Про себя Ларисса жалела, что их разговор, пусть и косвенно, касается Альберта Эверетта, вынудившего отца искать новые рынки в Вест-Индии. Ах, если бы не Альберт, отец не попал бы в тюрьму, и, уж конечно, не покинул бы Англию, и они не потеряли бы свой дом… и никогда не встретились бы с Винсентом.

— Рада, что ты находишь в этом нечто забавное, — с горечью бросила она. — В отличие от меня. Я считала тебя мертвым. Была уверена, что только смерть могла помешать тебе вернуться вовремя. Представляла себе кораблекрушения, ужасные штормы и даже пиратов. В жизни подумать не могла, что тебя бросят в тюрьму, потому что знала: такой человек, как ты, законов не нарушает.

Отец обнял ее за плечи и прошептал;

— Забудь, Рисса. Все это позади. Я дома, в безопасности и добром здравии, и даже извлек некоторую выгоду из своих приключений. Так что не тревожься за меня.

— Я и не тревожусь. Просто в бешенстве оттого, что Эверетты так обошлись с нами и их злодеяние осталось безнаказанным.

— Мы с тобой знаем, как бессмысленна месть.

— Ты прав, — вздохнула девушка.

— А ты имеешь в виду не Эвереттов вообще, а только Винсента. Его брат, очевидно, сам свершил над собой суд.

Но Альберт вовсе не умер.

Потребовалось немало времени, чтобы Винсент осознал сей поразительный факт. Сначала он счел новость глупой шуткой. Розыгрышем. И даже подумал, что это дело рук Джорджа Аскота. В конце концов, такой человек, как Аскот, не задумается обелить себя, сочинив послание, в котором изображается совершенно невинной стороной. Кроме того, письмо передал неизвестный матрос, так что нет никаких доказательств, что его писал Альберт: даже подпись могла быть подделана.

Но всякое сомнение улетучилось, стоило перечитать написанное. Это письмо было невозможно подделать. Кроме того, здесь приводились такие детали, о которых Аскот просто не мог знать.

Значит, Альберт жив. Эта поразительная новость должна была воодушевить Винсента, а не явиться невероятным потрясением. По признанию Альберта, в первом письме не было ни слова правды. Теперь он клеймил позором истинного виновника, то есть себя. Но никаких извинений за свою ложь. Оказалось, Альберт даже не задумывался о последствиях, которые повлечет за собой письмо брату. И уж конечно, понятия не имел, что Винсент поднял перчатку вместо него.

"Ты, вероятно, не ожидал больше известий от меня. Я был в сильном подпитии, когда писал то прощальное письмо, но смутно припоминаю, что поклялся никогда не возвращаться. И по-прежнему упорствую в своих намерениях. Нога моя не ступит на английские берега. У меня нет желания возвращаться на родину, где я чувствую себя таким ничтожеством по сравнению со старшим братом. Здесь же я такой, как все. Даже нищий может распрямить плечи и начать все сначала. Я так и поступил.

Ты, должно быть, обрадуешься, узнав, что я смог упорядочить свою жизнь. Кстати, теперь, на трезвую голову, я готов признаться в том, что стало причиной моего падения. Ах, как трудно сравняться с тобой, братец! Ты чертовски удачлив. Все, к чему ты прикасаешься, обращается в золото. Понимаю, мне не стоило и пытаться переплюнуть тебя, но я все же попробовал, и в этом моя ошибка. Успех не пришел ко мне по мановению волшебной палочки. Поэтому я стал его торопить. А когда ничего не вышло, я стал топить горе в вине, что и стало началом моего падения. Естественно, в таком состоянии я сам не знал, что делал. Нанимал капитанами последних пройдох. Об одном поговаривали, что в юности он был пиратом, но поскольку тот обещал сделать меня богатым, я не обратил внимания на слухи. И позволил нечестным людям стать моими советчиками. Все, что они говорили мне, казалось разумным, по крайней мере когда я напивался. Но они ошибочно считали, что я владею неиссякаемым источником денег. Все вышло бы по-другому, будь я действительно богат, но, к сожалению, я вовсе не был богачом.

Я не стараюсь оправдать себя. Всю свою жизнь я только этим и занимался, но больше не хочу. Мое банкротство было закономерным результатом неверно принятых решений. Не стоило заниматься тем, о чем я не имел ни малейшего понятия, и когда все стало рушиться, я преисполнился жалости к себе и глотал виски галлонами, вместо того чтобы попросить помощи. В то время я винил в своем разорении всех и каждого, включая других судовладельцев, и все потому, что отказывался признаться в собственном невежестве и бездеятельности. Вел себя как испорченное наглое отродье и только теперь набрался мужества признаться в этом.

Я, разумеется, покидал страну в полной панике. Должно быть, ты понял это по моему письму, хотя, признаюсь, что не совсем точно помню его содержание. Как ни смешно это звучит, но моих судов не было в то время в порту, так что пришлось бежать на чужом. Конечно, меня довольно скоро обнаружили и заставили отрабатывать проезд: драить с утра до вечера палубу. Хорошо еще, что не выкинули в океан.

С того времени я не взял в рот ни глотка спиртного. И впредь не собираюсь. Высадившись в Америке без гроша в кармане, я тут же оказался перед необходимостью просить милостыню или искать работу. К тому времени гордость моя потерпела значительный урон от ежедневного ползания по шершавым доскам палубы. Поэтому я нанялся помощником к пекарю. Неплохим он оказался парнем, этот пекарь. Взял меня под свое крылышко, научил ремеслу и даже стал поговаривать о расширении дела теперь, когда я так ловко научился обращаться с печами. Не могу не похвастаться, что мои булочки пользуются бешеным успехом.

Я вовсе не надеюсь разбогатеть здесь. И не имею к этому особого желания. Научился находить удовлетворение в простой работе и скромном жалованье. Даже гордость вновь возродилась благодаря похвалам наших покупателей.

Надеюсь, что ты получишь письмо до Рождества и обрадуешься при мысли о том, что больше нет нужды за меня волноваться. Это мой подарок тебе. Сознание того, что твой младший брат наконец вырос. Единственное, чего мне здесь не хватает, — это тебя».

Письмо действительно оказалось чудесным подарком, но насколько приятнее было бы, приди оно до Рождества, как и было задумано. Пока Винсент не получил возможность «обличить» Аскота. И теперь он не собирался оправдывать себя неудачно сложившимися обстоятельствами. Он виноват в том, что решился мстить, не имея для этого достаточных оснований, а ведь стоило провести небольшое расследование, и несоответствия в ложных обвинениях стали бы очевидными.

И снова он терзался угрызениями совести, и не только потому, что подвел брата. Альберт выжил, нашел свою дорогу в жизни. А вот он, Винсент, не знает, что делать со своей. Он погубил невинную семью, оскорбил порядочных людей и даже не знал, сможет ли исправить дела рук своих. Вернуть им отнятое? Но этого недостаточно. Далеко не достаточно. И что можно уладить, когда прошлого вернуть нельзя? В своей поспешности он едва ли не смертельно ранил женщину, которую полюбил.

Джорджа Аскота наконец нашли. За два дня до Нового года он появился в конторе своей компании и даже провел там ночь, чем помог Винсенту установить Круглосуточное наблюдение за зданием, так что куда бы он ни отправился, за ним всюду следовал соглядатай.