рыба каким-то образом приобрела способность выживать в соленой воде, что еще раз демонстрирует действие плейотропного эффекта. Вместе со встроенным участком ДНК рыба получила свойства, которые не выявились сразу, и никто из специалистов не был способен это предвидеть.

Какими еще побочными свойствами обладают продукты генного манипулирования – одному Богу известно, ведь в природе тоже происходят мутации, в том числе и с попадающими в дикий мир ГМ-вставками.

Биолог помешал ложечкой кофе и сделал глоток. Напиток уже остыл, и ученый лишь покачал головой.

– В качестве пищи для размышления хочу добавить небольшое уточнение, – продолжил Баранов, – как уже было сказано, в мире на сегодняшний день выведено около тысячи ГМ-организмов. Из них только сотня разрешена к промышленному производству, остальное не решились выпустить в мир даже сами производители. И это не случайно. У самих микробиологов и вирусологов, создающих трансгенные микроорганизмы, работа с ними приравнена к четвертому уровню опасности. Чтобы вы могли полнее оценить ситуацию, добавлю, что к этому же уровню опасности относятся такие болезни, как лихорадка Эбола, чума и сибирская язва.

– Все настолько серьезно? – удивилась Алена. – Человек может погибнуть от ГМО?

– Напрямую – нет, – успокоил ученый. – Вероятность встраивания трансгенной конструкции из растения в геном млекопитающих и человека ничтожно мала. Как вы, наверное, знаете, все живые организмы, в том числе и человек, клетки которых имеют ядра, называются эукариотами. Так вот, клетки высших эукариот имеют сразу несколько изолирующих барьеров, которые весьма эффективно препятствуют горизонтальному переносу генов. Мы все-таки не бактерии. А перенос трансгенной конструкции в половые клетки и вовсе невероятен, так как они имеют так называемый гемато-тестикулярный барьер, непроницаемый для крупных молекул. На первый взгляд никакой опасности не существует. Но это только на первый взгляд.

Не следует забывать, что и человек, и животные имеют симбионтов, в частности кишечную бактериальную флору. А ведь именно бактериям, как мы уже знаем, свойственен горизонтальный перенос генов. Именно они, наши симбионты, получают трансгенные вставки. И никто не может уверенно сказать, какие же свойства они получат в результате. Ведь, как уже было сказано, ГМО приобретают не только желаемые их создателями, но и непредсказуемые, зачастую неблагоприятные свойства и признаки. Продуктом мутировавших кишечных симбионтов могут стать токсичные, аллергенные, канцерогенные и мутагенные вещества, опасные для живых организмов.

Большинство сельскохозяйственных ГМ-культур помимо генов, придающих им нужные свойства, содержат гены устойчивости к антибиотикам в качестве маркеров, так называемый технологический мусор. Существует опасность того, что они могут быть перенесены в болезнетворные микроорганизмы, что вызовет их устойчивость к антибиотикам. Или, например, встроенный в ГМ-растение ген может перейти в микрофлору кишечника, в результате чего она может стать нечувствительной к антибиотикам. Как следствие – распространение новых штаммов болезнетворных бактерий. То есть вылечить инфекцию может оказаться невозможно.

На сегодняшний день в Испании, Нидерландах и Великобритании устойчивость к группе антибиотиков, которые используются для лечения легочных инфекций, хламидиозов и инфекций мочевыводящих путей, достигла 82 процентов.

В Англии на полях с ГМ-сортами растений были найдены сорта, несущие гены устойчивости к канамицину, неомицину, ампицилину, амоксицилину и гидромицину, одним из наиболее распространенных и эффективных антибиотиков.

Американская компания «Эпицит» недавно сообщила о создании и испытаниях сорта ГМ-кукурузы, вырабатывающей человеческие антитела на поверхностные белки спермы. С помощью этого трансгеника они планируют получение противозачаточных препаратов. Можно представить, к каким серьезным демографическим последствиям может привести неконтролируемое переопыление такого сорта с пищевой кукурузой.

В то же самое время на рисовых полях Калифорнии прямо среди пищевых сортов риса проводятся открытые испытания сортов риса, несущего человеческие белки лактоферин и лизозим, используемые в фармакологии. Также разрабатывается и культивируется большое число сортов риса и кукурузы, несущих биологически активные вещества: вакцины, гормоны роста, факторы свертывания крови, человеческие антитела, индустриальные энзимы, подавляющие иммунитет цитокины и вызывающие аборт препараты. Все это призвано работать во благо фармакологии, но существует огромный риск неконтролируемого использования такой продукции. Это может быть как уже названное переопыление с пищевыми сортами, так и распространение их в природе из растительных остатков.

При сборе урожая любой пищевой культуры на полях остается огромная масса растительных остатков – листвы, стеблей, корней. Вероятность прямого распространения трансгенных вакцин, входящих в состав этих трансгеников, в почвенных и поверхностных водах низка, однако все-таки не нулевая. Но значительно выше вероятность горизонтального переноса трансгенных конструкций в почвенные и другие бактерии, и как следствие – неконтролируемая вакцинация птиц и млекопитающих, обитающих в данной местности. И если окажется, что трансгенные вакцины создавались против бактерий и вирусов, родственных человеческим болезнетворным бактериям и имеющих местных животных в качестве переносчиков, то такая вакцинация спровоцирует мощный естественный отбор среди этих патогенов, что приведет к формированию суперинфекций.

Не исключено появление трансгенных конструкций, которые будут «молчать» в растениях, но «заговорят» в кишечнике человека. Причем это может быть не какая-то новая инфекция, а патогенный штамм собственных кишечных бактерий-симбионтов.

Неконтролируемое распространение трансгенных вакцин в составе пищевых продуктов обладает не меньшим риском. В период беременности вместе с эмбрионом формируется и иммунная система человека. Она учится распознавать «свои» белки, не путая их в дальнейшем с «чужими». Если трансгенный белок вакцины попадет в это время в кровоток эмбриона, то иммунная система плода запомнит его как «свой», полезный белок. В результате родившийся ребенок не сможет вырабатывать иммунитет к данному заболеванию, всегда распознавая данную бактерию или вирус не как угрозу, а как безвредный для организма элемент.

К тому же детский организм остро реагирует на «чужие» белки, к которым не адаптирован, отсюда – особенно высокая чувствительность детей к аллергенам. Особенно рискуют дети до четырех лет, они меньше всего защищены от воздействия чужеродных генов. Вот почему крайне важна невозможность использовать ГМО в производстве детского питания.

Существует уже достаточно много доказательств аллергенного действия белков трансгенных растений. Частота пищевых заболеваний в США, где нет ограничений на использование ГМ-ингредиентов в пище и кормах, в 3–5 раз выше, чем в странах Скандинавии, где эти продукты не употребляются. В России, по данным ведущих аллергологов, до начала массового использования в пище и кормах ГМ-ингредиентов, уровень аллергических заболеваний, особенно у детей, был в 5–7 раз ниже, чем в США. Сейчас мы догнали США по этому показателю.

Более половины трансгенных белков, обеспечивающих устойчивость растений к насекомым, грибковым и бактериальным заболеваниям токсичны и аллергенны.

Например, использование альбумина – гена из ДНК бразильского ореха при создании сорта ГМ-сои привело к тому, что значительное количество людей пострадало от обострения аллергических заболеваний.

К тому же вещества, предназначенные для борьбы с насекомыми, могут блокировать работу пищеварительного тракта не только у насекомых,