— Я не понимаю… А что с остальными?

— Я ничего не знаю о них! Послушай, я тебя задержу, так что тебе придется действовать в одиночку. Это наша единственная надежда.

Лай послышался еще ближе. Натан взял обеими руками Джейка за плечи и серьезно заглянул ему в глаза.

— Слушай, Джейк, ты кажешься неплохим человеком. Говорят, твои родители были одними из лучших агентов за всю историю службы. Так что ты просто обязан оказаться особенным — понимаешь меня?

Джейк заверил его, что понимает, но до них уже доносились мужские голоса.

— Я позабочусь о том, чтобы тебя никто не преследовал. Меня они не убьют — я для них слишком ценен, — заявил Натан и не без труда обнажил клинок. — Только посмотри на мой несчастный дублет, — заметил он, потеребив запачканную кровью прореху. — Флорентийская парча, лучшее, что можно купить за деньги… Что за преступная расточительность!

Джейк взглянул вдоль канала на путь, которым ему предстояло спасаться.

— И последнее… — задыхаясь, выговорил Натан.

Мальчик замер, чтобы дослушать, что он хочет еще сказать.

— То, что мы делаем, важно. Понимаешь?

Джейк кивнул.

— Нет, ты не понимаешь, — нетерпеливо прошипел Натан, и, пока он подбирал верные слова, Джейк снова услышал в его речи гнусавый чарлстонский выговор. — История удерживает вместе все; это клей, сохраняющий мир в целости. Все! Она поддерживает цивилизации цивилизованными. А мы спасаем историю — мы, хранители истории. На самом деле. Это не просто болтовня. Мы действительно необходимы.

— Я понял, — со спокойной уверенностью сообщил Джейк.

Натан понял, что он не врет.

— Тогда иди. Иди же!

В тот же миг мастиф, брызгая пеной из пасти и надрываясь свирепым лаем, вылетел из-за угла, а следом за ним и воины. Джейк пустился наутек вдоль канала, а затем нырнул в один из множества переулков.

Натан с трудом встал и решительно поднял клинок. Но пес прыгнул на него и сбил с ног. Несколькими мгновениями позже его окружили гвардейцы в красных плащах. Юноша взглянул в перечеркнутое шрамом лицо капитана фон Блике и потерял сознание.

Джейк бежал, не думая и не оглядываясь. Он мчался по переулкам, лестницам и мостам. Спустя пятнадцать минут он выскочил к Гранд-каналу и остановился. Он оказался на небольшой площади, обрамленной кипарисами и усеянной недотесанными глыбами камня, предназначенными для нового здания. В руках мальчик по-прежнему держал красный плащ, нагрудник и ножницы, которые дал ему Натан.

Грудь Джейка сильно вздымалась, а взглядом он обшаривал площадь. Никто не преследовал его. Гранд-канал мерцал в лунном свете и катил свои воды по извилистому пути через город, а по обоим его берегам спали величественные дворцы. Слева Джейк различил узнаваемую арку моста Риальто.

Он рухнул на землю у корней одного из деревьев. Весь ужас ситуации, в которой он оказался, начал до него доходить. Мальчик вспомнил, как однажды, лет в восемь, отбился от родителей во время поездки в крупный торговый центр. Он воскресил в памяти страх, охвативший его, пока он отчаянно метался по лабиринту магазинов, освещенных неоновыми лампами. Тогда здравый смысл победил и мальчик успокоился: он знал, что сможет найти родителей, знал собственный адрес в Лондоне, знал, что все вокруг говорят на одном с ним языке.

На этот раз все оказалось иначе. Он был одинок. Настолько, насколько вообще может быть одинок человек. В незнакомом городе, в чужой стране, в другой эпохе, покинутый семьей и разлученный с друзьями неумолимым врагом. Джейк вытащил родительские паспорта и снова посмотрел на их фотографии. Но он не мог сосредоточиться, лица казались размытыми — от паники у него кружилась голова, и ужас захлестывал мозг. Мальчик широко открыл глаза и принял твердое решение: он не погрязнет в отчаянии, он будет сражаться со страхом с помощью рассудка.

«Иди в собор Святого Марка… Это наша единственная надежда», — сказал ему Натан.

Верно, он отправится туда и найдет способ отыскать родителей и всех остальных. Натан заявил, что он слишком ценен, чтобы его убили. Значит, они все должны быть слишком ценны, их всех держат где-то живыми.

Джейк приободрился, но голова его все еще кружилась. Насколько он знал, остальные агенты — куда более опытные, чем он, — попали в плен. Какие у него шансы? Откуда он узнает, что делать? Этот принц Зельдт, о котором рассказывал Натан, кажется воплощенным злом. Его охраняет целая армия. А Джейк — одинокий школьник, затерявшийся в шестнадцатом веке. Как он вообще сможет выжить в такой ситуации?

«Прекрати! Хватит! — велел себе Джейк. — Выбора у тебя нет».

Наперекор всему он схватил серебряные ножницы и принялся стричь себя. Густые каштановые завитки, которые, как он знал, очень нравились его матери, бесшумно сыпались на грязную землю. За считаные минуты волосы оказались обкорнаны: он превратил себя из романтика в юного солдата.

Мальчик вдохнул поглубже, запихнул ножницы в карман, собрал в охапку плащ и нагрудник, расправил плечи и направился вдоль канала к мосту. Внимательно поглядывая по сторонам, он осторожно поднялся по ступеням Риальто.

На середине моста обосновалась какая-то компания, прихлебывая из больших бутылей и хрипло переговариваясь. Когда Джейк проходил мимо, все они замолчали и уставились на него.

Он остановился и неуверенно улыбнулся.

— Собор? Duomo? San Marco?[30]— спросил он на своем скромном итальянском.

Мгновение никто не отвечал. Затем дама с подбитым глазом и спутанными рыжими волосами ткнула пальцем куда-то на юг, в темный лабиринт улочек.

Джейк кивнул и двинулся по мосту дальше. Компания молча проводила его взглядами, а затем разговор возобновился.

Когда Джейк вышел на площадь Святого Марка, колокола прозвонили пять. Площадь была огромной. По одну ее сторону высилась башня Кампанилы, рядом — золотые, сказочные купола собора. Вдоль площади, уводя к ним, вытянулись длинные внушительные здания цвета охры. Из некоторых стрельчатых окон второго этажа спускались холщовые полотнища, выбеленные солнцем и соленым воздухом Адриатики, слегка раздувающиеся на утреннем ветру.

Заря разгоралась, и сонные венецианцы приступали к утренним делам. Джейк настороженно оглядывался, пересекая площадь. Он прошел мимо бородатого старика в рваной одежде, и тот проводил его взглядом прищуренных глаз. Мальчик ускорил шаг и взбежал по ступеням церкви.

К его удивлению, двери оказались распахнуты настежь, а внутри собора кипела жизнь. Выстроенных рядами скамей не было — только открытое пространство, с рассыпанными по мраморному полу опилками и бродящими вокруг гусями, овцами и даже коровой, пережевывающей свой завтрак. Люди тут тоже были; кто-то торговался, оживленно болтая, и расплачивался потертыми монетками за товары: ткани, пряности и керамику, другие еще спали по темным углам.