в-точь такого же цвета, что и у Торвардина, сына Терриара, внука Энардина, такие же теплые, ореховые, чуть в зелень, как скорлупа лесного ореха. С уродливого, непропорционального и грубого лица подгорного изгоя смотрели глаза Тора – друга, соратника, лангера и просто отличного тангарского парня, гордости своей расы.

– Ты – эльф.

– Да, – подтвердил Альс, откидывая с головы башлык, чтоб не осталось никаких сомнений.

– Я никогда не видел… таких, как ты.

– Я тоже.

– Испытываешь ли ты радость при виде меня?

– Нет.

– И я не испытываю должной ненависти.

– Времена принца Финнэджи давным-давно миновали.

– Для вас… быть может.

– Но ты не сжигал дотла Канолон, а я не лил тангарской крови.

– Никто из моего племени не сделал ничего подобного, и тем не менее мы прокляты, изгнаны и забыты.

– Судьба несправедлива.

– Поэтому ты радеешь за детей человеческого лорда?

– Да. Наверное.

Какое-то время гном молчал, продолжая разглядывать эльфа.

– Через десять дней у нас кончится мясо. Я не хочу, чтобы мой народ голодал. У нас тоже есть дети. Потому мы поступим так. Я расскажу тебе, как снять порчу, а ты вернешься на это самое место через девять дней и принесешь с собой оленью тушу. Такова будет плата за мою помощь.