– Бесполезно.

Луис кивнул.

Он и сам видел, что все уже напрасно. Передавили с болью? Нет, вряд ли. Просто Эльнор уже был безумен, а провал столкнул его за грань немного раньше, чем нужно. Вины Массимо тут нет, как и вины Луиса. И он кивнул в ответ на вопрошающий взгляд. Протянул руку.

Массимо покачал головой, показал на себя, но Луис выставил ладонь вперед.

– Нет. Это моя ноша.

Ольрат не читал по губам, но понять – понял. И медленно вложил в руку Луису свой старый нож, с рукояткой из оленьего рога.

– Возьмите, тьер.

Кинжал удобно лежал в руке. Тяжелый, острый…

И в грудь тьера Эльнора он вонзился легко и даже с радостью. Руку потянуло вперед, сталь скрипнула по кости, миновала ребра – и тьер Эльнор совершил свой последний вздох.

Безумие исчезло из его глаз. Они медленно открылись – и огня в них уже не было. Только свет. Словно отблеск золотых волос глупой девочки, которую смертельно разочаровала жизнь.

– Мелли…

Массимо протянул руку и закрыл тьеру глаза. Луис кивнул другу, мол, можно открывать уши. Но Массимо не торопился. Сначала он сноровисто оттащил тьера Эльнора от костра, забросал ветками, не особо усердствуя – найдет его зверье, так и пусть. Им тоже что-то кушать нужно. Вытащил свой клинок, обтер его, сполоснул руки, подбросил веток в костер – и туда же полетели затычки для ушей.

– Не зря хоть?

– Спасибо тебе.

Луис выглядел как человек, на плечи которого упала каменная плита. Надгробная. И давит, давит, и как справиться с ношей – неясно. Массимо подставил бы плечо, но…

– Тьерину – он?

Луис медленно кивнул.

Как же сейчас он был благодарен Массимо.

За присутствие рядом, за помощь, за поддержку и даже за фляжку с жутковатым горлодером, которую подсунули ему под нос.

– Пейте, тьер.

Луис послушно сделал несколько глотков. Горло обожгло так, что он аж задохнулся.

– Спасибо.

Массимо положил руку Луису на плечо.

– Пока мы живы – все можно исправить. А мы еще живы, тьер.

– Иногда человек жив, а хуже мертвого. – Луис сделал еще глоток. – Мать – он. Лусию – тоже он. Подал идею, а Карсты ухватились. Придется вытаскивать малявку.

– И вытащим. Сейчас повернем – или чуть погодя съездим?

Луис посмотрел на Массимо, который и не сомневался в своих словах. Ухмыльнулся.

– Сначала приготовим дом для малявки. Чтобы ей было где жить, на что жить… и заберу ее. Может, и с ребенком. Она молодая, красивая, найдет себе мужа.

– Вот именно.

– А вот брат…

– Который?

Слово за слово, Массимо вытянул из Луиса все, что касалось Эрико. И задумался.

– Тьер, так вроде лечат это. Кровью Ардена[5].

Луис только головой покачал.

– Лечат ли? А впрочем… как ты сказал? Пока мы еще живы?

– Мы справимся, тьер.

– Справимся.

Тьер Эльнор все же победил, хотя так никогда об этом и не узнал. Луис не задал вопросов ни об Эттане, ни о тьере Синоре, ни об Ордене Моря. Вот и не узнал ничего.

А гроза готовилась.

Тучи уже собирались на горизонте и готовы были разразиться громом и молниями. Только вот Луис уже ни на что бы не повлиял. Эттан Даверт почуял запах денег, больших денег, и останавливаться не собирался.

Род Карнавон

Алаис Карнавон осматривала предложенный ей дом. Они с Элайной Шедер уже посмотрели три дома, но ни один не подошел Алаис.

В одном были тараканы, которых она ненавидела всей душой, во втором хозяин смотрел такими маслеными глазами, что рука сама тянулась к сковородке, в третьем хозяйка была похожа на высохшую воблу и поглядывала с явным превосходством «благочестивой женщины» или престарелой девственницы. А Алаис нужен был кто-то другой. Кто-то вроде кузины Лизетты.

С ней Элайна познакомила Алаис в последнюю очередь. Увы, кузина Лизетта выбивалась из достопочтенного семейства Шедер, как нитка из белья, и заправить ее обратно не позволяла никакими усилиями. Старая дева, которая никогда не выходила замуж, но имела множество связей с мужчинами, обожала кошек (в настоящий момент у нее жило три штуки), книги, детей, когда те не пакостили первым или вторым, все солененькое и остренькое и веселую музыку.

И это – достопочтенная Лизетта Шедер, которая приходилась Далану теткой.

Элайна ее не слишком одобряла, а вот отец Далана, сам Далан и его братья с сестрами просто обожали. И загрызли бы любого, кто посмеет неуважительно отозваться о родственнице в их присутствии. Лизетта платила им взаимностью. А Алаис приняла с первой минуты. С той самой, на которой Далан рассказал об их приключениях.

– Я буду рада видеть и тебя, и твоего ребенка в своем доме. Сама видишь, у меня тут места хватит. Но у меня кошки…

Дом у Лизетты был роскошный. Родители оставили в наследство, и справедливо. Из всех отпрысков именно Лизетта сидела с больной матерью, потом с отцом, так что дело унаследовал отец Далана, определенные суммы другие братья, а единственная дочка в семье получила дом – и вклад у купцов, достаточный для содержания здания и скромной жизни. Ей хватало.

– Ага, – Алаис уже успела потискать двух пушистых мурлык, а третья где-то пряталась. – Думаю, ребенка мы к ним подпускать до года не будем, а потом соображать начнет – научим обращаться. Деньги у меня есть, проживание оплачу…

– Вот еще! Ты же Далана спасла!

Алаис подумала пару минут.

– Госпожа Лизетта, я не вьелерин. А потому либо вы берете с меня деньги за проживание, либо договариваемся как-то еще. Например, я сад облагораживаю? Или ремонт делаю, или как-то еще…

– Сочтемся! Голубые комнаты тебя устроят?

– Более чем.

Голубые комнаты состояли из одной большой, от которой цветком отходили еще три. Гостиная, две спальни и кабинет. Все обтянуты голубым шелком, вся мебель выдержана в серых и синих тонах, очень удобно.

– Я переделаю одну спальню под детскую и комнату для кормилицы, ладно? А остальное пусть остается как есть.

Лизетта только махнула рукой.

– Делай. Я не против.

Элайна вздохнула.

– Могу посоветовать хороших мебельщиков и мастеров. Мы недавно…

– Советуй, – так же равнодушно махнула рукой Лизетта. – Тут тебе равных нет.

Госпожа Шедер поджала губы. Кажется, две женщины не сильно ладили. Алаис переводила взгляд с Элайны на Лизетту и обратно.