«Ты любишь меня… милая!»

– Устала? – Брук нерешительно обнял девушку за плечи.

Джин вздрогнула и хотела отстраниться, но тут же невесело напомнила себе, что, если она собирается выйти за него замуж, надо поскорее научиться получать удовольствие от его объятий.

– Тебе начинает понемногу нравиться твой старый друг Гарви? – Его мальчишечий голос дрогнул. – Может, ты его даже немножко любишь?

Джин похлопала его по руке, которую он держал на рулевом колесе машины.

– Ты всегда нравился мне больше… больше, чем другие мужчины, Гарви.

Взвизгнули покрышки, и родстер встал на дороге как вкопанный.

– Это значит, что ты признаешь нашу помолвку? – Гарви схватил Джин за плечи и крепко поцеловал в губы.

Джин дернулась, словно от удара током, и оттолкнула его:

– Гарви! Прошу тебя! Не делай так больше. Я терпеть не могу, когда меня целуют!

Свет уличного фонаря высветил изумление в глазах молодого человека. Он со злостью заявил:

– Значит, ты меня не любишь?

– Я… люблю тебя… только… только давай, пожалуйста, побудем просто друзьями, пока я привыкну к роли невесты. Я… всегда терпеть не могла всяких ласк, и это… мой самый первый опыт…

Глаза Брука снова заблестели от радости, а мальчишеский рот растянулся в улыбке.

– Честно? Я думал, что у каждой девушки бывает, по меньшей мере, по два или три романа, прежде чем она остановит свой выбор на ком-то.

– Ты любил бы меня сильнее, если бы у меня раньше были романы?

– Куда уж сильнее? Ты шутишь? Вот! – Он выхватил из кармана пиджака кольцо. – Я всегда держал его наготове до первой возможности. Протяни руку. – Он надел кольцо с огромным изумрудом и маленькими бриллиантами по бокам на средний палец девушки. Сделал глубокий вдох и выпалил: – Все! Теперь ты моя!

Джин посмотрела на зеленый камень. Он был прекрасен, даже прекраснее того, который носила Маделин Рэндолф. Но… неужели, приняв кольцо, она признала над собой власть Гарви? Девушка содрогнулась.

– Замерзла, дорогая? – Молодой человек заботливо подтянул плед, укутав ее шею. Он больше ничего не говорил, пока не остановил родстер перед дверью особняка «Хилл-Топ». – Твой отец дома?

– Наверное. А что? – Ее голос прозвучал слабо, чуть слышно.

– Для нашей помолвки не годятся примитивные обычаи двадцатого столетия. Я намерен просить твоей руки у мистера Рэндолфа. Надеюсь, он дарует нам свое благословение.

Джин прыснула от смеха. У нее неожиданно поднялось настроение. Все-таки Гарви – такой душка!

А она уже сделала трагедию из своего влечения к Кристоферу Уинну. После свадьбы она будет потешаться над своими чувствами к этому священнику, если вообще вспомнит о них!

Когда они вошли в просторный холл, Джин весело спросила:

– А если Хьюи откажет?

– О, мы все равно поженимся.

Гарви странно посмотрел на девушку, его губы сжались, он сделал быстрый шаг к ней. Джин попятилась. Молодой человек поспешил ее успокоить:

– Все нормально! Больше я не буду целовать тебя… пока. Ну, идем искать твоего отца.

Хью Рэндолф открыл дверь библиотеки, услышав стук. Джин показалось, что морщины, бегущие от крыльев его носа мимо уголков рта, обозначились резче, глаза запали и выглядели усталыми. Может быть, он ужасно несчастен? Неужели жизнь всем наносит раны? И в первый раз жизнь причинила боль ей самой… Она бросила красный веер и сумочку на стул и протянула к отцу руки:

– Хьюи, как замечательно, что ты вернулся.

На его скулах проступил румянец, взгляд оживился, когда он обнял дочь.

– Я тоже рад тебя видеть. – Он посмотрел на Брука: – Чем вы занимались сегодня вечером?

Гарви смутился, закашлялся, и Джин поспешно ответила за него:

– Мы пришли… вернее, сбежали из дома Сью Калвин, где были танцы. Садись, Хьюи. Я побуду Шахерезадой и расскажу тебе одну страшную историю.

Она устроилась на подлокотнике большого кресла, в которое опустился ее отец. Девушку постоянно смущало присутствие Брука, усевшегося на край большого письменного стола и нервно курившего сигарету за сигаретой, пока она рассказывала о событиях прошедшего вечера до того самого драматического момента, когда за портьеру взялась чья-то рука. Когда Джин замялась, нить повествования подхватил Гарви:

– Это оказался преподобный Кристофер, опередивший старика Калвина. Он передал вашу очаровательную дочь через окно в мои руки, и вот мы здесь. По пути домой мы… э-э-э… мы решили… гм-м… пожениться. И пришли просить вашего согласия. Конечно, это старомодно, но…

Девушка посмотрела на него сквозь внезапно появившуюся перед глазами пелену. Действительно ли чувства Гарви к ней так сильны?..

Хью Рэндолф взял дочь за руку и непринужденным тоном сказал:

– Спасибо, мистер Брук, даже при том, что это всего лишь изжившая себя формальность, мне очень приятно оказанное доверие. Позвольте вначале прояснить кое-что насчет вечеринки Сью Калвин. Кто, вы сказали, помог выбраться через окно Джин?

Девушка онемела от неожиданности. Почему он задал этот вопрос? Неужто заподозрил, что она неравнодушна к… Кристоферу Уинну? Это просто смешно! Джин почувствовала, что краснеет. Брук, поспешно закуривавший очередную сигарету, пробормотал:

– Это был Кристофер Уинн.

Джин почувствовала на себе взгляд отца.

– Дам ли я согласие на твой брак с Гарви? Он намекнул, что ты выйдешь за него и без моего согласия, но мне хотелось бы услышать твое одобрение. Посмотри на меня, дорогая, и ответь: «да» Гарви Бруку сказала хорошая девочка Джин или это сделала ее Ужасная Сестрица?

Джин повернулась к отцу, крепко ухватившись одной рукой за каминную полку. Усилием воли она заставила голос звучать ровно и весело:

– Мы с Ужасной Сестрицей давным-давно расстались. Разве я не говорила, что столкнула ее в реку? Именно хорошая девочка Джин намерена… хочет выйти замуж за Гарви Брука.

Хью Рэндолф принялся задумчиво набивать трубку.

– Ну, тогда, в лучших традициях девятнадцатого века, я говорю: благословляю вас, дети мои! Будучи современным отцом, я понимаю, что вы поступите так, как вам угодно, но я выскажу одну просьбу: не спешите со свадьбой.

Брук соскользнул со стола:

– А какой смысл ждать? Мы с Джин дружим уже три года. Денег у меня достаточно, потом их будет еще больше. Я женюсь на ней до Рождества – здесь, в Гарстоне. И, если Джин не возражает, хотел бы, чтобы брачную церемонию провел мистер Уинн. У меня такое чувство, что, если он свяжет нас узами брака, этот узел уже никогда не развяжется.

– Нет!

В протесте девушки прозвучали паника и отчаяние. Ее голос, казалось, продолжал отдаваться эхом в комнате, где царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня. Затем она засмеялась, исполнив пародию на смех.