- Одно и то же.

- Гуляев, соображай. Много ли среди них тех, кто может клуб открыть? Еще и с разрешения бати.

- Ты уверена, что он так и сказал? Просто я знаю, какое впечатление на девчонок произвожу, а в момент, когда ты типа слышала, я как раз за спиной твоей стоял и собирался…

Нет, я его точно на органы сдам.

- Неужели ты не понимаешь, что он не просто так к нам приходил?

- Не напоминай. Надо было ему тот букет в зад засунуть и удобрением посыпать. Цветы ж не виноваты.

До сих пор злится.

Я снова обернулась, боясь парня из виду упустить. Оп-па, дорогу переходит.

- Пошли.

Тяну Гуляева за руку, как маленького ребенка, который второго сентября в школу идти не хочет.

- Зачем тебе длинные ноги, если ты быстро не ходишь?

- Ты себя сзади видела? Поняла бы, почему я плетусь.

Надо включить режим игнора.

Так, что мы имеем?

Огромный торговый центр с кучей помещений. Наш клуб в подвале с задней стороны, а в передней части, оказывается, тоже есть такой же вход с надписью: «Продается».

- Вот урод.

Не, это не я сказала. Евсей соображалку включил. У самой в голове совершенно другие слова вертелись.

- Что делать будем? Может, родителям позвоним?

- Пантера, не вздумай. Уверен, батя сам в курсе и просто решил посмотреть на действия непутевого сына. Ну, ладно. Еще увидим, кто сверху будет.

- Давай только без этих твоих самоуверенных словечек: у меня есть план, детка. Если ты прав, и родители в курсе, что творится у них под носом,  то нам нужно самим взять ситуацию в руки.

- Никольская, когда ты так говоришь, взять хочется совсем не ситуацию.

Это пошло, но, блин, все равно чертовски приятно. Нет, я серьезно. Месяц назад я Гуляеву за такие слова дверью палец прищемила бы. Ну, или сумкой по башке врезала. Какого хрена сейчас улыбнуться хочется, и почему ноги задрожали, будто по ним ток пустили?

Если это болезнь, надеюсь, она неизлечимая. Хоть и бывают, конечно, приступы дурноты, в целом мне нравится само состояние.

Чему тут можно удивляться? Евсей всегда психом был, пожив немного с этим идиотом – заразилась.

- Гуляев, прекращай. У нас тема важная. – А глазами добавляю: «Пофиг на дело, еще что-нибудь ляпни. Да прям такое… такое… Пусть крыша отлетит за километр».

- Тема, которая точно может подождать. – Хороший мальчик. По голове его, что ли, погладить? – А вот мы…

Да. Да. Мы. Продолжай…

Я даже шаг к нему сделала. Но смотрела скорее не на него самого, а на его губы. Может, адреналин во мне бурлил, может, физиология разбушевалась, но так хотелось его руки на себе почувствовать, а губы…

Да, Господь… Или кто там сейчас за старшего? Прекратите меня током шарахать. Я и так уже почти танцую. На улице. А вокруг людей много. Хватит Соньку позорить.

- Что - мы? – Ой, надежда в голосе? Эта тетка меня в покое не оставляет. – М-м?

- Пойдем гулять, – заканчивает он, и я прямо-таки почувствовала, как лопнул капилляр в моем левом глазу. – Или в кафе?

- ДА, ГУЛЯЕВ, – ору на него и даже не сдерживаюсь, когда появляется желание треснуть засранца. - Я ОЧЕНЬ ХОЧУ В КАФЕ, ИДИОТ.

На улице темнело, и постепенно город «зажигался». Ярко светились вывески магазинов, когда мы проходили мимо булочной, в нос ударил такой аромат, что не раздумывая я заскочила в помещение. Затылком чувствовала - Гуляев идет следом. А уж стоило только над головой крыше появиться, как увидела, что все особи женского пола пристально смотрят за мою спину. Ну точно, слюну на красавчика такого пустили. Эх, если бы они знали, что он совсем недавно поцелуй мне зажал. Жмот противный. Не смотрели бы вы так на него.

- Две вафли, пожалуйста. Кокосовую и морковную.

- Сонь, - на ухо заговорил Евсей, подойдя ко мне со спины. – С выдержкой у меня с детства проблемы. Стоило мне только дотронуться до тебя, то я бы не остановился. А еще, оказывается, меня может раздражать, что на тебя кто-то смотрит. Поэтому раздевания в общественном месте – табу. Теперь понимаешь?

Нет. Совсем не понимаю. Поворачиваюсь и смотрю на него, мечтая, чтобы у него от взгляда моего волосы воспламенились, ну или в зеленый цвет покрасились.

- Я и не собиралась раздеваться, – сквозь зубы ответила ему и снова к прилавку отвернулась.

Мне просто хотелось посмотреть на лайт-версию всех возможностей бабника Гуляева.

- А я бы с удовольствием с себя все скинул.

Как у него получается одной идиотской шуткой вывернуть всю ситуацию наизнанку? Я только что бесилась, что он мою хотелку в реальность не воплотил, а спустя несколько минут сижу с этим парнем за одним столом, смеюсь и вафельками делюсь, которые, между прочим, для себя любимой и покупала.

- А ко мне сегодня Большие Сиськи подходили, – слишком громко сказала я, обращая на себя внимание всех присутствующих. – Да, - говорю им, - представляете, они и ходить умеют, и изредка разговаривают. Обычно хрень всякую несут. Например: «Евсей мой».

Что? Ревную? Нет, конечно же.

- Кто? – Гуляев уставился на меня, будто не понимает, о ком речь.

Ну-ну. Так я и поверила.

- Мисс Зая, выходи, я покажу тебе свою четверку. Не прикидывайся. Мне «посчастливилось» познакомиться только с одной твоей бабой. Ты сразу понял, о ком я.

- Никольская, я понял, что у тебя комплексы. Если я скажу, что у тебя самые лучшие сиськи во вселенной, ты перестанешь о чужих говорить?

Да какие комплексы? Я просто переживаю за позвоночник нахалки.

Что он там спросил?

А, вспомнила.

- Я и так знаю, что они лучшие – Да что ж такое, не рот, а громкоговоритель, который срабатывает, когда не надо. – Не жаждешь узнать, что она от меня хотела?

- Не особо, но вот на все самое лучшее сейчас бы посмотрел.

А кто мне про слабую выдержку заливал?

- Держаться от тебя подальше, – продолжаю я, не обращая внимания на его слова. - Так и промямлила: «Руки прочь от МОЕГО Евсея».

Без понятия, зачем я все ему рассказываю, мне просто безумно хотелось посмотреть на его реакцию. Гуляев, он хоть и кажется сложным гадом, но на самом деле он как открытая книга. Каждую его эмоцию можно понять, стоит только посмотреть в глаза. Наверно, поэтому в большинстве наших драк именно я победительницей выходила.

- Не сомневаюсь, что ты её порвала. – Он двигает стул, передвигаясь вместе с ним, и в мгновение оказывается рядом, протягивая руку и беря меня за подбородок. – Никольская, я понятия не имею, что происходит, но мне постоянно хочется находиться как можно ближе к тебе. Щелчок в голове, и все изменилось. Я даже сам не понял, в какой момент это произошло. Просто мне нравилось тебя подкалывать, бумс, и мне нравится смотреть, как ты смеешься. Поэтому да, плевать, кто и что там говорит. Та ночь в клубе, она…