Отречение и впрямь произошло вовремя: нельзя было терять ни дня. Карл VIII, вернувшись как-то поздно с охоты и чувствуя сильную усталость, вымыл голову холодной водой, после чего сел за стол, а после ужина скончался от апоплексического удара, оставив трон своему наследнику Людовику XII, у которого были две непростительные слабости: во-первых, ему хотелось быть завоевателем, а во-вторых, он желал иметь детей. Александр VI, всегда находившийся в курсе всех политических событий, сразу понял выгоду, которую он может извлечь из прихода к власти Людовика XII, и решил воспользоваться тем, что король Франции имел в нем нужду для исполнения обоих своих желаний. И действительно, Людовик XII нуждался в светской помощи папы для похода на герцогство Миланское, на которое он претендовал как наследник прав своей бабки Валентины Висконти, а духовная помощь Александра была нужна ему для расторжения брака с Иоанной, дочерью Людовика XI, которая была бесплодна и чудовищно уродлива и на которой он женился под давлением ее отца. Александр VI был готов оказать Людовику эту помощь и даже предложить кардинальскую шапку его другу Жоржу д’Амбуазу, если король Франции употребит свое влияние и уговорит донну Карлотту, жившую при его дворе, выйти замуж за Чезаре Борджа.

И вот, когда переговоры эти были уже почти завершены, в тот день, когда Чезаре сменил мантию на светское платье, предмет его давних и постоянных стремлений, – в Рим прибыл мессир Вильнев, посланец Людовика XII, которому было поручено сопровождать Чезаре во Францию. Он явился к бывшему кардиналу, и тот в течение месяца со свойственным ему размахом и любезностями, какими он умел окружать нужных людей, оказывал посланцу всяческие почести, после чего они двинулись в путь, причем перед ними ехал папский гонец с приказом всем городам, где они будут проезжать, встречать их со всевозможными знаками внимания и уважения. Такой же приказ был распространен и по всей Франции; высокопоставленных странников там сопровождала столь многочисленная охрана, а люди в городах так стремились на них посмотреть, что люди из свиты Чезаре писали в Рим, когда уже миновали Париж, что во Франции нет ни деревьев, ни домов, ни крепостных стен – одни лишь мужчины, женщины и солнце.

Под предлогом охоты король встретил гостя в двух лье от города. Зная, что Чезаре очень нравится называть себя «Валенсийским», что он делал, будучи кардиналом, и продолжал делать и теперь, но уже с графским титулом, хотя и отказался от архиепископства Валенсийского, Людовик XII пожаловал ему инвеституру Валентинуа и Дофине, титул герцога и пенсию в двадцать тысяч франков, после чего, проговорив с Чезаре почти два часа, уехал и предоставил ему осуществить подготовленный заранее роскошный въезд в город.

И вот в среду восемнадцатого декабря 1498 года Чезаре Борджа въехал в Шинон, как это пристало сыну папы, который собирается сочетаться браком с королевской дочерью.

Кортеж выглядел следующим образом: впереди шли двадцать четыре мула под красными попонами с герцогскими гербами, груженные резными ларями и сундуками с инкрустацией из серебра и слоновой кости; за ними следовали еще двадцать четыре мула, тоже покрытые попонами, но уже желто-красными – цветов королей Франции; далее двигались десять мулов под желтыми атласными попонами с красными полосами и еще десять, накрытых золотою парчой с лентами из крученой и гладкой золотой нити. Следом за семьюдесятью мулами, открывавшими процессию, выступали шестнадцать великолепных боевых коней, каждого из которых держал под уздцы отдельный конюх; за ними шествовали восемнадцать лошадей для охоты: верхом на них сидели пажи четырнадцати-пятнадцати лет, причем шестнадцать из них были разряжены в малиновый бархат, а двое – в парчу, шитую крученой золотой нитью. Костюмы этих двоих были столь изысканны и богаты, а сами мальчики до такой степени выделялись своею красотой, что у многих, если верить Брантому,[51]зародились на их счет известные подозрения. За этими восемнадцатью лошадьми шли шесть мулов в красном бархате, ведомые слугами в такой же одежде.

Третью группу открывали два мула под попонами из золотой парчи; каждый из них нес на спине два сундука с сокровищами герцога, драгоценными камнями, которые он вез в подарок невесте, а также папскими реликвиями и буллами – их Александр VI велел вручить от своего имени славному королю Людовику XII. Далее следовали двадцать дворян, разодетые в золотую и серебряную парчу, среди которых находился Паоло Джордано Орсини, а также другие важные бароны и сановники папского государства.

Еще дальше вышагивали два барабанщика, скрипач и четверо солдат, дувших в серебряные трубы и кларнеты; за ними, в окружении двадцати четырех лакеев, одетых в малиновый бархат и желтый шелк, следовали Жорж д’Амбуаз и его высочество герцог Валентинуа, сидевший верхом на крупном, красиво убранном иноходце; одет был герцог в платье из красного атласа с золотой парчой, расшитое жемчугами и драгоценными каменьями; на шапке у него было два ряда рубинов, каждый величиною с боб, сиявших так ослепительно, словно они были заимствованы из сказок «Тысячи и одной ночи». Шею герцога украшало ожерелье стоимостью в двести тысяч ливров, и даже сапоги у него были зашнурованы золотою тесьмой и расшиты жемчужинами. Конь же его был покрыт броней из листов золота прекрасной выделки, украшенной, словно цветами, гроздьями рубинов и жемчужин.

Замыкая ослепительный кортеж, шли двадцать четыре мула, покрытые алыми попонами с герцогскими гербами и везшие на себе серебряную посуду, палатки и прочую кладь.

Особый блеск придавало всей этой кавалькаде то обстоятельство, что все лошади и мулы были подкованы золотыми подковами, которые держались слабо, из-за чего три четверти их осталось лежать на дороге; за это роскошество Чезаре сильно корили, поскольку многие сочли большою дерзостью подковывать животных тем же металлом, из которого делаются королевские короны.

Впрочем, вся эта помпа не произвела должного эффекта на ту, для кого она, собственно, и была предназначена: узнав, что Чезаре Борджа прибыл во Францию в надежде стать ее супругом, донна Карлотта заявила, что никогда не станет женою не только священника, но и сына священника, не только убийцы, но и братоубийцы, человека, подлого не только по рождению, но и по нраву, равно как по поступкам.

Впрочем, Чезаре Борджа вместо надменной арагонки вскоре нашел себе другую принцессу благородной крови, согласившуюся стать его женой: это была мадемуазель д’Альбре, дочь короля Наваррского. Бракосочетание, состоявшееся на том условии, что папа подарит невесте двести тысяч дукатов и сделает ее брата кардиналом, было отпраздновано 10 мая, а уже в Троицын день герцог Валентинуа получил орден Святого Михаила, учрежденный Людовиком XI и считавшийся по тем временам самым почетным по Франции. Весть о браке, который обеспечивал Риму союзничество Людовика XII, весьма обрадовала папу, и он тут же велел устроить в городе фейерверк и иллюминацию.

Людовик XII, будучи благодарен папе за разрешение на развод с Иоанной Французской и брак с Анной Бретонской, считал необходимым, чтобы Александр был на его стороне и в итальянских делах, поэтому он пообещал герцогу Валентинуа после взятия Милана предоставить в его распоряжение триста копейщиков, которых тот мог направить против кого угодно, кроме союзников Франции. Милан же он собирался покорить после того, как убедится в поддержке или хотя бы нейтралитете венецианцев, к которым он отправил послов с обещанием возвратить им после завоевания Ломбардии Кремону и Гьера д’Адду.