Хорошо, что наш столик обособлен от всех гостей, можно, не повышая голоса, разговариваться между собой без лишних ушей. Омар крепко сжимает вилку, сейчас погнет ее. Сжимает пальцы в кулак, выдыхает, медленно с тарелки переводит взгляд на меня.

— Я не люблю девственниц. С ними много мороки, — усмехается, увидев мой шокированный взгляд. — Не думаю, что две недели ты с этим мажором узнала только миссионерскую позу.

— Вот, что я с ним узнала, тебя не касается и многое не светит! — вздрагиваю, когда ладонь Омара ложится мне на коленку, и он ее крепко сжимает, опасно сверкнув глазами.

— Тебе от меня не деться, Дева. Смирись с тем, чтобы теперь ты моя, и трахать буду только я.

— И не мечтай! — скидываю его руку, кладу ногу на ногу, одернув под столом платье. Он усмехается, но тут мы одновременно с ним смотрим в сторону дверного проема, который выходит в холл. Оттуда слышны мужские голоса. Замечаю, как подскакивает дедушка, бежит выяснять, что за незваные гости пришли.

Беру бокал и делаю глоток, как вино встает поперек горла. В комнату заходит дедушка, сопровождая… отца Саита, в сопровождении двух мужчин, похожих между собой. Присматриваюсь к ним, они общими чертами похожи на Саита, а значит могут являться его братьями. Вопросительно устремляю взгляд на того, кто одним присутствием заставляет всех понять, кто сейчас здесь главный. Не произнесено и слова, но аура властности и уверенности в себе чувствуются на расстоянии, как и то, что этот человек к полному послушанью и выполнению его приказов.

Мы встречаемся с ним глазами, я против воли улыбаюсь, ставлю бокал на стол. Эйфория бурлит у меня в крови вместе с алкоголем. Я совсем не ожидала увидеть здесь отца Саита, но безумно ему рада, как самому родному человеку. Голубые глаза смотрят на меня доброжелательно. Без оглядки на хмурого Омара, встаю из-за стола, торопливо подхожу к мужчинам, замираю в трех шагах от них. Ничто не в силах стереть мое счастливое выражение лица.

— Здравствуйте, — произношу на английском, заставляя дедулю напрячься. — Я очень рада вас здесь видеть. Вы для меня, как ангел-хранитель.

— Никогда не хотел быть ангелом, но мне приятно, что вызвал в тебе радостные чувства, — улыбка отца Саита напоминает улыбку самого Саита, от этой схожести я готова тут же расплакаться. Как же я по нему скучаю, словами не передать.

— Как вы здесь оказались? — мне хочется протянуть руку, хочется, чтобы ее крепко сжали и не отпускали, пока не уведут меня из этого дома.

— На самом деле я приехал за тобой, Дева. Без понятия, что за праздник здесь, — голубые глаза впервые окидывают шушукающих присутствующих людей. Хмурится, внимательно всех разглядывает, и с каждой секундой морщинка между бровями становится все глубже и глубже.

— У тебя день рождения? — взгляд голубых глаза возвращается к моему лицу, я мотаю головой. Он замечает на моем пальце кольцо, вопросительно приподнимает бровь. Я облизываю пересохшие от волнения губы, глубоко вдыхаю, готовясь попросить о помощи.

— Саит Ахметович?! — слышу голос бабушки, все люди рядом с нами оборачиваются. Я непонимающе смотрю на бледную бабулю, она не сводит изумленного взгляда с отца Саита.

— Бабуль, этот мужчина не знает русского…

— Мы знакомы? — слышу русскую речь с легким акцентом. Теперь я потрясенно смотрю на мужчину, пытаясь понять, что происходит. Бабушка робко улыбается, неуверенно подходит к нам.

— Я Сара, дочь Замира, — замечаю, как отец Саита заметно бледнеет. Мечет взгляд в мою сторону, обратно к бабушке и так несколько раз. Пауза затягивается, молчать уже неприлично, но никто не осмеливается произнести и звука.

— Нам нужно поговорить! — меня грубо хватают за локоть, бабушке повелевают кивком головы. Она послушно нас ведет в сторону кабинета дяди. За нами следует дедушка и двое мужчин, которые все время хранили молчание. Нехорошее предчувствие сжимает сердце, не пытаюсь вырваться свой локоть из захвата, интуитивно чувствуя, что сейчас мне лучше быть тихой и послушной.

Дверь захлопывают перед носом дедушки. Он возмущенно стучит, но никто ему открывать не собирается. Меня толкают к стулу возле стола, бабушка сама садится на другой стул. Я растираю локоть, все же хватка у отца Саита крепкая.

— Я правильно понял, ты дочь Зарима? — в кабинете становится взрывоопасно. Бабушка втягивает голову в плечи, я пытаюсь сориентироваться в пространстве, понять, что черт возьми происходит.

— Да. Когда вы уехали из страны, мне было десять лет. Я помню вас и братьев, — она украдкой косится на молчаливых мужчин, которые без эмоционально смотрят на нас.

— То есть Дева — твоя внучка? — тихо спрашивает Саид Ахметович, усаживаясь во главе стола. Он тяжело смотрит на меня, потом на бабулю, складывает руки в замок, положив их поверх стола.

— Да. Она дочь моей Лейлы, которая сбежала в Канаду.

— Али! — гремит голос Саида, как рокот грома. Он не смотрит на названного Али, смотрю я и вижу, как мужчины между собой переглядываются. Мужчина с ухоженной бородкой заметно нервничает, делает шаг к столу.

— Этим делом занимался я, отец, — от взгляда Саида Ахметовича, который получает мужчина, хочется провалиться сквозь землю и не выбираться из-под завала.

— Не разочаровывай меня, мой мальчик. Объяснить мне, как ты упустил такой факт?! Почему так халтурно отнеслись к моей просьбе? — «такой факт» выделяется тоном.

— Прости, отец, — я чувствую чужую вину, как свою. До конца не понимаю, что происходит, но каждая клеточка во мне пищит о том, что моя жизнь сейчас решается не силами свыше, а вот этим мужчиной, лицо которого становится все темнее и темнее, а в глазах полыхают нешуточные молнии.

— «Прости»?! — взрывается подобно вулкану Саид Ахметович, поворачиваясь в сторону виноватого. — Просто «прости», Азамат? Что я ему скажу? Придумай для своего брата достоверную причину, почему его отец не выполнил данное ему обещание!

Вот теперь мне самой становится страшно за себя и за всех присутствующих. Гнев этого мужчины убивает наповал. Неважно сколько тебе лет, перед ним ты чувствуешь себя маленькой никчемной песчинкой. Я никогда не встречала таких людей, которые заставляют одним взглядом ощутить всю их власть над миром. Не знаю, чем занимается отец Саита, но не удивлюсь, если на равных руководит с Богом человечеством.

— Вышли все, кроме Девы, — тихо приказывает. Нет нужды повторять дважды, все уходят из кабинета с явным облечение, что обошлись малой кровью. Я нервно собираю подол платья на коленях и мну его. Оставаться наедине с сердитым мужчиной немного боязно, успокаиваю себя тем, что ничего плохого он мне не сделает.

— Я так понимаю, сегодня у тебя помолвка.

— Меня выдают замуж против воли. Я не давала своего согласия на этот брак! — затаив дыхание, смотрю на непроницаемое лицо Саида Ахметовича, сглатываю. Он моя последняя надежда, поэтому я с ним предельно честна.

— Я люблю вашего сына, — сжимаю пальцы, ногти впиваются в мягкую кожу ладони, но морщится почему-то мой собеседник, словно ему больно, а не мне. Постукивает пальцами по столу, разглядывает меня, как экзотическую зверюшку, с которой не знает, как поступить.