— Доброе утро, леди Ласгален, — Эрин расслышала в его голосе насмешливые нотки. — Надеюсь, вы хорошо отдохнули.

— Сносно, — буркнула она, вяло ковыряясь в тарелке.

— У меня к вам небольшой разговор, сударыня, — продолжил Верден, не обратив внимания на её ответ. — Я на неделю уезжаю в Лондон, уладить некоторые дела, и собираюсь купить вам кое-какие вещи, необходимые каждой девушке. Я хочу знать, у какого портного вы одевались.

Эрин подняла на него взгляд потемневших от ярости зелёных глаз, мимолетно удивившись тому, что Верден стал обращаться к ней на "вы".

— Во-первых, платья я перестала носить где-то лет в десять, во-вторых, мой портной шил мне только штаны да рубашки, — сухо ответила она. — И в-третьих, я не собираюсь подчиняться твоим дурацким прихотям. Предпочту ходить в ночной рубашке, чем бы это ни было чревато, чем снова лишить себя возможности дышать и быть затянутой в этот чёртов корсет!

— У тебя есть на размышления неделя, Эрин, — Верден сузил глаза. — Если к моему возвращению ты не избавишься от своих дурных привычек, то на следующий же день отбудешь в Ньюгейт, а весь Лондон узнает, что у лорда Энрике Ласгалена племянница — пиратка Леди Стерва. А теперь говори, у кого ты одевалась.

Эрин минуты три сверлила его взглядом, потом сквозь зубы процедила имя своей портнихи.

— Я вернусь через семь дней, и со мной приедет ещё кое-кто, — Верден встал. — Когда я вернусь, ты станешь моей женой, Эрин, в тот же день. Не пытайся сбежать, здесь на несколько миль вокруг нет человеческого жилья, а в поместье все знают, что будет, если меня разозлить. За тобой будут следить все до единого, Эрин, ты шагу не ступишь без присмотра. А вообще, можешь бродить, где угодно. В пределах разумного, конечно. Я не собираюсь совсем лишать тебя свободы, — он улыбнулся. — Отдыхай, набирайся сил.

— Извини, провожать не буду, — в тоне Эрин было столько яда, что хватило бы на сотню гремучих змей, но на Вердена это не подействовало.

Швырнув салфетку, молодая леди поднялась из-за стола и стремительно покинула столовую, поднявшись в комнату, ставшую ей теперь до некоторой степени домом. Прислонившись к окну, она наблюдала отъезд Тима Вердена, однако эта картина не принесла душевного облегчения, Эрин всё равно оставалась пленницей.

Этим же днём она проверила пределы своей так называемой свободы, накинув плащ и отправившись на прогулку. Поместье представляло собой большой особняк, выстроенный на утёсе, от которого широкими террасами спускался сад, окружённый высокой каменной стеной, защищавшей от ветра. Деревянная калитка выводила к лестнице, спускавшейся на закрытый пляж и пристань, сейчас пустую. Едва девушка появилась около больших кованых ворот, рядом ненавязчиво возник садовник, вроде подстригавший куст, но Эрин успела заметить его косой взгляд в свою сторону. Закутавшись в плащ, она спустилась к морю и провела там весь день, бродя по берегу и с тоской глядя на пустынный горизонт. Волны с тихим шелестом накатывались на песок, ветер шевелил волосы, терпко пахло йодом и солью — пахло свободой, увы, недоступной Эрин. Она вернулась в дом вечером, поужинала, и легла спать. Никто ничего ей не сказал ни по поводу длительной прогулки, ни по какому другому поводу. У девушки сложилось впечатление, что слугам запрещено с ней разговаривать. На следующий день она снова спустилась на пляж, захватив с собой еду в корзинке, и вернулась в дом только вечером. От вынужденного бездействия и невозможности вырваться из золотой клетки, в которую её посадили, Эрин помрачнела, её взгляд потух, она почти перестала ругаться по любому поводу, и только молча поджимала губы, если ей что-то не нравилось или раздражало. Как-то леди Ласгален перехватила встревоженный взгляд служанки, и на мгновение в ней проснулась прежняя Леди Стерва: Эрин показала горничной язык, едко прокомментировав:

— Можешь нажаловаться своему разлюбезному хозяину, что в его отсутствие миледи впала в меланхолию!

После этого инцидента перед ней все опускали взгляд. Эрин перестала ходить на пляж, и целыми днями сидела в своей комнате перед окном, выходившим на море. Ела она очень мало, у девушки пропал аппетит. К приезду Вердена она похудела так, что её щёки ввалились. Слабая искра удовольствия промелькнула в потухших глазах, когда Эрин представила, какую взбучку получит горничная и кухарка, когда хозяин дома увидит драгоценную пленницу в таком плачевном состоянии. К приезду Вердена леди Ласгален совсем ушла в себя, ей самой показалось, что она вообще разучилась разговаривать и тем паче улыбаться. Посему, когда хозяин поместья приехал и поднялся на второй этаж, проведать гостью, он узрел лишь бледную тень той задиристой пиратки, которую захватил на Атлантике.

— Мне сказали, ты плохо ешь, — Верден остановился рядом с креслом, в котором сидела Эрин. — Ты заболела?

— Нет, — кратко ответила она, даже не глядя на собеседника.

— Тогда в чём дело?

— Нет аппетита.

— Ты решила, что мне ответишь?

Она наконец повернула к нему голову.

— Сегодня вечером ты услышишь ответ, — тусклым голосом ответила девушка. — И можешь известить этого своего таинственного гостя, чтобы готовился тоже. Я догадываюсь, кого ты привёз.

Верден внимательно посмотрел на неё, изогнув бровь, и сказал:

— Только не надо так мрачно, сударыня. Я же не заставляю тебя делать ничего тяжёлого и неприятного, Эрин. У тебя будет всё… если будешь хорошо себя вести.

Девушка сжала губы и отвернулась.

— Ты заставляешь меня отказаться от свободы, и когда-нибудь ты за это заплатишь, — тем же тоном произнесла она. — Пожалуйста, не раздражай меня своим присутствием больше, чем надо. Ты пришёл, поздоровался, теперь будь любезен, оставь меня одну. За ужином я тебе всё скажу.

Верден наклонился к ней и резко повернул голову Эрин к себе.

— Я буду уходить и приходить тогда, когда мне захочется, запомни это. И если будешь и дальше строить из себя благородную страдалицу, я выполню всё, что обещал тебе. Мне не нужна великомученица, мне нужна Эрин Ласгален, ясно?!

Эрин посмотрела ему в глаза долгим-долгим взглядом, и в тёмно-зелёной глубине неожиданно разгорелась недобрая искра.

— Эрин Ласгален — ничья, понятно, сволочь?! — прошипела она ему в лицо. — Она сама решает, кому будет принадлежать, и чьи приказы выполнять, ясно?! А ты получишь ровно то, что заслуживаешь, не больше и не меньше! Ты хотел, чтобы я стала твоей женой? Ради бога! Я буду спать с тобой! Но мою душу ты не получишь, даже не надейся!

— Получу, Эрин, — спокойно, с улыбочкой ответил Верден. — Потому что в противном случае, я тебе уже говорил, весь Лондон узнает, кто такая Леди Стерва.

Она вскочила с кресла, сжав кулаки.

— Ну ладно, — угрожающе произнесла молодая леди. — Хочешь благоразумную, благовоспитанную жену, да? Любовница тебя уже не устраивает? Ты её получишь, Верден, но предупреждаю: Эрин Ласгален в монастыре не обучалась, и крестиком вышивать совершенно не умеет!