— А этот-то у тебя, Степаныч, как его там? Комбат, который… Борзоват, борзоват, грубил мне, возражать пытался… Я-то его, конечно, мигом построил, но ты его, Степаныч, подтяни, а то совсем он что-то…

Командир мелко понятливо кивал и клятвенно обещал разобраться с наглым офицером по всей строгости. Тогда Виктор Сергеевич успокаивался окончательно и мог уже с чистой совестью предаться удовольствиям, что обещали щедро накрытый за счет сэкономленных солдатских паек стол и зазывно улыбающиеся связистки.

Виктор Степанович, от старательности высунув язык и осторожно водя по очередной клеточке плана красным маркером, свидетельствующим о выполнении какой-то там задачи, довольно улыбнулся, вспомнив последнюю проверку. Эх, хорошо погуляли! Даже рука дрогнула, и жирная красная линия легла у границы клетки, чуть-чуть захватив соседнюю. Это был вопиющий непорядок. Виктор Сергеевич с неодобрением глянул на дело своих рук. Настроение стремительно портилось. В довершение всех бед задребезжал телефон.

— Столяров, — буркнул, как плюнул, в мембрану Виктор Сергеевич.

Вообще-то по принятым в Вооруженных Силах правилам он должен был полностью назвать свое подразделение и звание, но в штабе царил несколько другой этикет.

— Зайди ко мне. Пулей! — сухо прошелестела трубка, тоже совершенно против правил, гадай теперь к кому и зачем идти.

Но человек на том конце провода был искренне уверен, что все нижестоящие должны узнавать его просто по голосу, потому не стал утруждать себя формальными представлениями. В данном случае он был прав, поскольку являлся прямым начальником Виктора Сергеевича и начальником всего управления воспитательной работы генерал-майором Меркуловым.

— Что ему еще надо, козлу старому! Все неймется! — лихорадочно запихивая в черную кожаную папку для докладов какие-то бумажки и перебирая в уме все свои грехи, волновался Виктор Сергеевич.

Через три минуты он уже стоял у обтянутой красной кожей массивной двери кабинета начальника управления. Секретарша, подчеркнуто строгая и некрасивая дама бальзаковского возраста, чтобы в корне пресечь различные инсинуации, оторвавшись на миг от компьютера, сурово глянула на него сквозь элегантные очки.

— Василий Романович ждет Вас, проходите, — проскрипела она, высокомерно вскидывая по-мышиному остренький нос.

Виктор Сергеевич, глубоко вздохнув, и задержав дыхание, как перед прыжком в холодную воду, постучал по пластиковой табличке на двери кабинета и заглянул в едва приоткрытую щель.

— Разрешите, товарищ генерал?

— Входи! — откликнулся густым басом хозяин кабинета утопающий где-то у дальней его стены в мягком офисном кресле.

— Товарищ генерал, полковник Столяров… — гаркнул было Виктор Сергеевич, но, остановленный вялым взмахом начальственной руки, умолк.

— Не ори! Проходи, присаживайся, разговор у меня к тебе…

Виктор Сергеевич прошел к длиннющему столу для совещаний гигантской ножкой импровизированной буквы «Т» примыкавшему к генеральскому и, отодвинув стул, почтительно присел на самый его краешек, всем видом выражая готовность тут же вскочить по первому требованию начальства. Начальство же, внимательно прищурившись, изучало его из глубины кресла. Генерал был стар, но, несмотря на это, строен и подтянут, на начавшей лысеть голове, редкие волосы зачесаны безукоризненным пробором, умные пронзительно-синие глаза прятались глубоко под нависающими дугами бровей, лицо, будто вырубленное из камня не слишком усердным скульптором, четкие угловатые линии, мощный волевой подбородок. Такие лица, нравятся женщинам, они сразу чувствуют за ними жесткую непреклонную силу и волю, каких так не достает им в современных мужчинах.

«Возможно это, а не только служебное положение и деньги, и притянуло к нему Алену…», — мельком подумал было Виктор Сергеевич, тут же панически изгоняя из головы эту мысль, чтобы она не дай бог не отразилась вдруг в глазах и на лице. О давненько уже длящемся романе собственной красавицы жены и начальника управления Виктор Сергеевич осведомлен был прекрасно. Знала о том, что ему все известно и жена, а, значит, скорее всего, знал и сам генерал. Но по невесть как заключенному молчаливому соглашению, все трое упорно делали вид, что ничего не происходит и им лично ничего неизвестно. Виктор Сергеевич не без основания опасался за свою карьеру, да если честно, то и за собственное физическое здоровье, которое известный крутым норовом генерал вовсе не растерявший с годами спортивную форму вполне мог и подпортить начни они вдруг выяснять отношения. Алена, почти сорокалетняя мудрая баба не хотела никаких резких перемен в своей жизни, довольствуясь обеспеченной и стабильной жизнью с пусть нелюбимым, но таким управляемым и предсказуемым мужем. А генерал по жизни мужик резкий и прямой, в глубине души понимая, что трахая жену подчиненного поступает, мягко говоря, не совсем хорошо, скрепя сердце поддавался на уговоры любовницы не афишировать их связь и оставить все как есть. Зато мучаясь комплексом вины, он постоянно оказывал обманутому мужу различные мелкие благодеяния, которые любой начальник без особого труда может дать подчиненному, но обычно это делать забывает. Короче всех все устраивало, и Виктор Сергеевич старался вести себя предельно осторожно, чтобы не разрушить установившегося хрупкого равновесия ситуации.

— Вобщем так, — откашлявшись, начал генерал. — Не буду ходить вокруг да около. Мне предложена новая должность в управлении воспитательной работы министерства, должность генерал-полковничья, открывает новые перспективы и, не буду скрывать, я предложение это принял. Так что где-нибудь месяца через три-четыре это вот кресло освободится.

— Поздравляю, товарищ генерал, — нацепив на лицо маску одновременно искренней радости за удачный карьерный рост любимого начальника и скорби, вызванной его предстоящим уходом, Виктор Сергеевич напряженно ждал продолжения. Такой информацией просто так в Вооруженных Силах не разбрасываются, почему то считается, что прослышав о скором уходе начальства, подчиненные немедленно пойдут в разнос, превращаясь в неуправляемую банду, поэтому традиционно любой командир и начальник скрывает весть о своем новом назначении до последней возможности.

— Спасибо, Сергеич, спасибо. Но речь сейчас не обо мне. Дело в том, что на свое место я рекомендовал твою кандидатуру и там, — генеральский палец многозначительно уперся в потолок. — Там она встретила поддержку.

— Товарищ генерал! — растрогано привставая со стула, вскричал Виктор Сергеевич, прижимая обе руки к сердцу.

Перед мысленным взором полковника уже замелькали шитые золотом генеральские погоны, новая, улучшенной планировки квартира, дача в пропахшем мокрой хвоей подмосковном лесу, уютные вагоны «СВ» с услужливыми проводницами. Золотая звезда на погоне открывала новые недоступные раньше горизонты. Надо же, сбылось, ему еще нет сорока, а он уже генерал! Это же такие перспективы! Деньги, власть, почет, уважение! Заскакали, завертелись калейдоскопом погоны и должности, поплыл, сверкая звездами, по кабинету золотой туман.

— Подожди, не благодари, — отрезал, враз опуская полковника из заоблачной выси обратно на землю, генерал. — Против твоей кандидатуры есть одно серьезное возражение.