Хотела ли я его слушать? Хотела ли этого контакта? Вряд ли. И все равно он мне был нужен. Наверное, потому, что не было рядом никого другого. Наверняка потому, что без него я осталась бы совсем одна.

Утопающий хватается за соломинку, даже если она в шипах. Раздирая руки в кровь, все равно держится, потому что, если отпустить… Больше уже ничего не останется.

Я поступала именно так. Беззвучно плакала, вжимаясь лбом в единственную опору, которая мне была доступна. Не думала. Просто оплакивала то, что оставляла в прошлом. А когда накопившееся напряжение схлынуло…

Отстранилась, не зная, как поступить: то ли просить прощения за свою истерику, то ли сделать вид, что не было в ней ничего особенного. Молчала, не решаясь отыскать взглядом глаза, которые снова прятались под упавшей на лицо мужчины челкой. И ждала.

– Точно все? – неожиданно услышала совершенно дикий, на мой взгляд, вопрос. – Если нет, лучше еще поплачь.

– Все, – стащив со стола салфетку, я вытерла лицо и покосилась на светлую голубую рубашку, где красовалось темное мокрое пятно. – М-м-м… Давай просушу?

– Зачем? – неожиданно рассердился Ньевор. – Жалеешь, что позволила себе быть слабой со мной?

– Нет…

Столь резкой перемены настроения я испугалась, поспешила предположение опровергнуть и найти другое. Мой мозг судорожно искал ответы, перебирая те скудные факты, что имелись в наличии. Но из подходящих припомнилось лишь одно:

– Ты запретил к себе прикасаться.

– Без моего разрешения, Дея, – мягче, с облегчением, словно сбросив груз с плеч, поправил меня рарк. – А оно не обязательно должно быть словесным… Ну что, идем домой? – Он даже мне улыбнулся, подбадривая. – Поздно уже, а нам еще нужно в магазин успеть заскочить, иначе тебе завтра голодать до ужина придется. Я-то могу и без завтрака обойтись, и в обед в столовой перекусить.

Подав руку, помог подняться и неожиданно обнял за талию, в точности как когда привез меня в город. И вниз повел, придерживая, чтобы я не оступилась.

Посетителей в ресторане за время нашей беседы прибавилось – сейчас почти все столики были заняты. Так что шли мы, сопровождаемые взглядами, которые в первую очередь впивались в мокрое пятно на рубашке моего спутника, а затем с не меньшим интересом в мое лицо, наверняка еще покрасневшее и припухшее от слез.

И ведь вот что поразительно: женщины презрительно кривили губы и старались сделать вид, что они ничего не видели. Мужчины же, напротив, смотрели открыто и в их глазах читалась странная смесь удивления и уважения по отношению к Ньевору. Такое впечатление, что слезы в этом мире – явление редкое. И для мужчины добиться, чтобы женщина проявила столь сильные эмоции в его присутствии, – необычайная доблесть.

Вывод элементарный, если учесть, что Ньевор мокрое пятно не прятал, скорее наоборот, разворачивался так, чтобы оно было всем хорошо заметно. И с каждым шагом я ощущала, как тощая рука рарка все увереннее чувствует себя на моей талии.

Была ли это еще одна форма вызова? Означало ли это, что рарк изменил свое решение относительно близости? Возможно, принял проявленную мной «слабость» за чувства к нему? На эти вопросы ответов у меня не было. Но теперь я была уверена – даже если все так, даже если, придя домой, он первым делом потащит меня в постель, я… я ему не откажу.

Не потому, что настоящая Дея с восторгом бы приняла его как мужчину. Не потому, что он мне нравится – тут все, скорее, наоборот. Причина в ином – Ньевор мне нужен! Он – ключ к загадкам мироздания, которые раркам так удачно удалось разгадать. Его работа – новая цель, к которой у меня без него не будет доступа. У него в голове кладезь информации о специфике перемещений во времени! И я полечу на Землю, только получив доступ к этим тайнам! Я не допущу, чтобы родители, спасшие меня ценой своей жизни, пожертвовали собой напрасно. Рарки виновны в их смерти… Так пусть они и расплачиваются по счетам!

Мягкий свет Лидвот, льющийся через тонированные стекла, наполнял собой маленькую комнату. Совсем крошечное рабочее пространство, где помещались исключительно стол с развернутым над ним голографическим экраном, пара стульев и владелец кабинета, сейчас как раз сидящий на одном из них. Нескладный, долговязый, в голубой рубашке и простых темных брюках – стандартных для дресс-кода сотрудников корпорации – он присматривался к чертежам, поглаживал кончики заостренных ушей, словно это действие стимулировало и без того высокий интеллект. Не менее острые локти впивались в хромированную столешницу, а цепкий взгляд, анализируя детали, скользил по голографическим линиям.

На втором стуле, напротив, устроился рарк куда более симпатичный – пропорциональный, с аккуратно подстриженными темными волосами. Да и рукав его рубашки украшала не бледная эмблема компании, а полноценная цветная вышивка – знак более высокой должности.

– Ну? И что ты об этом думаешь? – поторопил он подчиненного.

– Навскидку сказать, конечно, сложно, но… – Ньевор замолчал, чуть ли не с головой влезая в экран.

Кивнув, даг терпеливо ждал продолжения. То есть мнения нового сотрудника, который оказался на удивление ценным приобретением для отдела технического сопровождения. И если первые дни к нему, как и ко всем новичкам, присматривались, оценивая с точки зрения квалификации, то теперь, когда сомнений не осталось, можно было использовать его потенциал на все сто процентов. И даже больше, если понадобится.

Что, в общем-то, начальник отдела сейчас и делал, попросив оценить поступившее из исследовательского сектора техническое задание.

– Все же… Слишком много допущений и одна принципиальная нестыковка, – наконец высказал свое мнение Ньевор, отодвигая рукой экран. – Не будет работать эта штука.

– Где именно нестыковка? – поморщился даг, запуская пальцы в шикарную шевелюру. С одной стороны, за отказ выполнять проект могут и расстрелять, если его сделает кто-то другой и окажется, что он вполне себе жизнеспособный. С другой, если его выполнить, а он на самом деле будет бесперспективным, то головы полетят в отделе теоретических изысканий. А у рарка там жена… Лучше уж намекнуть, чтобы отозвали заявку на доработку. Только сначала выяснить, в чем конкретно они ошиблись.

– При таком построении молекулярных субструктур параметры «проседания» останутся отрицательными, – Ньевор побарабанил тонкими длинными пальцами по столу. – Значит, ход времени лишь замедлится, вспять не пойдет. А здесь, как я понимаю, – указал подбородком на экран, – нужен эффект обратного хода.

– Верно понимаешь, – одобрил начальник, в который раз удивляясь скорости, с которой Хот улавливал суть. – Значит, в прошлое эта штука ничего не забросит. Я тебя понял.

Пока он поднимался, Ньевор, свернув изображение, вытащил тонкую пластину-накопитель из считывателя. Молча ждал, когда даг ее заберет, уйдет и позволит вернуться к текущим делам, от которых оторвал его визит.