Он небольшого роста, со всегда как будто влажными волосами, кольцами прилипшими к высокому шишковатому лбу, и короткой рыжей бородой. Мастер похож на смекалистого фольклорного мужичка, которого барин зачем-то переодел в костюм-тройку и заставил изучить психологию, философию и богословие.

Кроме него, как я уже сказал, нас в Группе семеро.

Степан, наголо бритый худощавый парень, — молодежный лидер то ли из «Единой России», то ли «Молодой гвардии».

Вера, полноватая и улыбчивая учительница начальных классов.

Седой и импозантный Игорь, ведущий телепередачи про хороших людей. Добрая задушевная программа — каждую субботу в девять утра.

Актриса Марина, маленькая, коротко стриженная и глазастая. Похожа на травести.

Психоаналитик Борис, бородатый, молчаливый и внимательный.

Аня, домохозяйка и мать пятерых детей. Четыре девочки и один мальчик.

И я, Илья, — двадцатисемилетний амороголик и менеджер по продажам.

Три раза в неделю (понедельник, среда, пятница с 20.00 до 21.00) мы собираемся в детском саду рядом с «Пролетарской» и рассказываем о своих проблемах. В саду пахнет кашей, сном и простудой. Немного тряпкой. Стулья маленькие и хрупкие, поэтому мы сидим на составленных в квадрат банкетках. Всегда на одних и тех же местах. Рядом со мной сидит Марина. Напротив — Игорь, нарисованный на стене Спайдермен и Аня.

Политик, учительница, ведущий и актриса сделали одну и ту же ошибку: выбрали профессии, где можно купаться в любви, но забыли про существование коллег. Злобных и завистливых.

Домохозяйка Аня сидит на спидах и антидепрессантах, изображая идеальную мать и обреченно наблюдая за взрослением детей, которые скоро ее возненавидят.

Мы с психоаналитиком самые умные. У Бориса частная практика и маленький кабинет в центре, где он принимает боготворящих его пациентов, а я работаю дома и общаюсь с клиентами и начальством по телефону и скайпу. Проблемы на работе мы свели к минимуму, но оба понимаем, что это не выход и надо лечиться. Если, конечно, происходящее в Группе можно назвать лечением.

Недавно пришлось познакомиться с соседкой. Обычно я никому не открываю, если не жду гостей, а перед тем, как выйти, долго смотрю в глазок и прислушиваюсь, чтобы ни с кем не столкнуться у лифта. Если там все-таки обнаруживается кто-нибудь из соседей, я роюсь в карманах и смущенно машу рукой: «Езжайте — кошелек, кажется, оставил».

В итоге, прожив здесь четыре года, я почти никого в доме не знаю. Так гораздо спокойнее. Я верю, что заочно все от меня без ума, и никого не пытаюсь очаровать.

Но на это раз у меня прорвало трубу, пока я был в Группе, и залило соседку снизу. Хуже ничего не придумаешь: пришлось знакомиться и задействовать все свое обаяние.

Оказалась милая девушка: Лена, высокая длинноволосая брюнетка, двадцать три года, Овен, инструктор по дайвингу в фитнес-клубе. Безнадежный запах хлорки, мокрые купальники в пакетах, чужие голые люди. Бывший парень, тоже дайвер, уехал в Египет, трахает туристок. В квартире фотографии: кто-то гладкий, черный и горбатый в грудной клетке затонувшего среди кораллов корабля, крупным планом рыбы конфетной расцветки, вечно ждущие ответного поцелуя.

Вчера ходили в кафе, и понятно, что добром это не кончится. Расстаться с девушкой так, чтобы она продолжала любить, но оставила в покое, сложно. У меня иногда получалось, но надеяться на это не стоит.

А в Группе становится все интереснее. В последнее время там говорили не столько мы, сколько сам Палыч.

Вам мало человеческой любви, говорил Мастер, потому что вам нужна любовь Бога. Вы сможете насытиться только ею.

«Иисус любит тебя» — сказка для идиотов. Никто не может по-настоящему ощутить Его любовь. По крайней мере, на Земле.

Если взять священные книги всех религий и посмотреть на даты разговоров Бога с людьми, можно вычислить точку на небе, откуда Он говорил. С точностью до звезды.

Бог далеко от нас, сказал Мастер, но я знаю, как до него добраться.

Все это было настолько дико, что мы, не задавая вопросов, послушно отправились смотреть построенный Палычем аппарат для телепортации к Богу.

Полтора часа ехали на электричке, не решаясь друг с другом заговорить. Смотрели в холодные окна и, встретившись взглядом с чужим отражением, поспешно отводили глаза.

По вагонам носили чудодейственные средства на все случаи жизни и сборники кроссвордов, если придется разгадывать загадки после смерти. «Торговцы чудесами и тайнами», — вполголоса сказал телеведущий. Учительница Вера купила книжку сканвордов и, положив ее на колени, за всю дорогу ни разу не раскрыла.

Потом долго плутали по дачному поселку. Был конец сентября, и воздух весь состоял из мелкого дождя и дыма. Давно стемнело, и, чтобы не ступить в лужу, мы шли след в след за Мастером, растянувшись колонной.

Аппарат хранился в огромном сарае, занимавшем половину участка. Это оказался правильный металлический куб с гранью метров в пять, стоявший на высоком постаменте. В одной из непропорционально толстых стен куба была дверь с небольшим квадратным окном. Сквозь стекло виднелся круг, нарисованный на полу, ровно посередине, красной краской. В центре круга стоял столбик с кнопкой наверху.

Четырнадцатого октября, сказал Мастер. Четырнадцатого октября Бог окажется на одной линии с этой точкой. В этот день мы будем заходить по одному в Ковчег, нажимать на кнопку и переноситься к Нему. Вечная и абсолютная любовь — то, что вы искали всю жизнь.

На обратном пути мы с актрисой и политиком поймали машину.

Через два дня, когда я закончил работу и выключил компьютер, в дверь позвонили. Я посмотрел в глазок и увидел Лену. Было глупо делать вид, будто меня нет дома: она наверняка видела свет в окнах и слышала шаги наверху. Я открыл.

Лена смотрела на меня, как, наверное, смотрят дети перед смертью. Еще верящие в чудо, но уже готовые к боли и оттого больше не бессмертные. Разбитые коленки — грехопадение. Если Лена и приготовила какую-то речь, то поняла, что она не имеет смысла. Все было ясно. Храбрая девушка.

В коридоре пахло соседским ремонтом. Белые следы уходили вдаль.

Я не думал, что все случится так быстро. Я молчал, пытаясь вспомнить слова, которые говорил в таких случаях. На мгновение мне пришла в голову мысль сделать вид, будто не понял, зачем она пришла. Мы стояли в дверях несколько секунд. Потом Лена повернулась и пошла к лестнице. Одновременно судорожно вздохнул вызванный кем-то лифт. Мне показалось, что ей хотелось меня ударить. Хотя это, наверное, мне хотелось, чтобы Лена меня ударила. Я ее не окликнул.

Вы ошиблись, сказал я Палычу, когда мы остались одни. Он запер дверь детского сада и сел на звякнувшие креплениями качели. Я встал перед ним. Палыч начал раскачивался взад и вперед, притормаживая ногой о мокрый песок. Мне пришлось сделать шаг назад, и я перестал видеть его лицо. Нам не нужна любовь Бога, сказал я. Мы ищем любви только потому, что сами не умеем любить. Все зря. Группа, Ковчег — все зря.