Во время его прогулки в открытом космосе эти откровения неожиданно развернулись в глубокое мистическое переживание. Камера, призванная документировать его деятельности, перестала работать, и в течение нескольких минут ему было нечего делать, кроме как парить в пространстве, позволяя своему сознанию отдаваться зрелищу Земли, Космоса и всего сущего. Очень быстро он обнаружил, что больше не может сохранять свои индивидуальные границы, и отождествился со всем человечеством.

«Ты размышляешь над тем, что ты переживаешь и почему. Заслуживаешь ли ты этого фантастического переживания? Заработал ли ты его? Избран ли ты, чтобы соприкоснуться с Богом, получить это особое переживание, которое недоступно другим людям? Ты знаешь, что ответ на это — «нет», что ты ничего не сделал, чтобы его заслужить. Оно не предназначено специально для тебя. В этот момент ты очень хорошо знаешь — и так сильно ощущаешь — что служишь чувствительным элементом для всего человечества.

Ты смотришь вниз и видишь поверхность земного шара, на котором ты жил все это время, и знаешь всех людей, что находятся внизу. Они такие же, как ты, они — это ты, ты представляешь их. Ты находишься здесь, наверху, как чуткий прибор, указывающий направление… Каким-то образом ты осознаешь, что являешься кусочком этой общей жизни, ты находишься на переднем крае, и должен донести это всем.

Это становится для тебя особой ответственностью, и кое-что говорит тебе о твоей связи с тем, что мы называем жизнью. Это перемена, это нечто новое, и когда ты вернешься обратно, то увидишь мир по-другому. Теперь твои взаимоотношения с планетой и с другими формами жизни на этой планете изменились, потому что у тебя был такого рода опыт, и это особенно ценно»4.

После возвращения из космического полета на «Аполлоне-9» Расти посвятил большую часть жизни тому, чтобы донести свое видение до других людей и поделиться преображением своего сознания. Он сохранил живой интерес и настойчивое стремление к установлению мира и экологической гармонии на планете Земля для всего человечества, с которым он так глубоко отождествился.

Преодоление межвидовых разрывов

В надличностной сфере становится возможно переживать ощущения горного льва, преследующего свою добычу в скалистом каньоне, первобытное влечение гигантской рептилии при встрече с особью противоположного пола, или величественный полет орла. Люди рассказывали, что после отождествления с животными они обрели глубокое органическое понимание побуждений, которые совершенно чужды человеку, например, ощущений, заставляющих угря или лосося отправляться в героическое путешествие вверх по течению, или строительные инстинкты паука, плетущего паутину, или таинственный опыт метаморфоза непарного шелкопряда, превращающегося из яйца в гусеницу, затем в куколку и, наконец, в бабочку.

Наши надличностные переживания вхождения в сознание животных могут быть чрезвычайно убедительными. Они могут включать в себя чувство того, что мы обладаем телом, ощущениями и инстинктивными побуждениями, присущими определенному животному в его естественной среде. Характер и особенности этих переживаний зачастую превосходят масштабы фантазии и воображения человека.

В Брюсселе одна бельгийка, посещавшая наш семинар по холотропному дыханию, имела следующее переживание, которое привело ее к замечательным догадкам о поведении китов, о котором она прежде никогда не читала и не слышала:

«После мощной последовательности событий рождения и триумфального появления на свет, все начало успокаиваться. Я чувствовала себя все более умиротворенной и спокойной, и мое переживание, казалось, обретало невероятную глубину и широту. Я все сильнее ощущала, что моему сознанию присуще отчетливое океаническое качество, пока не почувствовала, что действительно становлюсь тем, что лучше всего можно описать как сознание океана. Я осознала присутствие нескольких больших тел и поняла, что это была стая китов.

В один момент я почувствовала холодный воздух, струящийся сквозь мою голову и соленый привкус во рту. Незаметно, моим сознанием овладело многообразие ощущений и чувств, которые были чуждыми и, определенно, не человеческими. На основе зачаточной взаимосвязи с другими крупными телами вокруг меня начал складываться новый образ гигантского тела, и я поняла, что стала одной из них. В своем животе я ощущала еще одну форму жизни и знала, что это мой детеныш. У меня не оставалось никаких сомнений в том, что я была беременной самкой кита.

Затем пришла еще одна волна процесса рождения. Однако, на этот раз она имела другое качество, нежели предыдущие эпизоды. Она достигала колоссальных масштабов, как будто океан взволновался до самых глубин; и в то же время, это было удивительно легко и естественно. Я самым непосредственным образом ощущала свои гениталии и все тонкости процесса рождения, глубоко понимая своим нутром, как рожают киты. Самым удивительным для меня было то, как киты выталкивают своего детеныша при помощи воды, засасывая ее в свои гениталии и создавая гидравлическое давление. Казалось важным, что детеныш появляется хвостом вперед»5.

Я рассказал о переживании этой женщины на семинаре, который мы много времени спустя проводили в Калифорнии. Один из членов группы оказался морским биологом. Он описал, как киты рожают своих детенышей, и полностью подтвердил, что догадки молодой бельгийки были верными. Это лишь одно из сотен подтверждений необычных прозрений, которые люди получили в измененных состояниях сознания. Меня неоднократно поражал всесторонний характер этих прозрений, которые нередко включают в себя очень спецтальную и подробную информацию даже у людей, которые до этого не имели знаний, заинтересованности или опыта в данном вопросе.

Мне в голову приходит еще одно переживание животного сознания, которое случилось с человеком, на протяжении ряда лет занимавшимся серьезным самоисследованием. Он описывал, как переживал себя орлом. Умело изменяя положение крыльев, он парил в воздушных потоках, сканируя глазами территорию далеко внизу. Он заметил, что все на земле кажется увеличенным, как при взгляде через сильный бинокль, что позволяло ему различать мельчайшие подробности местности. Когда он обнаруживал какое-то движение, его взгляд как бы останавливался и давал изображение крупным планом. Он описывал свою новую зрительную способность как что-то вроде туннельного видения, взгляда через длинную, узкую трубу. Он сказал: «Ощущение, что это переживание в точности представляло механизм зрения хищных птиц — то, о чем я никогда не думал и чем никогда не интересовался — было настолько убедительным и захватывающим, что я решил пойти в библиотеку и изучить анатомию и физиологию их оптической системы».

Переживания животного сознания не ограничиваются видами, стоящими на верхних ступенях лестницы эволюции — приматами, китообразными, птицами и земноводными. Они могут достигать уровня насекомых, червей, улиток и даже кишечнополостных; такие переживания, связанные с низшими формами жизни, тоже могут давать поразительные новые догадки и информацию. В частности, я вспоминаю сеанс холотропного дыхания, на котором человек отождествился с гусеницей и пережил на глубинном уровне то, как она воспринимает мир, передвигается и поедает листья.