— Ты уже готов, — сказал Джимми и потер затылок.

На дороге появились два нескладных подростка в мешковатых штанах и рубашках, застегнутых под горло, и нерешительно подошли к Блейну.

— Ты — это он, да? — завороженно вымолвил белокожий парнишка с всклокоченными волосами.

— Ты Серфингист, да? — вторил ему чернокожий приятель.

Блейн встал в картинную позу, газеты полетели у него из-под мышки.

— Ух ты! — восторженно заорали подростки.

Блейн многозначительно посмотрел на Джимми, но внимание того привлекло маленькое красное родимое пятно за ухом белого парня. Оно напомнило ему мертвого Стива Дегерру, лежавшего на беговой дорожке с дыркой в черепе. Джимми видел его на поляроидном снимке в домике и заметил на глянцевой поверхности отражение луны. Интересно, а видел ли собственное отражение Джонатан, свое настоящее лицо, которое, по его словам, помогает раскрыть йога?

— А когда тебя покажут по ящику, дружище? — спросил темнокожий парнишка, пока белый поднимал рассыпавшиеся по земле газеты.

— Еще не знаю, скоро, думаю, позовут, — важно ответил Блейн, подписываясь на двух газетах. — Хорошо учитесь, — напутствовал он мальчишек, убегавших, прижимая к груди газеты, и медленно, степенно удалился.

У Джимми зазвонил мобильный. Странно, пять минут назад телефон не работал, получив мощный удар рестлера, а теперь вдруг запиликал. Номер, появившийся на определителе, показался Джимми абсолютно незнакомым.

— Алло?

— Ты уже сегодня завтракал, дорогой? — заворковали в трубке.

— Нино? — Джимми потер шею и застонал от боли, отдавшейся по всей спине.

В ответ Напитано подленько захихикал. Грязный смешок грязного мелкого человечка.

— Надеюсь, я не отвлек тебя от самого важного для мужчины дела?

— Ничего подобного. — Джимми, морщась, помассировал спину.

— Покажи ей все, что умеешь, ну и от меня добавь пару раз, — снова усмехнулся Напитано. — Каждый рассвет встречай несокрушимой эрекцией, друг мой, но никогда не кончай до начала рабочего дня! Никогда! Потеряешь охотничий инстинкт, и никакой пользы от тебя не будет.

— После разговора с тобой мне всегда хочется продезинфицировать телефон, Нино. Он краснеет от твоей грязной болтовни. — На самом деле Джимми нравился Напитано, он восхищался его умом, твердостью, волей, решимостью, с которой тот сжигал мосты и начинал новую жизнь, а также абсолютным бесстыдством. Ликвидировав европейские медиа-холдинги и бежав от налоговой полиции Италии, Напитано переехал в Лос-Анджелес с единственной целью: взойти на Олимп этого города, возродившись из пепла.

Полгода спустя был основан его журнал. По этому поводу устроили шикарную вечеринку в боулинг-центре. Помещение задекорировали под римский Колизей, а напитки разносили симпатичные гладиаторши. Олимпийскую сборную США по водному поло переодели в диких зверей. Высокопоставленные гости щеголяли в кашемировых тогах и громко аплодировали приглашенному Паваротти. «Таймс» назвал журнал «открытием сезона», и в течение нескольких месяцев Напитано вносили в списки гостей всех главных мероприятий Лос-Анджелеса. Нино же с удовольствием сорил деньгами, не скупясь на щедрые пожертвования.

Напитано бредил Лас-Вегасом, но, как и во всех своих любовных связях, быстро остыл и заскучал. Он велел журналистам «мочить» всех, с кем еще недавно пил коктейли, превознося до небес. Папарацци дополняли разоблачающие материалы не менее скандальными снимками. Количество заказов на рекламу в «Слэп» резко упало, а приглашения на вечеринки перестали приходить вообще. Напитано и в ус не дул, расцветая, словно лилия на пруду.

— Чем могу быть полезен, Нино? — проворчал Джимми.

— Я накормлю тебя отличным ленчем. Полный комплекс витаминов и минералов. Короче, все, что поможет восстановить растраченные тобой силы.

— Ты же меня уволил. Уже забыл?

— Джимми, ты хотел слинять на безвременный срок, — сказал Напитано. — Что мне еще оставалось делать?

— У меня был контракт на издание книги.

— Ну да, точно… Только книжка приказала долго жить. Или вообще не родилась? — Напитано издал какие-то странные хлюпающие звуки. Он обладал зверским аппетитом и каждое утро и днем за обедом съедал дюжину устриц и тарелку черной икры. — Отведай прекрасные блюда со мной, Джимми, — последовала новая серия хлюпающих звуков. — Я прочитал твою статью в «Таймс», просто жуть.

— Ты позвонил, чтобы сообщить мне об этом? Тебя бесит, что я работаю на кого-то еще.

— Плевать они хотели на твою работу, — сказал Напитано. — Примитивная фотография, неважная верстка и расположение внизу страницы. — Он выразительно причмокнул. — Позавтракай со мной, и заодно обсудим твое будущее.

Джимми посмотрел на двух подростков, носившихся невдалеке с подписанными Блейном газетами. Белый парень, тот, что с родинкой, заметив взгляд Джимми, сделал неприличный жест.

— Не сегодня, — ответил он Напитано.

— Тогда до завтра. И не забудь прихватить с собой аппетит, дорогой мой.

— Могу я называть вас по имени, детектив? — улыбнулся Джонатан. — Думаю, можно обойтись и без формальностей, мы ведь уже знакомы.

— Что же такое важное заставило вас просить меня о срочной встрече, доктор?

— Пожалуйста, зовите меня Джонатаном, — мягко сказал он. Его губы едва двигались, голос был нежным как бархат, и казалось, что этому мужчине никогда в жизни не приходилось повышать тона. — Знаю, наше знакомство в домике с бассейном вышло не слишком удачным… — Его бледные щеки покрылись румянцем, и Хоулт было трудно представить, что в понедельник утром Джонатан показался ей высокомерным и самоуверенным. — Я прошу прощения за тот неловкий момент и смущение, которое вы испытали по моей вине.

— Я не смутилась.

Они сидели на веранде «Эрмитажа», отличного французского ресторана, расположенного в старинном особняке на берегу океана в Ньюпорте. Столик с видом на закат, озарявший залив, был постоянно заказан для Джонатана. На докторе безукоризненно сидел бледно-синий костюм с тонкой шелковой рубашкой цвета сливок с ванилью. Легкий бриз играл его мягкими волосами. Он вел себя по-мальчишески элегантно, расточая свое обаяние не только в адрес Хоулт, но и трех блондинок в бриллиантах за соседним столиком.

— Я искренне рад этому. Джеймс иногда так бестактен в своих шутках. Нет, я ничем не лучше и порой разыгрывал его не самыми честными способами. — Джонатан поднял свой бокал и, чокнувшись с нетронутым бокалом Хоулт, глотнул мартини. — Вы уверены, что не хотите коктейль? Фернандо их делает просто великолепно.

— Я не пью. — Хоулт пригубила минеральной воды.

— Понимаю. Заботитесь о самоконтроле. Однако положительный антистрессовый эффект от алкоголя перекрывает небольшое побочное действие, — снова улыбнулся Джонатан. — Послушайте мою лекцию. Нелегко забыть о работе, n'est-ce pas?[5]Люди, подобные нам, везде таскают за собой свои дела. Мы не умеем отключаться. — Он поправил свои каштановые волосы. — Я очень ценю то, что вы мне перезвонили. Когда я попытался найти вас на работе, женщина, взявшая трубку, сказала, что вас не будет ближайшие две недели. Я просто не знал…