работ и учебы время, пилоты и техники любили поплавать в волнах Черного моря, тут же рядом с аэродромом, на школьном пляже… С целью профилактики заболеваний было введено обязательное купание нижних чинов. Выпивки и азартных игр в быту летчиков в стенах авиашколы не было. Так, приказом по школе от 1914 года за игру на деньги ученики-летчики сразу исключались из школы. Вне школы летчикам не запрещалось употреблять спиртное, но при условии, что это будет не менее чем за 12 часов до полета.

Мичман Ярыгин понимал, что специальность летчика вообще пока очень опасна и нет гарантии, что он завтра не убьется, так же как убивались при тренировочных полетах и боевых вылетах другие летчики. Но молодость брала свое… Стоя у ангаров, авиаторы блаженно жмурили глаза, радуюсь яркому солнцу и теплу, но в Крыму курортников нет – война. Идет война, поэтому хотя подготовка пилотов и производилась по ускоренной программе, но готовили их весьма основательно. Ученик-летчик П. Крисанов в письме родным летом 1915 года писал: «Сроки обучения в школе сократились в несколько раз по сравнению с учебой первого выпуска, продолжавшегося почти год. На весь курс обучения (2–3 месяца) уходило всего лишь несколько часов руления, взлетов и посадок, после чего начинающему авиатору предстояло выдержать экзамен на звание пилота-авиатора (описать в воздухе 10 восьмерок и спланировать на землю), а затем сдать экзамен на военного летчика (два часа полета без спуска ниже 2000 метров)». Общий налет ученика-летчика к моменту выпуска из школы редко превышал 10 часов.

По окончании учебы в авиашколе мичман С.Я. Ярыгин вернулся на авиационную станцию «Круглая бухта», где продолжал числиться учеником – летчиком и, несмотря на то что он отучился в авиашколе, принимал участие летчиком-наблюдателем в боевых вылетах наших гидроаэропланов на Босфор. Дело в том, что теперь ему предстояло освоить летающую лодку «М-5», а пока он летал на этом гидроаэроплане наблюдателем.

15 марта 1915 года гидроавиатранспорт «Император Николай I» с группой кораблей прибыл к Босфору. Гидроаэропланы 2-го корабельного отряда лейтенанта Утгофа после команды «Спустить гидро!» были спущены на воду. Погода благоприятствовала. Мичман Ярыгин находился на месте летчика-наблюдателя в двухместном гидроаэроплане, который поднял в воздух лейтенант Коведяев. Пилоты находились в кабине рядом, плечом к плечу. Позади нависающих друг над другом крыльев рокотал мотор, набирая обороты. Лодка начала глиссаж по волнам и вскоре оторвалась от водной поверхности. Поднявшись на заданную высоту, гидроаэроплан взял курс на форт Рива, расположенный вблизи Босфора на азиатском берегу Турции.

Что произошло дальше, мне стало известно из «Наградного листа на ученика-летчика авиации Черноморского флота мичмана Ярыгина», сохранившегося в архиве флота, в котором начальник 2-го корабельного отряда лейтенант Утгоф, так описывает произошедшее: «15 марта, летая с лейтенантом Коведяевым над Босфором, удачно сбросил бомбу, попавшую в казарму форта Ривы». И далее лейтенант Утгоф предлагает представить мичмана Ярыгина к награде: «Достоин награждения орденом Святой Анны 3-й степени».

Похоже, во время бомбежки казарм форта турки понесли большие потери, потому что вышестоящий начальник – заведующий организацией авиационного дела Черноморского флота старший лейтенант И.И. Стаховский так выразил свое мнение о мичмане Ярыгине: «Достоин к награждению орденом Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом».

(РГА ВМФ Ф. 873. Оп. 28. Д. 73. Л. 47–48)

Прошло немного времени, и в начале мая 1915 года ученика-летчика мичмана С.Я. Ярыгин приказом по Морскому ведомству № 287 наградили орденом Святого Станислава 3-й степени. Лейтенанта Е.Е. Коведяева, с которым С. Ярыгин летал наблюдателем, опытного летчика, окончившего Офицерскую школу авиации в 1912 году, этим же приказом наградили Георгиевским оружием: «За мужество и распорядительность, проявленные им во время разведки и бомбардировки форта Рива, что у Босфора, 15-го марта и 17-го марта 1915 г. – в порте Зунгулдак».

Полет проходил под непрерывным вражеским оружейным огнем и огнем противоаэропланных пушек. От разрывов снарядов летающую лодку «М-5» раскачивало в воздухе, как на морских волнах, но лейтенант Коведяев и мичман Ярыгин смело и хладнокровно выполнили поставленную задачу и благополучно возвратились на гидротранспорт.

Мичман С.Я. Ярыгин продолжал обучение на гидроавиационной станции 1-го разряда «Круглая бухта», оттачивая свое летное мастерство на гидроаэроплане «М-5». Черноморцы настойчиво отрабатывали новые приемы воздушного боя, считая, что морской летчик должен уметь делать фигуры сложного пилотажа, ибо умение летчика применить неожиданный маневр в ходе боя давало возможность перехватить инициативу у противника, что в конечном итоге увеличивало шансы на победу. В их обязательную программу входили упражнения по выполнению виражей и скольжения, петли и переворотов, отрабатывались различные элементы воздушного боя. Производились тренировочные полеты гидроаэропланов группой по заданному маршруту и «…бросание бомб группами по заданной цели». Аэропланы с минимальными интервалами поднимались в воздух. Строй представлял собой по образцу морских построений «кильватерную колонну» либо «двойную» или «тройную» колонну, то есть пары или тройки аэропланов, летящих друг за другом.

Такая интенсивная боевая и учебная деятельность черноморской авиации приводила к износу авиамоторов, матчасти аппаратов, поэтому флот постоянно требовал дополнительных аэропланов, моторов и летного состава. Начальник авиации Черноморского флота старший лейтенант Стаховский докладывал Начальнику Воздухоплавательного отделения Морского Генерального штаба в октябре 1915 года:

Секретно

Начальник авиации Начальнику Воздухоплавательного

Черноморского флота отделения Морского Генерального штаба

г. Севастополь

Препровождая при сем ведомости о состоянии аппаратов и моторов авиации Черноморского флота, уведомляю Ваше Высокоблагородие, что боевыми аппаратами можно считать лишь «Щетинины» типа «М 5», коих имеется 17, но за недостатком моторов из них могут действовать лишь 14, причем один с ненадежным мотором. Аппараты «Кертисса»… годятся лишь для учебных полетов и для неответственных задач. Таковых имеется 9, из коих 2 нуждаются в капитальном ремонте.

Летчиков имеется: 1 – Офицеров 17

2 – Охотников 2

3 – Кондуктор 1

Учеников-летчиков: – Офицеров 4

– Охотников 2

– Кондукторов 2

Личный состав летчиков:

1) Летчики лейтенанты Вирен, Утгоф, Лучанинов, Коведяев, Качинский, Эссен, Юнкер, Корнилович, Рагозин, Ламанов, Марченко, мичманы Крыгин, Косоротов (выдержавший практический экзамен), подпоручик Корсаков (выдержавший практический экзамен), прапорщик Кованько (выдержавший практический экзамен). Лейтенант Михайлов и подпоручик Жуков, неся обязанности первый инженера по авиации, второй заведывающего мастерскими являются запасными летчиками.

2) Ученики:

Офицеры: мичман Ярыгин, прапорщики Мельниченко, Ткач, Бушмарин.

Охотники: Бегак, Плавинский.

Кондукторы: Гриванов, Панкеев.

Старший лейтенант Стаховский.

Продолжая службу учеником-летчиком, мичман Ярыгин получал жалованья – 1064 рубля и столовых денег – 350 рублей. Кроме того, летчикам платили еще 200 рублей «залетных», если налет в месяц составлял не менее 6 часов. Жить было можно.

Требуется отметить, что еще в марте 1915 года в Главный морской штаб была