Я помогла раненому умыться и уложила в кровать. Разодранную рубашку Макса можно смело выбрасывать — такое не заштопать, но тряпки — это мелочи. У меня из головы не шла жёсткая потасовка в гостиной и внезапное исцеление. Что это было?

Обработала антисептиком рассечённую бровь плюшевого зверя и приложила к его скуле кусок замороженного мяса, который принесла из холодильника.

— Так и сиди, — строго заявила я, — а то синяк будет.

— Не будет. Всё быстро заживёт, — Макс выглядел слишком счастливым для раненного.

Угу, как на собаке…

Ему нужен осмотр врача, и дело совсем не в ссадинах. Он два года был прикован к инвалидной коляске, а сегодня смог встать на ноги. Шутка ли? Может, реабилитация понадобится или лекарства.

— Надо позвонить твоему доктору, — я хотела встать, чтобы сходить за телефоном.

— Мия, не надо никому звонить, — он перехватил мою руку, прижал к своим губам и поцеловал центр моей ладони.

— Ох… — у меня внутри всё сжалось. Приятно. — Перестань, Макс… — я аккуратно вынула конечность из лапы плюшевого зверя. — Объясни, что происходит?

— Я снова могу ходить, — он широко улыбнулся и, сев на кровати, пошевелил пальцами на ногах.

— Как такое возможно? Я не понимаю.

— Не думай об этом, — мурлыкнул, и я оказалась у него на коленях.

Стало неважно почему, зачем и как. Видела только чёрную, как угольки, радужку его глаз и золотые искры в ней. На вкусных узких губах плюшевого зверя мелькнула полуулыбка, его тяжёлые горячие ладони скользнули под платье, и я задрожала.

— Ты обещал… — сама потянулась к нему за поцелуем, но каким-то чудом смогла сдержать порыв. — Ты обещал дать мне время.

— К чёрту время! — с рыком заявил Макс, сжав до лёгкой боли мои ягодицы. — Теперь я здоров, а тебе незачем меня жалеть. Хочешь?..

Горячий язык прошёлся по моим губам, облизал, толкнулся в рот.

— М-м-макс, — замычала, пытаясь не то оттолкнуть его от себя, не то прижаться к нему теснее.

Мне в промежность упирается внушительных размеров стояк. Разорвав поцелуй, опускаю глаза, и меня обдаёт жаром. Даже через ткань брюк видно, что у плюшевого зверя далеко не игрушечный член. Пальцы сами тянутся к пуговице над ширинкой его брюк — хоть руки себе отгрызай, не остановиться. Не чувствую себя девственницей. Я, кроме желания, вообще ничего не чувствую. У меня внутри небо — свободный полёт и похотливо пульсирующий комочек внизу живота, а между ног горячо и влажно.

— Хочешь меня?.. — Макс рычит мне на ухо, подгоняя моё желание.

— Хочу, хочу, хочу, — шепчу, словно ненормальная и вгрызаюсь в его губы.

Хочу, чтобы Макс стал моим первым.

— А-а-ай! Чёрт!

Взвыла и, едва не сломав себе позвоночник, вырвалась из лап плюшевого зверя.

Он укусил меня!

Безумно больно! Будто у Макса не зубы во рту — клыки хищника. Я прижала ладошку к ключице, и сердце замерло — кровь. У меня на ладони осталась кровь… Много. Внутри стало холодно, в ушах запищало.

— Мия, не бойся, — взгляд у Макса такой, словно он мне подарок сделал.

Он сумасшедший! Физическое здоровье пришло в норму, а крыша поехала… Разгорячённый ласками, всё ещё дико возбуждённый зверь попытался встать с кровати.

— Не подходи ко мне… — сделав шаг назад, я снова прижала ладошку к раненой ключице.

Шаг, ещё один… Медленно отступала к двери. С этим плюшевым зверем как с бешеной собакой — никаких резких движений, но и это может не спасти. Коснувшись лопатками дверного полотна, я развернулась, выдернула из замочной скважины ключ и рванула из комнаты. Окровавленные руки дрожали, я с трудом, но всё же смогла запереть Макса в спальне.

— Мия, мы должны закончить ритуал! — взвыл.

Надо бежать отсюда!

Сел в свою машину, припаркованную у коттеджа, и, откинувшись на спинку сиденья, протяжно выдохнул. Нервы сдали. Не хватало только расхлестаться в хлам по дороге. Приду в себя и хоть от дома отъеду. Тошно здесь.

Закрыл глаза.

Я радовался, что регенерация Макса восстанавливается. Два года ждал этого дня. Только не думал, что для меня он окажется настолько хреновым. Кроме выздоровления брата, хороших новостей не предвиделось.

Входная дверь дома хлопнула, тачка вздрогнула. Разлепив веки, я уставился в темноту. Фонарь во дворе не горел — ни хрена не видно, но пахло Омегой.

Мия?

Она оживила экран телефона. В слабом свете, который излучал допотопный гаджет, мне показалось, что у девочки… не всё в порядке.

Я вылетел из авто и за мгновение смял расстояние между нами.

— Что с тобой? — спросил, но понял всё, прежде чем Мия успела открыть рот.

Этот гадёныш ей метку поставил…

— Макс сошёл с ума! — прохрипела в ужасе. — Он… Он меня укусил! — её затрясло.

Телефон выскользнул из непослушных пальчиков Омеги и шлёпнулся на гальку.

У меня кровь вскипела, а у Мии ею перепачкана шея, плечо и платье. Не аккуратничал брат. Говорил, хочет убедиться, понять, а на ноги встал — и полез клеймить, парой своей Омегу делать. И ведь торопиться некуда, его регенерация начала восстанавливаться. Окучивай себе на здоровье сладкую Омежку: цветы ей в зубах таскай, омлет с морепродуктами по утрам готовь. Но Макс решил не оставить мне ни единого шанса.

Стоять…

— Он тебя укусил, а потом?.. — в моём голосе дрожало волнение.

Ничего! Ничего… не успел. Давай, говори, девочка — я давился мыслями.

— Я сбежала! — Мия не выдержала, сорвалась на крик.

* * *

Выдыхая пар изо рта, я смотрела в глаза Дану. Он словно не здесь был. Отрешённый, с улыбкой сумасшедшего на губах.

— Я сбежала! — мой вопль расколол ночную тишину.

Боже, почему он стоит?! Надо что-то делать с Максом. Он там, в спальне заперт…

Легко, словно игрушку, Дан подхватывает меня под попу и опускает на капот своей тачки. Наваливается сверху, прижимает тяжёлым крепким телом к прохладному металлу. Только охнуть и успеваю.

Какого чёрта?! Пытаюсь вырваться, но кто бы мне дал. Братья — настоящие маньяки! Оба. А Дан ещё и псих.

— Ты слышишь меня?! — делаю ещё одну попытку достучаться. — Там Ма…

Договорить он мне не даёт — целует крепко, напористо. Его ладонь скользит по моему животу, сминая платье. Дорогущая тряпка, перепачканная моей кровью, трещит по швам, тонкие бретельки лопаются, и прохладный ветер обжигает холодом мою обнажённую грудь. Следом за платьем гибнут трусики.

До мурашек страшно!