меня, не давая столкнуться с бетонной ступенькой. Черт, все таки я жалкая.

Пробурчав что-то себе под нос, он крепко хватает меня и закидывает себе на плечо.

— Я же просила, не трогай, — стону я, свисая в его руках безвольной куклой.

— Помолчи, — рычит, поднимаясь на мой этаж. Интересно, откуда он знает мой адрес?

Открыв моим ключом дверь, заходит в квартиру и кладет меня на кровать. Как только моя голова приземляется на подушку, легкие тут же заполняет запах Егора. Черт, как же больно...

Кай присаживается рядом, смотрит на меня долгим, уставшим взглядом.

— И что ты возишься со мной? — переворачиваюсь на бок и отползаю от него. Меня тошнит от них. Тошнит от этой боли.

— Тебе самой не тошно?

Его слова заставляют меня проснуться. Внутри такой гнев, что становится больно дышать. Я принимаю сидячее положение, всматриваюсь в его глаза злые.

— А ты видимо завидуешь ему?

Произношу это просто так. Желая уколоть. Потому что он своей фразой попал в болевую точку. Но после моих слов, в его глазах вспыхивает боль. И это настолько поражает меня, что я просто замираю, глядя на него во все глаза.

— Че ты вцепилась в него как клещ?! - я вижу, как рвано вздымается его грудь. В первые в жизни вижу эмоции на его лице. Кай в ярости.

— Что он даст тебе? Он женат! У него семья! Ты ведь все эти полгода сама себя съедаешь! – Кай приближается ко мне слишком близко. И сейчас я могу почувствовать его аромат. От него пахнет мятной жвачкой и виски.

— Ты с ним несчастней бездомной собаки, — шепчет, приблизившись к моему уху. А до меня наконец-таки начинает доходить смысл его слов. Мерзко. Мне мерзко от самой себя.

— Мне не нужна твоя жалость. И сострадание твое в том числе.

Горькая усмешка служит мне ответом. Он отстраняется, смотрит на меня так... что мурашки бегут по коже.

— Ты сама то понимаешь, как сильно закапываешь себя? Сколько дней в неделю он ночует с тобой? Два? Три? Тебе достаточно этого?

— Это не твое дело, — рычу, а в голове крик «Он прав!».

И я вдруг вижу себя его глазами. Жалкую брошенку. Наивную дуру, позволившую играть собой. И меня накрывает. Так, что горло сдавливает спазмом, так, что перед глазами пелена. Я чувствую его руки, он прижимает меня к себе. Он позволяет мне плакать, быть слабой в его присутствии.

— Тише, ребенок. Тише. Больно. Я знаю.

Меня трясет. Так сильно, что сидеть на одном месте просто физически больно. Я отстраняюсь, и, стираю с лица слезы.

— Скажи, Кай. Чем она лучше меня? Разве я не достойна быть единственной?

Я вижу как сжата его челюсть, я вижу злость, которой наполнен его взгляд. Вместо ответа, он прижимает к себе снова. А я, вдруг понимаю, что мне так тепло на его груди.

Мы сидим так очень долго. Просто тишина, и его теплые руки на мне. Подумать только, я нашла успокоение в этом холодном и жестоком мужчине. И я не хочу выбираться из его рук.

Внезапно раздается странный грохот. Словно что-то упало и разбилось об пол. Я перевожу взгляд и застываю в испуге.

В дверях стоит Егор.

— Я, видимо, помешал, — произносит с брезгливой ухмылкой. А в глазах отблески разочарования и они словно удар под дых.

Я пытаюсь выбраться из его рук, но Кай не отпускает.

— Зачем ты пришел? — спрашивает холодно Егора.

— Для этого, — ухмыляется Егор, приближаясь к нам.

Кай чувствует угрозу и отодвигает меня за спину. Я не успеваю опомниться, как кулак Егора летит Каю в лицо. Голова Кая запрокидывается точно также как у незнакомца в клубе. Только он твердо стоит на ногах. Сплюнув сгусток крови, он поднимает глаза на Егора.

Несколько долгих секунд они молча смотрят в глаза друг к другу.

— Поступи хоть раз по- мужски, Егор, отпусти ее, — произносит Кай, и, даже не обернувшись, покидает квартиру.

Егор молчит. Смотрит на меня яростным взглядом. Руки сжаты в кулаки, а в глазах черная бездна.

— Уходи, — с пересохших губ слетает жалкий лепет. Не хочу его видеть. Не хочу никого из них видеть. А он словно и не слышит меня.

— Уходи!!!! Уходи из моей жизни! – срываюсь на крик. Бросаю в него все, что попадается под руку. После того, как об него разбивается моя ваза, Егор наконец-таки разворачивается и уходит, хлопнув дверью на последок.

Падаю на пол. Плачу. До тошноты. До бессилия. Проходит бесконечное количество времени, когда мои глаза закрываются, погружая меня в темноту.

Слышу трель звонка телефона. Пусть хоть сдохнут там все, не хочу никого слышать. Но руки сами собой нажимают кнопку вызова.

— Гофман!!! – кричит в трубку пьяный мужской голос. Такой родной и такой далекий. Я понимаю, что он уже успел где-то изрядно набраться.

— Я тебя не отдам, слышишь?! Я не отдам ему тебя!

Глава 13

Он звонил весь день. Телефон разрывался словно чертова сирена. Я затыкала уши руками, я ныряла с головой под подушку. Я кусала себе руки, я боролась, как могла. Говорят, в этом деле главное продержаться первое время. Пережить ломку, дождаться, пока весь яд выйдет из организма. Только сколько потребуется времени? День? Месяц? Года?

Ближе к полудню, после, наверное, двухсотого звонка не выдерживаю и выключаю телефон ударом об стену. Заворожено смотрю на то, как аппарат разлетается на мелкие кусочки. Вдребезги. Так же, как и мое сердце. Как и моя жизнь. Красивый был полет.

Ближе к вечеру в дверь начали стучать. Методично и терпеливо. Нет, это не Егор. Если бы за дверью сейчас стоял он, грохот бы был оглушительный. Отдираю себя от кровати и, запахнув посильнее халат, бреду в коридор. По дороге встречаю в зеркале свое отражение. Да уж, видок у меня… в гроб краше кладут. На лице размазанный вчерашний макияж, на голове воронье гнездо. Сделав слабую попытку поправить волосы, плюю на это дело и открываю дверь.

На пороге он. В стильной кожанке и темно-синих джинсах. Так непривычно видеть его не в строгом костюме. Руки в карманах, смотрит на меня исподлобья, слегка наклонив голову. И ухмыляется. Да так, что хочется тут же послать его ко всем чертям. Не дождавшись приглашения, отодвигает меня