Я растерянно разглядывала ракетницу и слушала лес. Капает вода где-то внизу, журчит ручей или небольшой водопадик, давится смехом лягушка, издалека ей отвечает какая-то ехидная ночная птаха. Опомнившись, я вытащила ноги из глины, кое-как обтерла кроссовки друг о друга, попыталась подняться на ноги, и подошвы скользили, вымазанные в грязи. Тихо ругаясь, я сунула ракетницу в карман, рискуя ее выронить, перевернулась, нашла точку опоры и выпрямилась. Откос был не настолько крутой, чтобы я не могла выбраться, но я долго не могла себя заставить поднять голову и взглянуть наверх. Тот, кто преследует меня, слишком умен, чтобы спускаться, он ждет, пока я попаду прямо к нему в лапы, но так же может быть, что он стоит и смотрит поверх кустов, и мерзкие желтые глазки не моргая пялятся на дно оврага, и вонючая пасть оскаливается в жадной звериной улыбке. Иди сюда, принцесса, добегалась…

Я потопталась на месте, сделала пару шагов по откосу, чуть не упала, и ракетница все же выпала из кармана. Я наклонилась за ней и услышала негромкий крик – скорее брань, недовольное ворчание, никто не звал меня на помощь, и я могла проигнорировать этот голос из темноты и убраться отсюда, если бы у меня были карта, фонарик и навигатор.

Я зажмурилась, выдохнула и почти без страха – как мне казалось – посмотрела наверх. Никого, ничего, только легкое облачко тумана лежало пятнышком. И я вспомнила вдруг: свисток. Мне ведь дали свисток, я зашарила по карманам, нащупывая пластик, потом хлопнула себя по груди, провела рукой ниже и поняла, что свисток я положила – сама не помнила как – во внутренний карман куртки.

Пальцы окоченели или потеряли чувствительность, или просто не слушались от волнения. Ругани я больше не слышала, и пока вытащила свисток и подала ответный сигнал, прошло минуты три.

– …а-ана-а!..

Я набрала в легкие воздуха и свистнула еще пару раз – коротко, отрывисто, затем принялась карабкаться по склону. Я даже встала на колени, оперлась на руки, но эта мера оказалась излишней, пусть периодически я немного соскальзывала вниз. Поднялась я быстро, схватилась за кусты, выбралась из оврага и шагнула на твердую почву, вооружившись ракетницей.

Никого.

– Эй?..

– Диана? Ты там жива?

Я закрутила головой, пытаясь понять, откуда исходит голос. Все так же плавал туман и не было никакого намека на зверя. Ушел? Притаился? Схватив ракетницу, я как заправский спецназовец оборачивалась и искала цель, но видела только стволы деревьев, пятна кустов и обрывки тумана.

– Диана?

– Ты где?..

Кусты на том месте, где мы стояли, были поломаны с двух сторон. Я отбежала назад совсем немного, потом каким-то чутьем поняла, что лучше уйти в сторону… Не выпуская ракетницу, я доломала те кусты, которые были слева – и дальше еще кусты, и еще, колючие, я взвыла, дернув рукой, и пару минут выдергивала впившиеся в руку шипы зубами, надеясь, что они не ядовитые. Нога моя наступила на что-то скользкое, и опять запахло зверем. Память милостиво подсунула образы – тайга, медведь, ягоды, шипы, и я с воплем вылетела обратно, только усилием воли не выпустив в ночь последнюю оставшуюся ракету.

– Игорь?

Ответа не было, и я почувствовала, как лед пополз по животу и кольнул в грудь иголкой. Может, он уже утонул в болоте, но невозможно, что та тень была его тенью. Отражением его второго «я». Тайга тайгой, вековые легенды вековыми легендами, но этого человека я знаю слишком давно. В тайге может существовать всякое, но не среди бетона, стекла и асфальта, там никаких призраков просто не может быть.

– Игорь, козлина, ты где, ответь!

– Диана?

Лед разом растаял, окатив меня с ног до головы холодным потом.

– Кричи, чтобы я слышала, куда мне идти!

Если я попала в какого-то зверя, если я его не убила, если он лежит без сознания, то очухается и сбежит. Злобно заорала откуда-то с высоты птица, уронив на меня то ли ветку, то ли здоровую шишку. Я пробежала несколько метров вперед.

– Дианочка, я тебя уже очень хорошо слышу. Посмотри влево.

Влево – туда, где поляна с колючими кустами. Мы шли практически по ее краю, и, вероятно, Аркудов оцапарался о кусты или видел их в свете фонарика телефона и поэтому выбрал окольный путь. Я заметила обрывок какой-то ткани и подошла.

– Ты там? – Ткань была старой. Запачканной. Она не была от одежды Аркудова. Зачем она здесь?..

– Да. Попробуй взять у меня хотя бы карту, иначе не выберешься.

Что?..

– Что?

– Осторожно, не сделай лишний шаг, иначе будем сидеть тут вместе. Что говорил этот козел – людей здесь нет? А это кто сделал?

Моя нога нащупала пустоту. Я отступила, присела на корточки на краю ямы, разгребла ветки. Ловушка, вот это да, глубокая, но неширокая, такая, что хватит человеку или некрупному зверю.

– Как ты туда попал?

– Сама заорала – беги, – ухмыльнулся Аркудов. – Тут тоже кормежка медведей, а это, наверное, на молодняк. Взрослый зверь сюда не провалится.

– И детеныша не вытащит, – нервно хихикнула я, облизав губы.

Ловушка была глубиной метра два, прикрытая ветками, и по краям ее по направлению к низу торчали колья.

– Я пробовал ухватиться, никак, – пожаловался Аркудов. – Они плохо держатся. Я кину тебе карту, попробуй поймать и… уходи.

Вот так просто? Я села, поджав под себя ноги. Не верю, у Аркудова стресс, опять перепутаны стадии принятия неизбежного. Даже если я кивну и уйду, через двадцать минут он начнет орать и пытаться выбраться. Думаю, что не сможет. Или сюда кто-то придет?

– И куда я пойду? – спросила я равнодушно. – Карта мне, телефон тебе? Если тут есть ловушка, есть камера, есть связь? Как-то они должны узнавать, кто попался? Здесь, кстати, заросли ежевики, здесь есть еда, Игорек… И звери. Наверное, утром они придут. И тогда мне будет лучше забраться к тебе, так безопаснее.

– Что там было? Какой-то зверь?

Почему-то Аркудов не светил себе телефоном и не делал новых попыток выбраться. Я наклонилась, сказав себе, что мы здесь одни, и если и есть какая-то тварь – она нас боится. Если кто-то есть кроме нас, он просто животное, а не призрак, не порождение тьмы.

– Мне показалось, что да. Если и был, то сбежал.

– Ты с такой скоростью припустила – я решил, что к вертолету, но тоже прыгнул.

– Попробуй уцепиться еще раз, – предложила я, заглядывая в яму. Ни черта не различимо. – Кидай карту, кидай рюкзак.

– Зачем, Дианочка? – я не видела его мимику, но понимала – он прищурился недоверчиво и ждет от меня любого дерьма. – Ты собралась уйти?

– Ты сам предложил мне это, – секунду подумав, сказала я, а потом замолчала. Да, такой шанс, может быть, дается раз в жизни. Забрать все – и уйти, совсем. Вернуться, может быть, к вертолету. Бывает, мы разошлись, и даже если Аркудова вскоре найдут, его слово – против моего слова. Если его не найдут – так тоже, увы, бывает. Концы в воду – хотя так надежней. Несчастный случай, заблудился в лесу, район поиска – несколько сотен квадратных километров, болота, дикие звери…