chitay-knigi.com » Историческая проза » Избранное - Гор Видал

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 407
Перейти на страницу:
у него не оставалось. Он тупо кочевал из одного чёрного дня в другой и не замечал никого вокруг.

Однажды, проснувшись днём после ночного дежурства в котельной, Джим забрёл в ротную комнату отдыха. Дюжина новобранцев смотрела, как двое из постоянного состава роты играют в бильярд. Устав от одиночества, Джим решил нарушить своё долгое молчание. Он повернулся к стоявшему рядом солдату, мужчине лет сорока, безнадёжно штатскому, с небольшими усиками и печальными глазами.

— Ты здесь давно? — спросил его Джим.

Тот с благодарностью и немного удивлённо посмотрел на Джима.

— Почти месяц.

Голос, ничуть не похожий на гортанный лай большинства молодых солдат, набранных в городских трущобах или в глухой провинции, выдавал в нём образованного человека.

— А ты?

— Две недели. Я завербовался в Нью-Йорке. Ты откуда?

— Из Инн-Арбор, штат Мичиган. Я работал в университете.

— Преподавателем? — удивился Джим.

Мужчина кивнул:

— Профессором истории. Точнее, адъюнкт-профессором.

— Тогда что ты здесь делаешь? Я думал, что такие, как ты, должны носить майорские погоны.

Профессор нервно рассмеялся:

— Я тоже так думал, но, видимо, ошибался. В эпоху демократии наверх пробиваются только мужланы вроде нашего первого сержанта.

— Ты доброволец?

— Да, у меня жена и двое детей, но я пошёл в армию добровольцем.

— Но почему?

— Мне в голову пришла дурацкая мысль, что здесь я могу быть полезным.

Джим, оказавшись в армии, впервые почувствовал жалость не к себе, а к другому. Его порадовало такое бескорыстие.

— Ты влип, — сказал он. — И что, ты думаешь, они собираются с тобой делать?

— Зачислят на должность штабного писаря. Вероятно, это меня ждёт.

— А в офицеры не произведут?

— Может, и произведут. У меня есть друзья в Вашингтоне, но я, похоже, потерял веру в это предприятие. Хотя в армии Потомака дела шли ещё хуже. Это я о Гражданской войне, — добавил он извиняющимся тоном.

— И на фронте того хуже.

Они наслышались всяких ужасов о Филиппинах, где американская армия потерпела жестокое поражение.

— Возможно, — сказал профессор, — но мне в это трудно поверить. Это похоже на ад или ночной кошмар — полная безысходность. Нами управляют безумцы.

К ним подошли два широкоплечих красномордых деревенских парня. Это были неповоротливые и добродушные ребята.

— Привет, профессор! У тебя такой вид, будто ты проигрался в пух и прах. Похоже, они тебя всё-таки одолели.

— Здорово, ребята. Нет, они меня ещё не одолели. Просто я перехожу от мира к войне на свой манер, не торопясь.

Один из парней тут же отпустил скабрезную шутку, и профессор, подделываясь под них, громко загоготал, с готовностью становясь посмешищем. Джиму стало грустно от того, что этот человек корчит из себя шута. Важно было оставаться самим собой. Хотя он и не мог открыть им своё истинное лицо, но притворяться, что он такой, как все, он не собирался. Ему было больно видеть, как унижается другой, особенно когда в этом нет нужды.

Профессор смешил красномордых, рассказывая им о своих похождениях во время суточного наряда на кухню. Время от времени они посматривали на Джима, смеётся ли он, но Джим никак не реагировал, и им это не нравилось. К счастью, он был выше их.

Вошёл первый сержант, коренастый человек лет пятидесяти, и в помещении воцарилась тишина, нарушаемая лишь стуком бильярдных шаров.

— Мне нужны двое, — сказал он. — Два добровольца, чтобы вымыть этот чёртов сортир. Какой-то сукин сын там всё обосрал, и теперь мне нужны два человека.

Его выбор пал на Джима и профессора.

— Вы двое, — сказал он.

— Конечно, сержант! — ответил профессор, вскакивая на ноги. — Если где что нужно добровольно, я первый.

Они два часа убирали сортир, и за это время Джим немало узнал об американской истории и о тирании в демократических армиях.

2

В феврале Джима перевели в Джорджию. В течение трёх следующих месяцев он проходил общую военную подготовку. Физическая сторона армейской жизни его устраивала: Джиму нравилась её активность, хотя мелочные придирки и продолжали ему досаждать.

В мае его приписали в воздушные войска «рядовым необученным» — обычная классификация для не имеющих специальности — и отправили на военно-воздушную базу в Колорадо, где он был назначен в штаб авиакрыла, которое входило в состав соединения, которое, в свою очередь, входило в состав Второй Воздушной армии, которая занималась главным образом подготовкой пилотов и бомбардиров. Из двухсот человек личного состава крыла большинство служили при штабе. Сержантский состав обычно жил со своими жёнами за пределами базы, в Колорадо-Спрингс.

Джима и его товарищей встретил первый сержант — высокий тощий человек, который прежде торговал хозяйственными принадлежностями.

— Вы теперь в ВВС! — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал пугающе. — Может, вам кто рассказывал, что у нас строгости поменьше, чем в других войсках, но это враньё. Вы меня поняли? Поняли, что я сказал? У нас здесь дисциплина круглые сутки, потому что это очень важный штаб, не забывайте об этом. Генерал у нас крутой, а потому — не лезть на рожон, делать, что положено, и всё у вас будет хорошо.

Но служба в ВВС была полегче, чем в пехоте. О дисциплине нередко забывали — штабные везде штабные, и Джим к ним относился с некоторым презрением. Хотя деревянные, покрытые толем казармы выглядели мрачно, а кормили их отвратительно, жизнь была сносной. В первые месяцы ни Джим, ни его товарищи вообще не общались со штабными. Они самонадеянно пытались сохранять свою индивидуальность и независимость.

Один день ничем не отличался от другого. Ранним утром из громкоговорителя на стене доносились звуки подъема. Солдаты зевали и чертыхались. Первый сержант проходил по казарме, громкой бранью поднимая на ноги спящих. Затем они пробегали по морозному воздуху двадцать ярдов до сортира, а потом отправлялись на завтрак в столовую. Джим автоматически поглощал пищу, даже не чувствуя, что ест.

После завтрака первый сержант назначал солдат на работы. Работа нередко была тяжелой: строительство казарм, погрузка мусора, ремонт взлетно-посадочных полос. Но тяжелой работы было немного.

Нередко выдавались дни, когда Джим вообще был предоставлен сам себе. И тогда он отправлялся к длинным взлетно-посадочным полосам и смотрел, как взлетают и садятся В-17 и В-24. Экипажи бомбардировщиков явно были довольны тем, что делали, в отличие от солдат, которые равнодушно выполняли порученную им бессмысленную работу.

В особенности Джима поразил один пилот, неугомонный блондин, очень популярный у наземных экипажей. Он напевал популярные песенки громким невыразительным голосом, участвовал во всех шумных играх и вообще наслаждался жизнью. Однажды Джим столкнулся с ним лицом к лицу. Джим отдал честь, но пилот, улыбнувшись, хлопнул его по плечу и сказал

1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 407
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности
Жанры
Показать все (24)