И тут я понимаю.

– Варя, у тебя сколько мужчины не было? – спрашиваю осторожно.

– Три года… – отвечает тихо, я едва её понимаю.

Да ну на хрен! Три года?! Она серьёзно? Так бывает?

Ещё ночью чуть не взвыл от того, какая она узкая и тесная внутри. Теперь понял почему. К ней три года мужчина не прикасался, никто не прикасался вообще. Поэтому и заводится так быстро, загорается возбуждением, словно спичка, и меня заводит за долю секунды.

Ну и как к ней больше не прикасаться?

Как отказаться от того, от чего отказаться не хватит сил?!

Подхожу, беру её личико в свои ладони, заставляя посмотреть на меня:

– Три года после того, как тебя предали, так?

– Да, – отвечает тихо. – Нам остался вместе один день. Всего один. И всё. Не трогай меня, пожалуйста, ладно?

Молчу. Не могу ей обещать, язык не поворачивается.

Я уже её попробовал, прочувствовал, ощутил, был в ней, и мне, блин, невероятно понравилось. За два раза не успел ею насладиться.

Я будто тот потерянный, голодный турист, которого после авиакатастрофы на пару лет закинуло на необитаемый остров, он вернулся и вспомнил все прелести жизни.

А она меня отказаться просит!

– Ты прикасаешься, и моё тело предательски отзывается на каждое твоё касание, на каждое движение, на каждый поцелуй. У меня никогда такого не было… Привыкну к тебе, а потом, словно наркоман, будут трястись в ломке, желая дозу ещё и ещё. – Она закрывает глаза, не хочет на меня смотреть. – Я же потом с тобой всех мужчин сравнивать буду, понимаешь? И они все будут хуже, однозначно.

У меня язык отнимается. Она мне такие вещи говорит – искренние, глубокие, настоящие. Не знаю, как реагировать и что говорить. Обещать ничего не могу, даже самому себе, не то что ей сейчас.

– Я попробую, Куколка, – выдавливаю из себя. – Попробую, но однозначно обещать ничего не могу. Ты на море, представь, что это курортный роман, интрижка, разовые отношения… что угодно. Что угодно…

Не могу ей ничего предложить. Совсем. Понимаю, что не излечился полностью после грёбаной Камиллы, не могу поверить, не могу снова рухнуть в эти чёртовы чувства с головой. И она не может. Пока не может. Боится, и я боюсь. Кого один раз растоптали, тот тысячу раз подумает, прежде чем снова довериться.

А в отношениях только так: если нет доверия к партнёру, ничего не получится, всё бессмысленно. Со временем вас обоих сожрут сомнения и мысли, и снова пепелище, снова возрождаться, словно феникс.

– Осман…

– Я тебя касаюсь, и у меня внутри будто тумблер переключается на спуск, а кнопка переключения в твоих руках. Куколка, давай договоримся. Постараюсь, уточняю – постараюсь сдерживаться. Но обещать тебе ничего не буду, иначе потом буду в твоих глазах конченым балаболом.

Тяжело вздыхает, молча соглашаясь. Хотя бы так, хотя бы клятв не требует, потому что я их все до одной нарушу и, видимо, уже сегодня вечером.

Она успокаивается, дыхание ровное, а глаза снова ярко-голубые и светящиеся. Лёгкая – в душе, в настроении, и это меня тоже подкупает.

– Собирайся, тебя Фи ждёт, у неё лёгкая паника, что ты долго спишь, – отпускаю её лицо, наконец, и одеваюсь, потому что всё это время стою голый перед ней. – Она всё расскажет, что делать нужно сегодня. Возьмёте мою машину, на обратном пути заберёте бабушку Гулю и вернётесь к четырём.

– А ты?

– Я, Амир и Ахмед уедем в город за невестой и её кортежем. Когда мы приедем, вы уже должны быть дома, а потом ресторан.

Лишь согласно кивает в ответ.

– Осман, заедешь в аптеку?

Резко поворачиваюсь и не понимаю, что случилось.

– Что-то болит? Плохо? Что случилось? – Внутри разливается паника, совершенно неожиданно и резко. Давно забытое чувство сейчас захватывает вновь.

– У меня ничего не болит, но кое-кто, – указывает на меня пальцем и машет перед носом, – совершенно не думал о защите ни ночью, ни сейчас, а последствия никто не отменял. Я буду с Фи, заехать не смогу, она сразу задаст много вопросов или, того хуже, пойдёт со мной. Поэтому заедешь ты и будешь исправлять свои ошибки, – улыбается мне, и я понимаю, что сейчас разговариваю с обычной Варей. – Дети никому из нас сейчас не нужны. Особенно тебе, – уже серьёзно.

Последняя фраза неприятно режет где-то глубоко внутри, опускаясь гадким осадком и разнося в пух и прах все мои убеждения. Я хотел детей, раньше. Всё хотел. А потом Камилла уничтожила все мои мечты и желания.

Но сейчас, когда это произносит Варя, мне становится стыдно за свои мысли. Возможно, я уже думаю по-другому?

– Понял, сделаю.

Подхожу к Куколке сзади и целую в шею, она только собирается возмутиться, но я опережаю:

– Мы говорили про секс. На поцелуи запретов не было, тем более мы по-прежнему в образе пары перед дедом и перед всеми.

Молча кивает, и я наслаждаюсь официальным разрешением прикасаться к ней хотя бы так.

В голове то и дело всплывает её фраза: «Завтра мы уедем…»

Она надеется просто продержаться сутки и закрыть проблему бесконтрольного влечения друг к другу. Но я могу всё изменить, переиграть и выиграть себе время с ней наедине.

А что, если завтра мы не уедем?!

Варвара

Фи, которая переживала, что мы не успеем, всё ещё собирается, а я уже сижу в машине Османа в ожидании.

Ещё перевариваю сегодняшнее утро и наш разговор. Вообще всё перевариваю.

Близость с Османом потрясающая настолько, что я и сейчас свожу ноги вместе, вспоминая его в себе.

У меня-то всего трое мужчин в жизни было, недолго. Кроме последнего – Виталика, отношения с которым продлились три года. Секс меня устраивал, и я считала, что оргазм приходит не всегда, дело случая, редкого случая. К тому же люди притираются друг к другу, в жизни и в постели тоже, и со временем острота уходит из отношений, а на смену ей приходит устоявшаяся привычка.

Виталик редко старался в постели в отношении меня, по большей части заботясь исключительно о своём удовольствии. Я привыкла и считала, что секс и должен быть таким.

Считала… до сегодняшней ночи. Никогда не думала, что может быть вот так: остро, пряно, до чёрных мушек в глазах. Осман играет на мне, как на музыкальном струнном инструменте, кажется, прикасаясь именно так, как требует моё тело, там, где именно сейчас остро нужны его прикосновения.

Он думает в первую очередь обо мне, своими движениями доводя до исступления, размазывая меня в пространстве от желания почувствовать его. Была уверена, что он, такой большой везде, просто уничтожит меня, но нет, он идеально мне подходит, и я совершенно без ума от его большого тела.