— Не сердись на меня. Мне и так тяжело уходить. Не заставляй меня страдать еще больше. Алисия отрывисто рассмеялась:

— Не понимаю, почему тебе это кажется тяжело. Наверняка у тебя большой опыт по этой части.

Автомобиль снова подал сигнал. Пирс распахнул входную дверь и крикнул:

— Сейчас иду!

— Я не буду ждать бесплатно, мистер.

— Ну так включите счетчик. Пирс с силой захлопнул дверь и вернулся в комнату.

— Я должен идти. Если я останусь…

— Так иди же! — гневно выкрикнула Алисия.

— Если я останусь, я буду любить тебя.

— Боже упаси!

— И проведу у тебя всю ночь, любя тебя снова и снова.

— А ты не можешь себе позволить никаких привязанностей, — поддразнила она.

— Это невозможно.

— Да, я понимаю.

— Нет, не понимаешь.

— Тогда объясни.

— Не могу.

— Черт возьми! — вскричала Алисия и повернулась к Пирсу спиной.

И тут же обернулась снова. Ее глаза пылали гневом.

— Но зачем тогда ты все это затеял. Пирс? Почему, когда тебе позвонили из школы, ты не сделал вид, что не знаешь никакого Дэвида Рассела? Зачем ты приехал сюда, в наш дом? Зачем все это, скажи мне Пирс? Зачем?..

Он стремительно пересек комнату — на это потребовалось всего три больших шага — и оказался рядом с Алисией. Взяв ее за руку, он с силой повернул ее к себе.

— Потому что мне все это небезразлично. Потому что я обожаю твоих сыновей и многое бы отдал, чтобы они были моими. Потому что я хочу тебя так сильно, что не могу жить без тебя: не слышать твоего голоса, не вдыхать твоего аромата…

Из горла Пирса вырвался сдавленный стон, а в следующее мгновение их губы слились. Он Целовал ее яростно и страстно. Его дерзкий язык проник глубоко ей в рот. На какое-то время он оторвался от ее губ, чтобы покрыть поцелуями шею и грудь, и тут же снова припал ко рту.

Нетерпеливой рукой Пирс распахнул халат Алисии и коснулся груди. Он ласкал ее умело и страстно. От прикосновения его пальцев соски напряглись, и по обоим любовникам пробежала искра жгучего желания.

Немного утолив страсть, Пирс продолжал целовать Алисию в губы, но уже гораздо нежнее и спокойнее. Он провел пальцами по ее волосам. Гнев обострил чувства Алисии и придал им неистовость. Она сгорала от желания близости. Все пережитое за день сфокусировалось в одном горячем, страстном желании любви. Она вся выгнулась навстречу ему, желая удовлетворения, и коснулась его разгоряченного тела.

Пирс застонал. Бормоча то ли проклятия, то ли молитвы, он накрыл ее руку своей рукой.

— Я хочу тебя, — шептал он, как в бреду. — Я хочу целовать твои губы, твою восхитительную грудь.

Слова с трудом срывались с его воспаленных губ. Прижав Алисию к себе так, словно ни за что на свете не отпустит ее. Пирс прикоснулся губами к ложбинке у нее на шее.

— Неужели ты не чувствуешь, как я хочу тебя? Думаешь, я забыл ту ночь? Разве ты не видишь, чего мне стоит сейчас уйти от тебя?

Он сжал ее лицо в своих ладонях и провел пальцами по губам, горевшим от его поцелуев.

— Я хочу тебя, моя дорогая, но это невозможно… С этими словами Пирс круто повернулся и ушел. Алисия осталась одна.

Дни тянулись за днями, наполненные привычной рутиной. Казалось бы, полностью выматываясь за день, она должна спать до утра не просыпаясь. Однако Алисию мучила бессонница. Каждую ночь она плакала, уткнувшись в подушку, и томилась отсутствием Пирса. Ей не хватало прикосновения его сильных теплых рук, его горячих поцелуев и нежных ласк.

Днем же в ней боролись два чувства. С одной стороны, она была зла на него, более того — она его ненавидела. Как он смел снова так жестоко обойтись с ней? Это не поддавалось разумному объяснению — ведь по натуре он совсем не жестокий человек. Так какую же игру он ведет? И игра ли это? Интересно, увидит ли она его еще когда-нибудь? И вот тут-то Алисией овладевало второе чувство — черного, безысходного отчаяния. Оно окутывало ее словно плащом, и она была не в силах найти разумный выход из создавшегося положения.

Порой ей казалось, что она легко могла бы убить его за то, что он с ней сделал, и притом дважды. И в то же время иногда она так явственно ощущала его присутствие рядом с собой, что даже оборачивалась.

Вот почему, услышав звонок дверного колокольчика — дело было вечером того дня, когда у Дэвида сняли последние швы, — Алисия от неожиданности подскочила. У нее перехватило дыхание, пульс участился. Неужели это он? Наверное, пришел справиться о здоровье Дэвида. Или умолять ее о прощении?

Судорожно облизнув губы и дрожащими руками пригладив волосы, Алисия направилась к двери. Глубоко вздохнув, она взялась за ручку.

— О Боже, что случилось? — раздался ее сдавленный крик.

— Папа здесь?

Макияж Крисси Рейнольдс растекся по щекам, смытый слезами, которые она и не думала вытирать. Дорогое вечернее платье смялось и обвисло, на чулках виднелись затяжки. Изысканная прическа превратилась в копну сена.

— Крисси, ради Бога, что произошло? — воскликнула Алисия, втаскивая девушку в квартиру.

Слава Богу, что мальчики уже спят! Они бы испугались, увидев дочь Пирса в таком состоянии.

— Что с тобой случилось? Может быть, на нее напали?

— Так папы здесь нет? — снова спросила Крисси.

— Нет.

Алисия подвела девушку к дивану. Та опустилась на подушки и закрыла лицо руками.

— Я подумала, что он может быть здесь. Я звонила ему домой, но никто не отвечал. Нашла в телефонной книге ваш номер и решила: раз я так близко от вас, то лучше приеду, а звонить не буду. Мне необходимо видеть отца. Вы не знаете, где он?

— Нет, я не видела его уже целую неделю. Дэвид повредил глаз и…

— Ох, Алисия, ради Бога, простите! Папа говорил мне об этом… Как Дэвид?

Так Пирс рассказал ей? Он не звонил, но каждый день присылал Дэвиду открытки, все разные.

— С ним уже все в порядке. Но что с тобой? Крисси горько усмехнулась и судорожно всхлипнула.

— Устроила сцену на вечере в честь моей помолвки. Отныне у меня нет жениха.

Алисия взяла Крисси за руку и попросила:

— Расскажи мне все.

Казалось, измученная девушка только и ждет сочувствующего слушателя.

— Ах, Алисия, я просто не представляю, что на меня вдруг нашло! Когда я увидела вокруг столько фальшивых людей, которые одаривали нас фальшивыми улыбками и произносили неискренние пожелания и стандартные фразы… Я взглянула на своего жениха и подумала: «А что я делаю здесь, рядом с ним, и как собираюсь прожить с ним всю жизнь?» — Она снова усмехнулась. — Я спросила его: «Ты меня любишь?» Он уставился на меня с таким видом, как будто я сошла с ума. Тогда я сняла обручальное кольцо, отдала его жениху и объявила в микрофон, что свадьбы не будет.