Но Джеймс Поттер не посетил банк после смерти своего отца, не отвечал на наши письма, не переехал в более защищенный Поттер-мэнор, где само сердце дома обезопасило бы семью и защитило от нападений.

— Неужели там было безопаснее?

— Да. Наверняка, — уверенно заявил гоблин. — Пусть примерное расположение родового гнезда и было известно кое-кому из волшебников, но Поттер-мэнор защищали не только чары Фиделиуса, как дом в Годриковой Впадине, но и множество других чар. Уж не знаю, кто надоумил вашего отца, что маленький коттедж — лучшее место, чтобы скрыться от сильнейшего темного волшебника, но этот человек явно не был другом вашим родителям. Нужно или не знать, или специально игнорировать то, что родовая магия, сила десятков поколений, восстанет против вторжения. Я видел защиту Поттер-мэнора, она вполне могла бы остановить даже более сильного мага, чем Темный Лорд.

— Выходит, кто-то сознательно подставил моих родителей под удар? — опешил мальчик.

— Или так, или ваш отец по глупости доверился не собственному наследию, наследию древнейшего и благороднейшего рода, а мнению кого-то постороннего, кого Джеймс Поттер счел достойным полного доверия, — прямо ответил Ринготт.

— Никому нельзя верить, только себе, — тихо прошептал Гарри.

Гоблин не обиделся, что его не включили в число доверенных, а преспокойно переключился на другую тему:

— Итак, принятие титула.

— Верно. Как мне это сделать?

— Все достаточно просто, — успокоил поверенный. — В обычное время такая процедура производится в родовом поместье, но после смерти вашего отца и из-за того, что вы оказались вне магического мира, Гринготтс произвел процедуру консервации. Мы закрыли все имущество Поттеров под чарами гоблинов, разве что дом в Годриковой не до конца, он все же частично виден всем обитателям этой деревушки. Естественно, прибыль от патентов, проценты по вкладам, выплату ренты и все подобное мы оставили без изменений. Я могу предоставить бумаги за годы, пока я единолично принимал решения. Все получаемые средства перенаправлялись в семейный сейф, туда же мы поместили имущество Поттеров, хранившееся у знакомых семьи, то, до чего могли каким-либо образом добраться в доме в Годриковой Впадине… Есть несколько предметов, в том числе артефактов, которые нам не удалось отследить, — с досадой признал Ринготт. — Но все остальное мы надежно укрыли. В сейф же мы перенесли родовой камень семьи Поттеров. Именно он и нужен для ритуала.

Пояснения заняли еще несколько минут, а потом Гарри вслед за Ринготтом на лифте спустился куда-то настолько глубоко, что на выходе Гарри ощутил легкую нехватку воздуха.

— Мы на одном из нижних ярусов, — пояснил Ринготт. — Ниже лишь сейфы семей Певерелл, Слизерин, Гриффиндор, Хаффлпафф, Рейвенкло. Здесь же расположены сейфы более молодых семей, к которым относятся почти все ныне существующие, они довольно сильно связаны кровью и с более древними, а между собой переплетены очень и очень тесно. Чем выше, тем менее древней семье принадлежит хранилище. Для магглорожденных, желающих иметь сейф в Гринготтсе, мы выделяем места на самом верху.

Как вскоре оказалось, для посещения хранилища Поттеров даже ключ не понадобился. Гарри пришлось надрезать ладонь ножом из рога единорога и окропить герб на двери кровью. Признав родство, огромные створки тут же со скрипом открылись, позволяя Гарри войти в просторную пещеру, в центре которой на подставке покоился темный, почти черный камень неправильной формы, похожий на осколок метеорита.

— Это родовой камень Поттеров, — пояснил Ринготт, щелчком пальцев зажигая в хранилище факелы. Свет тут же выхватил множество дверей, скрытых полумраком. — Это все сейфы рода. Ваш прадед распорядился объединить их и иначе распределить содержимое. Теперь за одной дверью лишь деньги, за другой — золото в слитках и украшениях, за третьей — драгоценные камни, за четвертой — редкие свитки, книги, запрещенные рукописи и инструменты, за пятой — артефакты, за шестой — коллекция редких ингредиентов, семян растений, за седьмой — палочки, не слишком ценные, но дорогие для кого-либо из семьи реликвии, парадные мантии ваших предков, начиная с Линфреда Стинчкомбского, награды, документы и многое другое. За восьмой дверью хранятся средства, находящиеся в постоянном движении. Туда стекаются проценты и выплаты, оттуда я беру средства для новых вкладов. В случае, если бы вы решили не принимать титул, но израсходовали бы деньги из своего школьного сейфа, именно из восьмого сейфа шла бы оплата ваших расходов.

— О, ясно, — и так уже потрясенный всем новым, прошептал Гарри.

— Вам нужно сосредоточиться и окропить родовой камень кровью, — напомнил гоблин. — Не бойтесь. Если магия посчитает, что еще рано, то ничего не произойдет. А если же откликнется, то не причинит вам вреда. Хотя, скорее всего, после ритуала вы будете испытывать некоторое истощение.

Кивнув, мальчик еще раз надрезал ладонь, царапина на которой уже успела затянуться. Рана вышла глубже, чем Гарри хотел. В ладошке, сложенной ковшиком, быстро собралось довольно много крови. Подступив к камню, мальчик закусил губу и опрокинул этот ковшик на пористую поверхность, а потом и вовсе опустил руку на холодную как лед вершину.

Кровь впиталась в камень, как в песок. Руку обожгло огнем, но мальчик ее не отдернул, в восторге наблюдая за тем, как прямо из камня во все стороны выползают алые, золотые и зеленые всполохи, постепенно заключая Гарри в некое подобие кокона. Магия обволакивала, гладила, ластилась, как кошка, проникала внутрь, забирая силы и отдавая их. Утешала и бодрила. Причиняла боль и наполняла сердце уверенностью. В какой-то миг Гарри показалось, что вокруг него стоит множество людей, так много, что им всем не хватает места в хранилище, а руны на стенах и полу не просто сияют, они знакомы и понятны мальчику до последней своей черточки. Но потом Гарри отвлекся на родовой камень, вспыхнувший золотым светом и наполнившийся теплом, и позабыл про все другое. Закрыв глаза, мальчик долго вслушивался в шепот камня, осознавая, что тот меняет его, оборачивает в родовую защиту, как в золотистый плащ, наделяет знаниями предков, которые после придется понять, и привязывает к себе, делая не просто частичкой семьи Поттер, а ее центром, средоточием.

А потом все схлынуло так быстро, что Гарри невольно пошатнулся и свалился на холодный каменный пол. Медленно гасли вырезанные на камне руны, успокаивались потоки магии. И только родовой камень не померк до конца. Теперь он мягко пульсировал, как большое сердце, то