— Банки не отказали бы, если б не «Феникс». — Элла изо всех сил старалась не выдать своей тревоги. — Когда срок выплаты?

— Через три дня.

— А почему ты приехал к Рафу?

— Спросить совета, — уклончиво ответил отец. — Если заем не продлят, видимо, придется продать дом.

— Продать? — Элла обратилась к Рафу: — Ты сможешь помочь?

— Каким образом?

— Не знаю. Надо подумать.

— Элла… — начал отец.

— А как же деньги от «Золушкиных балов»? — перебил его Раф. — Таких сумм хватит покрыть заем на много лет вперед.

— Так-то оно так, — нетерпеливо ответила Элла. — Но родители никогда не оставляли денег себе. Все — на благотворительные цели. Не думал же ты, что мы на этом зарабатываем? — (Раф смешался.) — Но об этом потом. А что, если в «Феникс корпорейшн» обратишься ты — от лица моих родителей? И попробуешь убедить их отсрочить выплату?

— Элла…

— С какой стати? — пресек Раф новую попытку Дональда вмешаться.

— Если родители разорятся, — глаза Эллы блеснули, — у тебя украдут любимую игрушку — тебе некого будет преследовать.

Пораженный, Раф несколько мгновений смотрел на Эллу. Затем грубо рассмеялся.

— Amada, ты не перестаешь меня удивлять.

— Это комплимент?

— Вряд ли. — Раф забарабанил пальцами по столу. — А тебе не пришло в голову, что за этими денежными неприятностями стою я?

— Нет.

— Почему же? — заинтересовался Раф.

— Ты обещал дать время, значит, так и будет.

— Элла… — опять заговорил отец.

— Одну минуту, — оборвал его Раф. Он перестал притворяться, глаза стали колючими. — Какой резон мне вмешиваться? Мне без разницы, кто разберется с твоими родителями. Результат один.

— Без разницы?! — Элла подлетела к столу и, широко расставив ладони, склонилась над гладкой тиковой столешницей. — «Феникс корпорейшн» лишит тебя сладости мести. А других причин угрожать у тебя нет! Не будем играть в кошки-мышки. Эта корпорация…

— Элла, ты ничего не понимаешь, — вмешался Дональд.

— Чего я не понимаю? — Она через плечо взглянула на отца.

— Что «Феникс корпорейшн» — это я. И за денежными неурядицами стою тоже я. Вспомни, я предупреждал тебя.

Элла стремительно выпрямилась и отступила на шаг.

— Не верю…

— Могу я вас попросить, — Раф смотрел на Дональда, — оставить нас одних? Это ненадолго. Челита наверняка стоит под дверью. Попросите у нее по-свойски чашку кофе.

Дверь за отцом закрылась, и Элла ринулась в атаку:

— Дай обратный ход, Раф. Я знаю, ты можешь.

— Могу. Но не дам.

— Хочешь, сейчас же поклянусь, что «Золушкиных балов» больше не будет?

— Пусть клянутся родители.

Элла смотрела на Рафа и не узнавала.

— Ты хоть чуточку представляешь, зачем я приехала в Коста-Рику?

— Начнем все сначала? — Раф устало вздохнул. — Ты приехала, чтобы защитить родителей. И я поступил бы так же. То же самое я сделал для Шейн, когда забрал ее у Джеки.

— А там, на озере, я занималась любовью — тоже ради родителей?

— Все может быть. — Раф сощурился.

— И ты допускаешь?.. — Элла побелела как мел. — Неужели ты так и не научился доверять мне?

— Я мало кому доверяю. Сама знаешь.

— А мне?

— Ты думаешь, я не хочу тебе доверять? — взорвался Раф, вскакивая на ноги. — Однажды это уже было. Забыв об осторожности, я доверил тебе ту, ближе которой у меня нет. И ты пригласила ее на «Золушкин бал»! Ты предала меня! Что странного в том, что я не верю тебе, в том, что хочу похоронить «Золушкины балы»?!

— Ничего, — прошептала Элла.

— Но это ни в коей мере не значит, — Раф протянул руку — его обручальное кольцо больше не блестело, оно было уныло-тусклым, — что нашему браку конец. Как только я получу от твоего отца письменное поручительство, инцидент будет исчерпан. Все останется по-старому.

— И как долго? Навсегда? — (Раф промолчал.) — Вот видишь, ты не веришь в «навсегда». В любовь. В сказки. Верно?

— Да, не верю. — Он устало закрыл глаза.

— А я могла бы тебя научить. Только зачем? — Элла покачала головой. — Я не приемлю полумеры. Либо все, либо ничего. Значит, выход один. Прости, мне пора. Папа ждет.

— Как — пора?

— Я ухожу, Раф. — Элла остановилась в дверях. — Возвращаюсь в Неваду. А что касается письменной гарантии… Да пропади ты пропадом!

— Уже, amada. — Горькая улыбка скривила его губы.

* * *

Шейн выступила из тени от фонтана во внутреннем дворике и подошла к Рафу.

— Ты смотришь на эту мозаику, словно ждешь от La Estrella решения всех проблем?

— Хорошо бы. — Раф взглянул на ладонь, где тускло мерцало оставленное Эллой обручальное кольцо. — Но так не бывает.

— Ты так и не поверил Элле? — Шейн робко посмотрела на Рафа. — Все из-за бала?

— Из-за многого. — Голос Шейн был странным. Раф спрятал кольцо в карман. — Или я ошибаюсь, сваливая все на нее? — нарочито спокойно спросил он.

— Да, — прошептала она. — Ошибаешься.

— Никакого приглашения на бал не было? — Внутри у Рафа все мучительно сжалось. Он почувствовал, как с глаз спадает пелена. — Элла не знала, что ты решила найти себе мужа?

— Да, — тихо-тихо вымолвила сестра.

Но Раф услышал. Услышал и поверил.

— Ах, mi pobrecita pichor[42]. Почему ты раньше не сказала?

— Потому что… — губы Шейн задрожали, и она бессильно махнула рукой, — потому что боялась: скажу правду, и ты возненавидишь меня. Спихнешь, как Джеки.

— Dios, nunса[43], — Раф вскочил со скамьи и прижал Шейн к себе. — Я никогда этого не сделаю! Клянусь, никогда! — Раф поймал ее за подбородок и заставил взглянуть ему в глаза. — Ничто в целом мире не изменит моего отношения к тебе.

— Теперь я знаю. — Слезы блеснули в глазах Шейн.

— А раньше?

— Не особенно.

Не Элла, а Джеки — вот кто будет расплачиваться до гробовой доски.

— А почему Элла молчала?

— Сказала — ради тебя. Боялась повредить нашим с тобой взаимоотношениям.

— Шейн, а почему ты поехала на бал? Разве тебе было так плохо, что хотелось поскорее выйти замуж?