Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эй, Серый, — окликнул Гоша, — я думаю, нам женского вокала не хватает. Если бы кто-нибудь из девушек спел, было бы здорово.
— Да ладно, и так хорошо, — отмахнулся Серый, — тем более кто из девчонок сможет с нами спеть? Они даже слов не знают.
— Мне кажется, вон та девушка с краю знает, — Гоша взглядом указал чуть в сторону от покрышек, где стояла стайка девчонок — наших одноклассниц.
— Кто? — вскинулся Серый и проследил взглядом за Гошей. Оттуда неотрывно наблюдала за нами, спрятавшись за спинами других девчонок, Женька Стерхова. Серый тут же, даже, наверное, не успев сообразить, что делает, приосанился, выпрямился, порозовел и засиял. — Ты про Женьку? Да, она поёт… Но рок не любит.
— А ты спрашивал?
— Н… нет, — чуть заикнувшись, ответил Серый. — А чего спрашивать?..
Он не закончил свой вопрос, а мы с Мишкой уже его поняли и переглянулись. Женька ходила на песенный кружок и пела на всех школьных праздниках для ребят и их родителей. Но пела она всегда одни и те же песни, от которых хотелось только зевать — что мы, собственно и делали — что-то там про горницу, в которой то ли светло, то ли тепло, про Россию и её косички, про батальон, который уходит в ночь (эту песню Женька пела каждый раз на 9 мая перед памятником воинам-афганцам). Почему-то мы все думали, что других песен Женька вообще не знала.
Вместо ответа Гоша привстал и, несмотря на приглушенное шиканье Серого, помахал Женьке, привлекая её внимание. Та сначала оглянулась, пытаясь понять, кого зовёт Гоша, а потом неуверенно подошла к нам, вцепившись руками в лямки своего рюкзака, как в спасательный жилет.
— Привет, — тихо сказала она.
— Привет! — Гоша жизнерадостно пожал ей руку. — Не хочешь спеть с нами?
— Нет, спасибо, — вежливо ответила она, но даже я со стороны заметил, что ей очень хотелось согласиться.
— Давай! — жизнерадостно воскликнул Гоша. — Серый сказал, что ты отлично поешь! А нам как раз не хватает женского голоса.
Женька бросила быстрый оценивающий взгляд на Серого, тот в очередной раз вспыхнул и яростно посмотрел на Гошу, а он лишь пожал плечами и лучезарно улыбнулся.
— Но я никогда эти песни не пела, — неуверенно начала Женька. — Я не смогу, наверно…
— Сможешь, — ответил Гоша. — Если что, Серый поможет. Ты же слова знаешь?
— Тех песен, которые вы спели, — знаю.
— Ну и прекрасно. Серый, двигай сюда!
Серый послушно подвинулся, уступая место, и Женька села на покрышку рядом с ним. Я усмехнулся, заметив, как лицо Серого пошло лёгкими пятнами, но тот, глубоко вздохнув, взял себя в руки и опустил пальцы на струны. Раздался первый аккорд, и я сразу же узнал песню — «Группа крови» Цоя. Гоша послушно подхватил мотив и присоединился. Ребята вокруг оживились, какой-то парень с задних покрышек одобрительно крикнул. Гоша запел первый куплет, выплетая слова своим глубоким голосом. На припеве его поддержал грубый голос Серого и неожиданно мягкий, мелодичный и красивый Женькин голос. Кажется, она никогда ещё не пела так — спокойно, просто, без этих всяких академических тонов, которые были, вообще-то, неплохими, но совсем не такими, как сейчас.
Потому было ещё несколько песен — тон задавал Серый, Гоша подключался сразу же, Женька вытягивала припевы. Я вдруг понял, что не хочу, чтобы они заканчивали играть. Все это — гитарная музыка, песни, мягкий и успокаивающий Женькин голос — как будто все это было здесь уже давно, и я, и мы все были здесь уже давно, так давно, что уже не помнили, как пришли сюда. Невесомые воздушные крылья трепетали за спиной, шептали и звали за собой. Я блаженно прислонился спиной к чьей-то спине и, широко открыв глаза, посмотрел в небо. Оно было ясное, до рези в глазах сияюще-голубое, с ярким расплывающимся солнечным пятном чуть в стороне. Если не это счастье, то что тогда? Я счастливо зажмурился и почувствовал тёплые лучи солнца на своём лице.
Я даже не удивился, когда откуда-то забили барабаны. Серый взял несколько аккордов, потом присоединился Гоша — музыка углубилась и заполнила весь мир вокруг:
О, прекрасная даль, поглотившая небо.
Облака, как к любимой, прижались к земле,
Где ты, я под простой, да не скошенной крышей,
Ищем друг в друге тепло…
«Ветер» ДДТ. Серый, наверное, сейчас счастлив. И я откуда-то знал наверняка — сейчас он узнал то же, что почувствовал и я тогда, рядом с горящей черёмухой, — чистое, свежее, как весенний ветер, сияющее и переливающееся вдохновение. «Ведь Серый сейчас — творец, — неожиданно осознал я, — Бог, сидящий рядом с Богом и творящий мир». Я открыл глаза и увидел Гошу. Он, перебирая руками струны, смотрел на меня и улыбался. Кажется, я начинаю понимать тебя. Гоша кивнул: ты на верном пути. Не сходи с него и иди до конца.
Серый и Гоша взяли последний аккорд, и музыка затихла, расплескавшись эхом по площадке. Мы с Мишкой не сговариваясь одобрительно закричали, наши крики восторженно подхватили другие ребята. Серый, пунцовый от счастья, неуверенно улыбался, Женька, красивая и длинноволосая, сияла, как ангел с картины. Только Гоша отвернулся и смотрел куда-то в сторону. Инстинктивно почувствовав неладное, я проследил за его взглядом и замер. К нам медленно, как будто с неохотой, шагал Тёма, сжимая что-то глубоко в карманах. Его бледное лицо, окаменев, не выражало ни одной эмоции. На дороге, ожидая его и приготовившись к чему-то, стояли Олеська и Катька. Гоша провожал его грустно-понимающим взглядом: мне так жаль. Я вдруг понял — сейчас что-то случится. Окликнуть Мишку уже не было времени — я резко встал с покрышки и сделал несколько шагов Тёмке навстречу. Как в замедленной съёмке он оглядел меня с ног до головы и усмехнулся — меня он не боялся. С чего вдруг боятся парня с кличкой Васяк-Наперекосяк, который может запутаться в своих собственных шнурках и отправиться носом рыть норки для кротов в асфальте? Ни Серый, ни Мишка, ни другие парни не обратили внимания на новопришедшего, а даже если бы и обратили — что бы они успели сделать? Тёма вытащил из одного кармана небольшую разноцветную коробку, а из другого чёрную тонкую палочку с красным концом. Прежде чем я успел сообразить, что это, он чиркнул палкой по
