А потом я увидела молоденькую, молчаливую девушку, которая иногда появлялась в моей комнате, поняла что стирка — дело её рук, и успокоилась, поскольку осознала, что где-то в доме была прачечная.

Меня не удивляла прислуга в особняке, поскольку я знала, к чему привык Асад. К тому же, площадь требовала особого внимания. Но всё равно, мне было как-то неловко, когда кто-то чужой трогал мои вещи. А позже, смирилась с правилами дома, привыкла, и не поднимала эту тему. Если есть меленький ребёнок — забот хватает. Когда я жила одна в квартире, иногда так уставала, что о подобной помощи, была готова умолять.

Но тогда всё было по-другому…

Всего несколько дней назад, а мне казалось, что это было не со мной. Всё так изменилось…

Остаток дня, я провела вместе с Ириной Александровной: сначала в кухне, потом некоторое время в гостиной, а позже, в одной из комнат, в которых я ещё ни разу не бывала. Мне пришлось укладывать спать Амира в другом месте, чтобы не разбудить Асада, который продолжал крепко спать в моей спальне.

Кроме того, Ирина Александровна, очень переживала за сон Асада, как-то непреднамеренно бросив:

— Пусть поспит. После аварии, это его самый крепкий сон…

И когда, мы в очередной раз уложили Амира спать, я не удержалась и вновь подняла интересующую меня тему:

— Что было после аварии? — тихо спрашиваю. — Расскажите мне, хоть что-то… Асад просто пропал на два месяца, и я понимаю, что не без причины, поскольку он бы не оставил так просто свой бизнес, дело всей своей жизни на растерзание врагам…

— Хорошо, — вдруг соглашается женщина, опустив взгляд. — Но я сделаю это, только во благо Асаду. Возможно так, ты его больше поймёшь… Но это должно остаться между нами! — добавляет, и я веду пальцами по губам, имитируя замок, который закрываю на ключик и выбрасываю в сторону. Женщина улыбается, и добавляет. — Ты не должна проявлять это, даже в отношениях к нему… не жалеть его…

— Асад и жалость?! — фыркаю. — Мне известно его отношение к этому. Он любит сильных людей, — отвечаю.

— Тогда, думаю, мы поняли друг друга? — заключает она, и я киваю. — Я немного знаю…И не всё тебе расскажу, но то что мне известно, поведаю, — говорит, а я не издаю ни звука. Чтобы она не передумала. — Всё началось в тот день, когда я возвращалась из своего посёлка в город… Продала домик, выручила небольшие деньги, плюс мои сбережения…Думала куплю в малосемейке какую-то комнату, буду жить в городе, найду работу…, - начинает она, грустно улыбнувшись, и я не понимала к чему она ведёт. — Моя жизнь…сказать по правде, была жалкой, никудышней, — вдруг признаётся. — Ездила на заработки, воспитывала детей, и это единственное что приносило мне радость. Но старость взяла своё, и вскоре, я была непригодна для любимого дела. А в нашем селе…просто бы не выжила, без поддержки, помощи и места работы. Поэтому, пришлось бросить родное место.

— Очень жаль, что вам пришлось так сложно…

— О, нет, родная, — отрицательно махнув головой, говорит она, улыбнувшись мне сквозь слёзы. — Этот мой шаг, действительно изменил всю мою жизнь, и если бы я его не сделала…не знаю, встретила бы Асада…

— Вы познакомились с ним в городе…? — не сдерживаюсь.

— Я нашла его на обочине…, - как обухом, по голове. Для меня это был шок. — Мой водитель повёз нас коротким путём, вот мы и наткнулись на тело возле дороги… Раненый, весь в крови…ужасное зрелище, — говорит она, со слезами на глазах. — Я думала, он мёртв. Но Асад сжал мою руку и произнёс…твоё имя.

— Моё имя? — перепрашиваю, онемевшими губами.

— Это только я недавно узнала, кому принадлежало сказанное им имя… Когда ты появилась в его доме. А до этого, я понятия не имела, о ком он говорит.

— И что было дальше? — не сдерживаюсь, а слёзы так и хлынут из глаз, оставляя на моих щеках влажные дорожки.

— Мы с трудом затолкали Асада в машину…, - продолжает, улыбнувшись. — Мальчик он не маленький…, - и я тоже не сдерживаю улыбки. — Правда, пришлось доплатить водителю, он не хотел пачкать сидения кровью… просил вызвать скорую. Но я боялась, что она не успеет доехать. Не найдёт его в этой глуши…

— О Боже…, - вырывается у меня.

— А дальше была больница. Его спасали. И за полтора месяца, мне пришлось потратить на него все свои деньги, — признаётся она. — Ожоги, огнестрельное, ушибы…плюс травма головы. Он частично забыл себя. Я оставалась с ним до конца, пока он не поднялся на ноги, не вспомнил. За это время, узнала его как человека, и просто, не смогла оставить…

— Он потерял память? — уточняю, в неком шоке.

— Временно. Но когда пришёл в себя, то первым делом, начал искать тебя…

Милена

Ирина Александровна ещё что-то говорила… О том, как Асад её отблагодарил подарив квартиру в центре города, обеспечил всем необходимым!

Она рассказывала, что он всегда был таким замкнутым, неразговорчивым, сам в себе…даже когда ничего не помнил. Но она всё равно видела его другим… Прикипела…

И вот теперь, они как семья…

А я слушала её, с трудом сдерживая себя, чтобы не побежать к нему, от внезапно возникшего в моей груди огорчения, боли и печали …

Мне как-то вспомнилась история о его брате… В тот момент, голос Асада был уравновешенным, но одновременно, в нём крылось значительно больше, нежели простой рассказ…

Асад пытался передо мной раскрыться, дать больше, подпустить к себе! Но когда он это делал — я не замечала, поскольку относилась к нему с предостережением. А теперь, между нами стоит много всего другого.

Я считала, что он обманул меня, предал, воспользовался, хотя на самом деле — сама не лучше.

Я, так же как и он: обманывала его — позволив поверить в свою любовь, предала — похитив деньги и убежав прочь! А теперь жду…Чего? Слов любви?

От этих мыслей, можно сойти с ума! И всё как-то подступило одновременно…

Нужно говорить о том, что беспокоит! Избавляться от этих накопившихся за время проблем, сомнений и прочего!

Жизнь коротка, когда-то, можно просто не успеть! И это подтверждает ситуация Асада, два месяца назад! Именно тогда, я могла потерять его навсегда… А в тот момент, я ещё не понимала того, как сильно он мне нужен.

— Спасибо что спасли его, — благодарю, после того, как Ирина Александровна заканчивает свой рассказ, на что она смущённо улыбается. Вряд ли Асад, говорил ей подобные слова. Но он неплохо проявляет свою благодарность в действиях, а это было не менее важным.

— Надеюсь, всё у вас получится, — лишь говорит она.

— И я на это надеюсь, — отвечаю, опустив взгляд на сына. А дальше, мы некоторое время, просто сидим, каждый в своих раздумьях, и я понимаю, что на сегодня мне достаточно, решаю сменить тему и больше не спрашивать ни о чём. И так трудно… Нужно ещё, как-то эту информацию принять и переварить! — Вы не огорчитесь, если я вас ненадолго оставлю? Мне бы хотелось принять душ и переодеться… А так же, наверно стоит поговорить с Асадом, — уведомляю. — Обещаю, вас не выдавать!