– Сколько там опоздавших? – спросила Райка у Сони.

– Восемь человек.

– И где они сейчас?

– На крыльце.

Раиса, сунув Софье стопку немытых тарелок, направилась к выходу. Выйдя из столовой, обозрела компашку ждущих приглашения пьяниц. Шестеро точно были, как на подбор, «синие». Двое производили лучшее впечатление, но было видно, что они не совсем нормальные. Городские сумасшедшие. И конечно же, пьющие.

– На поминки? – спросила у ожидающих Райка.

– Точно так, – ответил один из пьяниц. – Желаем помянуть усопшую.

– Уже можно? – осведомился другой и начал подниматься по ступенькам.

– Стоять! – рявкнула Райка. – И ждать!

Вернулась в столовую и подошла к Соне.

– Три места за столиками освободилось, – сообщила та, – можно посадить кого-то. Остальных минут через десять.

– Водка осталась? – спросила Раиса.

– Да.

– Принеси три пузыря.

– Зачем?

– Занадом!

Пока Соня ходила за водкой, Райка собрала с тарелок недоеденные колбасу с сыром, наложила на хлеб. Увидела на подносе пироги, взяла и их. Велела поварихе налить компота в пустые бутылки из-под минеральной воды. Когда Соня вернулась, в ее руках уже были два пакета с закуской.

– Нечего всякую шушеру сюда пускать, – сказала Рая, взяв бутылки. – Еще сопрут чего или разобьют, а мы отвечай.

После этого вынесла водку и закусь желающим помянуть Клавдию пьяницам и велела им проваливать. Компашка беспрекословно подчинилась. Можно было возвращаться. Но вместо этого Райка «стрельнула» у проходившего мимо мужичка сигарету, присела на заборчик и закурила.

Пока дымила, блуждала взглядом по рекламным щитам. Наткнулась на тот, что был с логотипом турбюро. «Европа открыта для вас!» – было написано на нем крупными буквами. А далее следовал список стран, куда рекламируемое туристическое агентство могло отправить желающих. Среди них фигурировала и Чехия. А в одном из углов, где были запечатлены достопримечательности европейских столиц, включая Эйфелеву башню и Колизей, имелось изображение Карлова моста. Того самого, на котором когда-то фотографировалась Райкина мама.

«Неужели я совсем скоро смогу побывать в Праге? – подумала Райка, с наслаждением затянувшись. – И, как матушка, сфоткаться на Карловом мосту? Стоя на нем, я уж точно не забуду бросить в реку монетку. А то мама в свое время забыла и теперь не вылезает из деревни…»

Прага так и оставалась мечтой Райки. Но теперь уже, так сказать, сбыточной. Надо только потерпеть. Ну и паспорт заграничный сделать…

– Рая! – снова окликнули ее. Ну, никакого покоя!

– А? – Она, затушив бычок, обернулась и увидела позади себя Дашу.

– Я так понимаю, ты спровадила тех, кто желал помянуть Клаву?

– Дала им водки и закуски, так что помянут, – проворчала Раиса, думая, что «приживалка» сейчас будет ей мораль читать.

– Какая ты молодец! А то мне уже иск вчинили за бой посуды.

– Много расколотили?

– Якобы три тарелки и четыре стакана. И стоит эта столовская посуда, как хрустальная. – Даша присела рядом с Райкой, устало потерла глаза. – Уже все доели. Просто сидят, болтают. Однако нас уже выпроваживают – здесь через час другие поминки.

На крыльцо вышел Артур. Он все же приехал, но ничего не ел. Просто посидел, попил воды.

– Девочки, я поехал, – сказал он.

– Куда? – спросила Дарья.

– К себе домой.

– Артур, ты помнишь, о чем я тебе говорила?

– Касательно чего?

– Клавиной воли.

Артур наморщил свой высокий лоб.

– Ах, ну да, она хотела, чтобы ее друзья до девятого дня пожили у нее в доме.

Раиса удивленно вскинула брови:

– Что еще за ерунда?

– У Клавдии было своеобразное представление о том, что происходит с душой человека после смерти, – разъяснил Артур. – Она считала, что девять дней душа находится там, где обитала ее… оболочка, скажем так. Но и после нет-нет да и наведывается к себе домой. И так до сорокового дня.

– Правильно. У нас в деревне до сороковин лампаду жгут. Чтоб душа знала, куда возвращаться.

– А, так вот откуда это у Клавдии… – слегка улыбнулся Артур. – Что ж, как говорится, девушка может уехать из деревни, но деревня из девушки никогда.

– Надеюсь, полиция не воспрепятствует нашему нахождению в доме, – вздохнула Даша.

– Да они только рады будут тому, что мы все в одном серпентарии будем находиться. – Артур вынул из кармана ключ от машины. – Ладно, придется остаться. Рая, ты с кем поедешь? Если хочешь, садись ко мне.

– Нет, спасибо, я пока не собираюсь в поселок. Дела у меня тут…

Уговаривать ее, конечно, никто не стал. Артур уехал. А Райка потрусила к автобусной остановке, решив, что не может пускать все на самотек. Ей нужно нанять адвоката. Чтоб ее права отстоял…

К счастью, деньги на оплату его услуг у нее имелись!

Соня вошла в свою комнату, заперла дверь. Подойдя к окну, задернула шторы. После этого опустилась на кровать и засунула руку под матрас. Пошарив под ним, вытащила пачку пятитысячных купюр. Затем еще две. Только в них были тысячные. Итого, семьсот тысяч. Для обитателей элитного поселка сумма не такая уж и большая, для нее же – фантастическая.

На эти деньги можно неплохую машину купить. Или жить припеваючи целый год. Если не два, если не шиковать. Даже в Москве с ее запредельным уровнем цен. Но лучше все их прокатать! Истратить на путешествия! А то срок действия паспорта скоро истечет, а в нем еще ни одного штампа.

Соня поднесла деньги к лицу и понюхала их. Она с детства обожала «аромат» купюр. Даже больше, чем своих любимых ванильных булочек. Когда родители получали зарплату, дочка просила дать ей подержать деньги. Ей не отказывали. И Соня так же, как сейчас, подносила их к лицу и с наслаждением вдыхала их запах. Бабушка, наблюдая за внучкой, веселилась. «Кассиром будет, – говорила со смехом. – Или бухгалтером».

Софья и вправду стала бухгалтером. Но, конечно, не из-за любви к запаху денег. Скорее, из любви к ним самим. Вот только чувство это не было взаимным. Соня никогда не имела их вдоволь. Более того, обычно ужасно нуждалась в них. В детстве даже карманной мелочи не имела. Разве напасешься на каждого из отпрысков? Когда училась, все уходило на пропитание, аренду жилья и нехитрую одежонку. После окончания института Соня вздохнула посвободнее, потому что нашла неплохое место, и все равно ей приходилось постоянно экономить. То на одном, то на другом. А мечталось о другой жизни, в которой можно было бы покупать все, что вздумается. И не о домах, кабриолетах, бриллиантах речь, а о вещах более прозаичных. Например, просто зайти в магазин одежды и приобрести понравившееся пальто. Обедать не в забегаловках, а в приличных кафе, да не смотреть на цены, заказывать, что хочется. И когда метро уже не работает, не пешком брести, воспользоваться такси. Вроде бы такая малость, но даже ее Соня не могла себе позволить. Редкий раз она давала себе волю «пошиковать», однако потом приходилось потуже затягивать поясок и ограничивать себя во всем несколько дней.