И, вырвавшись из его рук, все сильнее сжимавших ей плечи, повернулась и пошла прочь. Он не стал ее догонять. Стоял и смотрел, как она уходит по вечерней улице все дальше и растворяется в толпе.

— Рабочая версия на сегодня такая: заказное убийство. Слишком все было продумано. Знали, что он ходит купаться, куда, в какое время. Номер первый сидел здесь. — Банников развернул схему и ткнул в кружок карандашом. — Ждал, видимо, долго — выкурил три сигареты. По шесть-семь минут на сигарету, плюс перерыв — ориентировочно приехали за полчаса до выхода Шумейко из дома. Второй, стрелок, ушел таким путем и уехал с номером первым на машине. Отпечаток протектора и отпечатки обуви мы сняли. Далее. Окурки. Анализ слюны и пальцевых отпечатков по нашей картотеке не проходят. Если курил не случайный человек в то же утро, рыбак, например, — окурки-то лежали от машины метрах в двух и кучно… Да, такое тоже вполне может быть. Тогда это все нам, мягко говоря, до одного места. Так, дальше… Баллистическая экспертиза… — Он перебирал бумаги в папке и откладывал их по мере доклада. — …ничего не дала. Пистолетик чистый, не засвеченный. Мы его не нашли — видать, или с собой унес, или далеко в воду скинул. Можно, конечно, взять водолазов и поискать — только вряд ли найдем. Сейчас отрабатываем связи убитого. — А что его жена?

— Жена, Степан Варфоломеич, полностью отпадает. — Лысенко покачался на стуле и вздохнул. — К сожалению. Она меньше всех была в этом заинтересована. Они даже не были расписаны. Правда, она может оформить опекунство на малолетних детей и таким образом контролировать имущество, но она, мне кажется, вряд ли способна на такие извращения. Баба простая, бывшая продавщица в магазине, там его и подцепила, теперь домохозяйка. Сидела с детьми дома. На нее записано кое-что — но это так, мелочи жизни безутешной вдовы. Более интересный фигурант — Олег Григорьевич Шумейко. Вполне мог быть заинтересован в смерти брата, так как является его компаньоном. Причем документы на все имущество оформлены так, что, имея толкового адвоката, Олег Григорьевич может оставить малолетних наследников буквально без штанов.

— Так что, разрабатываете вы этого Олега Шумейко?

— Разрабатываем, Степан Варфоломеич, — подтвердил Банников. — Пока на него ничего нет. С братом Олег Григорьевич не ссорился, был в прекрасных отношениях. Даже вдова это подтверждает. В племянниках души не чает.

— Прямо ангел небесный с крыльями, — фыркнул Бармалей. — Ты мне факты давай!

— Факты таковы: на момент убийства находился в городе на съемной квартире. Квартиру якобы снимает уже несколько лет для свиданий. Консьержка подтверждает, что утром, около девяти, Олег Шумейко, как она выразилась, «вылетел как ошпаренный» — это, видимо, когда жена убитого ему позвонила. Девушка ушла от него в восемь. На время убийства у него стопроцентное алиби…

— Лейтенант Скрипковская Екатерина Александровна. Разрешите войти?

Фу ты ну ты, ножки гнуты! Олег посторонился, пропуская рыжую, которую он уже видел в день убийства брата. Лейтенант! За версту видно. Рыжая шла за ним следом, и он не видел выражения ее лица. А если бы увидел, лейтенант Скрипковская еще больше упала бы в его глазах. У Кати тоже было свое мнение об Олеге Григорьевиче Шумейко, но она держала его при себе. Так вот куда он не хочет водить девушек! А зря. Девушкам здесь бы понравилось.

— В дом пройдем или вам удобно здесь? — Шумейко кивнул на столик, стоящий недалеко от бассейна с небесно-голубой водой.

— Давайте здесь.

Он отодвинул себе стул и сел. Кате стул он не предложил. «И что я ему так не нравлюсь? — подумала она. — Может, он рыжих не любит? Или вообще женоненавистник?»

— У меня к вам несколько вопросов, Олег Григорьевич.

— Можно просто Олег.

Он достал сигареты и закурил. Ее он не угощал, хотя Катя и не курила.

— Тогда можно просто Катя.

— Спасибо. — Он иронически взирал на «просто Катю», лейтенанта какой-то там милиции, бесповоротно, неприлично рыжую. Даже глаза у нее были какие-то рыжие. «"Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой". Интересно, ее дразнили в школе? Наверняка дразнили, — думал он, продолжая бесцеремонно ее рассматривать. — И килограмм пять-шесть ей сбросить бы точно не помешало».

— Мне нужно задать вам несколько вопросов. — Несколько смущенная этим откровенным рассматриванием, она достала из сумочки блокнот и ручку. — Олег, — видно было, что ей очень хочется добавить «Григорьевич». — Олег, у вашего брата были враги?

— Они есть у каждого. У меня, например, тоже есть враги. — Он смотрел на нее сквозь голубой сигаретный дым, тонким прозрачным облачком висящий между ними. — Смотря что, конечно, понимать под словом «враги». Конкуренты? Недоброжелатели? Завистники? Вас интересует, кто конкретно, с моей точки зрения, мог желать Юре смерти?

— Да. И поподробнее, пожалуйста.

— Вот так сразу… Хотя, могу вам признаться, Катя. — Его взгляд уперся в ее ноги, и она немедленно поджала их под стул. — Я уже об этом думал. Если это касается бизнеса…

Мы ведь компаньоны, Если уж убивать — то убивать обоих. А то получается ни то ни се.

— Может быть, с ним о чем-то договориться хотели, а он не соглашался? — не сдавалась Катя. — Вы подумайте, вспомните. Может быть, кто-то считает, что с вами ему легче будет столковаться?

— Не думаю, что со мной легче. Я, знаете ли, Катенька, очень упрямый и неуступчивый. И сколько бы я ни думал, а я много над этим думал, я даже следователю об этом говорил — в этом деле может быть только два заинтересованных лица, как цинично ни звучали бы их имена. Алла и Олег. То есть я и его жена — Алла. Но я совершенно уверен, что Алла Юрку не убивала. У нее все было, а бизнесом она не интересовалась. Она простая хорошая баба. Очень душевная, но совершенно простая. Как говорят, была за ним как за каменной стеной. Так что остаюсь я. Но я его тоже не убивал. Такая вот арифметика.

— Алле Александровне действительно незачем было убивать вашего брата. Тем более, что официально она не была за ним замужем.

— Как так? — Его удивление, похоже, было искренним. — То есть вы хотите сказать, они все эти годы были не расписаны?

— А вы этого не знали? Разве они могли не пригласить вас на свадьбу?

— Я знал, что Аллин первый муж не давал ей развод, но думал, что все давно улажено… Что они просто расписались по-тихому, и все. Зачем им было ставить меня в известность? Это их личное дело. Но я не думал, что Юрка так легкомысленно к этому отнесется.

— К чему—к этому?

— Что она может остаться без ничего, — жестко отрезал он. Погасил в пепельнице окурок и тут же прикурил новую сигарету. Катя заметила, что кончики пальцев у него подрагивают. «Известие, что он главный наследник, на него так подействовало, что ли? Или он просто много курит?»

Он все так же молча курил, а она ждала, исподтишка осматриваясь вокруг. Справа и слева виднелись такие же непростые, как и у Шумейко, дома, видимо построенные по индивидуальным проектам. Блестела вода в бассейне, на газоне работала поливалка. Она немного расслабилась — после прокуренной комнаты «личного состава» оказаться в таком райском месте… Только от города далековато. «Это если ехать на электричке, а машиной, наверное, минут двадцать-тридцать от центра, — подумала она. — Лысенко спросил бы — а на хрена ему второй этаж? Не говоря уже о третьем». Она чуть заметно, самыми уголками губ, улыбнулась.