— Все нормально? — спрашивает мужчина с беспокойством в голосе.

— Кажется, да, — отвечаю немного дрожащим голосом.

Падая я крепко вцепилась в мужчину. Так что теперь стоит немалых усилий разлепить непослушные пальцы. Артур наклоняется, подхватывает мой клатч и платье.

— Пойдем, — берет он меня за руку и ведет куда-то.

Возражать поздно. Возвращаться некуда. Ведь, если объяснить порванное платье и мой странный прикид еще как-то можно, то экстравагантную вылазку с последующим возвратом в спальню — это уже за гранью моей фантазии.

Мы идем через сад, мужчина намеренно выбирает менее всего освещенные тропы. И так мы добираемся до забора.

Ну, уж нет. Через это я не перемахну никак! Пусть сам сигает, а мне еще дорога моя шея.

Но возразить я не успеваю. Артур безошибочно находит небольшую калитку, открывает ее, и мы выходим за забор.

— И что дальше? — спрашиваю.

Как по волшебству, улицу озаряют фонари приближающейся машины с шашечкой на крыше.

— Это за нами, говорит Артур и машет водителю, чтобы тот остановился.

Когда, интересно, он успел такси вызвать? Пока слушал мой храп?

Мужчина галантно открывает передо мной дверцу авто, помогает забраться в салон. Сам садится рядом со мной. Называет водителю адрес, который мне ни о чем не говорит, и машина трогается, быстро отдаляясь от особняка.

Глава 23

Такси останавливается возле высотной многоэтажки. Артур быстро расплачивается и помогает мне выйти из машины.

— Пойдем, — говорит мужчина.

Он берет меня за руку и ведет в сторону дома. Я безропотно семеню за ним на высоких шпильках, стараясь не отставать.

Мы заходим в лифт и поднимаемся на самый верхний этаж. Я оглядываюсь по сторонам, раздумывая, в какую сторону меня поведет мужчина. Но Артур ведет меня вверх по лестнице.

Еще один этаж, на который даже лифт не доезжает. Зато тут всего одна дверь, от которой у мужчины есть ключ. Но разве это квартира? Это, наверное, выход на крышу.

Мужчина открывает двери, включает свет.

— Прошу, — приглашает меня, галантно склонившись.

Довольно просторная квартира-студия, в которой вместо стен окна от пола до потока. Обстановка простая, даже аскетичная. Но дешевой ее совсем не назовешь. Вместо кровати — матрац на невысоком пьедестале. Постель застелена шелковым бельем красивого темно-серого цвета. Рядом небольшой комод, возле которого стоит раскладная вешалка, на которой в идеальном порядке висят деловые мужские костюмы и рубашки. На полу нет ковра, по всей квартире паркет. В углу расположена кухня, установка которой, наверняка, стоила совсем не дешево. Слева от меня пара дверей, одна из которых, скорее всего, ведет в ванную комнату. Но главное достоинство этого жилища, несомненно, — это шикарный вид из окон по всему периметру квартиры. Сейчас уже ночь, но город приятно сияет ночными огнями.

— Проходи, — подталкивает меня Артур в комнату, закрывая за мной двери.

— Чья это квартира? — спрашиваю.

— Моя.

Твоя? Но как? Ты же гордый. А тут такой облом — согласился принять от родителей такой подарок.

— Тебе родители ее подарили?

— Нет, сам купил, — мужчина идет на кухню, достает из холодильника бутылку вина и два бокала.

— Сам? Но ты же…

— Что? — ухмыляется он.

— Ну гайки крутишь в вонючей мастерской, — говорю, как есть.

С ним так всегда — на языке у меня все, что думаю. Вообще не фильтрую разговор.

— Не гайки, детка. Я в этой вонючей мастерской реставрирую машины. — Спокойно поясняет мужчина, разливая вино по бокалам. — Все автомобили, которые попадают ко мне, — это очень специфический товар. Они нуждаются в деталях, которые очень трудно достать. Да и мало кто может делать такие реставрации.

— Специфический товар? — пытаюсь во всем разобраться. — Ты говоришь о старых машинах, которые я видела в мастерской?

— Да. Но только они не старые, а антикварные. Стоят очень дорого. Многие такие автомобили сохранились в штучных экземплярах.

— И это хорошо оплачивается?

— Ты даже не представляешь насколько, — самодовольно говорит мужчина.

Нет, я совсем не представляю. И, похоже, вообще ничего не знаю об этом мужчине. Кроме биографической справки и того, что мне с ним хорошо в постели.

Артур подает мне бокал с вином. Я делаю глоток. Вкусно. Знаю этот напиток. Такое вино стоит дорого. Впрочем, в хозяин этой квартиры, похоже, не привык экономить и в чем-то себе отказывать.

— А та квартира? Которая по соседству с моей — она тоже твоя? — спрашиваю, с удовольствием причмокивая послевкусие после вина.

— Нет, ту я снимаю.

— Зачем?

— Мне там удобно иногда ночевать. До мастерской оттуда близко ехать.

Я снова обвожу взглядом комнату. И нет ничего, что бы могло меня смутить или вызвать отвращение. Наоборот, вся обстановка внушает ощущение спокойного умиротворения. А прекрасный вид из окна делает квартиру просто бесценной.

— Но… тут ведь нельзя жить… По правилам нельзя. Это ведь технический этаж?

Я точно помню, что технические этажи заселять нельзя. По правилам техники безопасности. Как он вообще умудрился купить квартиру, которую нельзя продавать?

— Мне можно, — скалится, отпивая глоток.

— Как тебе удалось получить разрешение?

Или все это не законно?

— Скажем так — у меня много полезных знакомых.

— Да, у твоих родителей обширные связи, — вворачиваю завистливо.

Хоть они и стали и моими родителями тоже после свадьбы с Глебом, все-таки своими я их не чувствую. Не ощущаю никакого рвения породниться со мной. Скорее, они меня терпят, как невестку, которую не выбирали.

— Плевал я на их связи, — говорит Артур, опрокидывая в себя остатки вина из бокала.

— Легко тебе говорить.

Надо же, какой умник! Так легко и просто отпихивать помощь, когда ты можешь в любую минуту ее получить. Баловень судьбы, избалованный везунчик.

— У мня и без них связей хватает, — вворачивает он, снова наполняя бокал и подливая мне из бутылки.

Я хочу снова возразить. Уже и рот открыла, и брови нахмурила.

— Хватит вопросов. Все это сейчас не важно, — заявляет высокомерно.

— А что важно? — смотрю на него, хлопая ресницами.

Его взгляд громче любых слов. В нем уже загорелся опасный огонек. Планы мужчины слишком очевидно читаются сейчас в его глазах, резко потемневших. Алчный взгляд проходится по моему телу, на губах играет наглая усмешка. И