– А ведь не всё так просто, – он наморщил нос и бросил баночку на пол. – Ну что ж, будем учиться.

«Будем, будем, – заискивающе отозвалась Стая. – Мы будем тебе подсказывать, хозяин».

Надзиратель скривил губы в каком-то странном подобии улыбки, и высыпал содержимое сахарницы на стол. Зачем нужна ложка, если можно есть прямо так? Он наклонился и, похрюкивая от удовольствия, принялся набивать рот сахарным песком. Сладкое – это хорошо! Это очень, очень хорошо!

Он ел, а в это время сущность Павла, жалобно призывая на помощь друга, удалялась всё дальше и дальше в глубины лабиринта подсознания.

Утром погода не стала лучше – вьюга как будто ползимы копила силу, чтобы теперь, в середине января, порезвиться на славу. Она бесновалась, но её дикий танец не пользовался успехом у прохожих, в чьих глазах сквозило недовольство. По всему городу десятки снегоочистительных машин расчищали дороги. В свете уличных фонарей дворники здоровенными лопатами освобождали от снега тротуары и участки возле подъездов.

Был понедельник. Агата позвонила на работу и отпросилась, сославшись на недомогание. Отчасти это не было лукавой уловкой, она действительно чувствовала себя разбитой – сказывались часы бессонницы и смутная тревога. Беспокойство и на лице оставило мрачный отпечаток: тёмные полукружья под глазами, вялость и угрюмость черт. «Нахрен работу!» – заявило отражение в зеркале, и Агата согласилась:

– Нахрен.

К тому же были дела поважнее работы.

К Глебу она явилась к девяти утра, предвкушая, что разговор у них будет обстоятельный. Ей не терпелось услышать от него хотя бы предположение по поводу того, что же на самом деле произошло вчера в туберкулёзном диспансере, что за хрень ей тогда привиделась. А ещё очень хотелось развеять тревогу, услышать от Глеба хоть что-то оптимистичное.

Он встретил её с вялой улыбкой, помог снять пуховик и проводил в гостиную. Она заметила, что вид у него был усталый – на осунувшемся лице лежала тень, глаза – тусклые.

– Метёт-то как, – он поглядел на окно и шмыгнул носом. – Не нравится мне эта пурга.

– Слушай, давай без этого, – разозлилась Агата, плюхнувшись в кресло. – Пурга как пурга. Каждую зиму такое бывает. Пометёт и успокоится.

Глеб хмыкнул.

– Не злись. Просто я не выспался, вот и ворчу. Пойду-ка я чайник поставлю.

Он выдавил виноватую улыбку и уже собирался отправиться на кухню, но Агата остановила его вопросом:

– Что тебе сегодня снилось? Ты из-за кошмаров не выспался, так ведь?

Он поглядел на неё с удивлением и как-то настороженно. Агата явственно прочитала в его взгляде ответ: именно из-за кошмаров. Глеб открыл уже было рот, чтобы озвучить это вслух, но тут раздался звонок, а через мгновение добавился и настойчивый стук в дверь: бум-бум-бум!

Агата напряглась, резонно отметив, что этот агрессивный звук не предвещает ничего хорошего, в нём была не просьба, а требование открыть дверь. Глеб с недоумением дёрнул плечами и отправился открывать, а Агата поднялась с кресла и пошла следом, лихорадочно перебирая в голове предположения, кто так настойчиво стучал: злобные соседи, полиция, какой-нибудь перепутавший квартиру пьяница…

– Глеб Самохин? – услышала она голос с металлическими нотками, едва Глеб открыл дверь.

– Да, я, – ответил он несмело.

Бесцеремонно и как-то по наглому властно в квартиру вошла молодая женщина, а за ней – пожилая. На молодой были мокрый от талого снега полушубок и меховая шапка, на плече висела изящная вместительная сумочка. Агата незамедлительно вынесла вердикт: штучка, мать её, с обложки глянцевого журнала. Такие дамочки обычно рекламируют косметику, шляются по подиумам и выходят замуж за олигархов. А вот что они точно не делают, так это не заходят по утрам в гости к нищим парням. Ну, тогда какого чёрта? Про пожилую, облачённую в военную тёплую камуфляжную куртку женщину Агата на первый взгляд ничего не могла сказать – тётка как тётка. Чукча. Такие на севере оленей пасут.

Обе гостьи, проигнорировав все правила приличия, сразу же проследовали в гостиную. Молодая при этом подтолкнула Глеба, мол, топай за нами! Агате вспомнился фильм, в котором была такая сцена: сотрудники НКВД входят в квартиру, проводят обыск, хватают хозяина и увозят его в «чёрном воронке» на встречу своей незавидной судьбе. И вот тоже самое. По крайней мере, начало той сцены. Оставалось надеяться, что до «воронка» дело не дойдёт.

Сняв шапку и небрежно бросив её на журнальный столик, молодая как-то нервно взъерошила свои огненно-рыжие волосы и уставилась на Агату.

– А тебе, подруга, лучше уйти. Нам с твоим парнем нужно кое-что обсудить.

– Хрен я куда уйду! – взбрыкнула Агата, с вызовом уставившись на наглую красотку. – И он не мой парень!

Глеб выглядел растерянным. Он стоял в дверном проёме, силился что-то сказать, но, видимо, не мог подобрать нужных слов.

Пожилая женщина опустилась в кресло, хлопнула ладонью по подлокотнику.

– Цыц! – она посмотрела на свою спутницу. – Не спеши, Полина, не спеши. Эта девчуля, возможно, тоже причастна. А коли нет, то всё равно не поймёт ничего.

Полина сделала неопределённый жест руками, соглашаясь. После вчерашней «целительной настоечки» на сибирских травах у неё болела голова, здраво мыслить не получалось. Рано утром, выпив чаю с мятой, она дала себе зарок: если кто-то предлагает бухнуть и говорит при этом «проснёшься как огурец» – не верить! Как огурец утром была только Саяра – ни малейших последствий давешнего злоупотребления алкоголем. Просто удивительно. Лето, выходит, и правда железное.

Язвительно улыбнувшись якутке, Полина посмотрела на Глеба.

– Тебе о чем-нибудь говорить слово «корректор»?

После секундного замешательства он кивнул.

– Я всё понял. Конечно! Вот же чёрт! Вы корректоры?

– Я – корректор, – пояснила Полина, а потом кивнула на Саяру и отомстила ей за «фифу московскую»: – А это просто якутская бабулька. Приблудилась по дороге.

– Ребячество, – фыркнула Саяра, усаживаясь поудобней. – К делу давай, девчуля, к делу.

– Я, кажется, догадываюсь… – начал Глеб.

– Это хорошо, что ты догадываешься! – довольно резко перебила его Полина. – Но ты вряд ли понимаешь, что натворил. И я пока не понимаю.

– Потому вы и здесь.

– Какой догадливый, – Полина невесело усмехнулась и, не отрывая уничижительного взгляда от Глеба, кивнула в сторону Агаты. – А она в курсе, о чём мы?

– Она тут ни при чём! – с пылом сказал Глеб. – Она…

– Она в курсе! – пошла в атаку Агата. Её задело, что эта дамочка не обратилась к ней напрямую. Самое время будить Девочку-танк: – Ну и что теперь, а? Припёрлась тут, понимаешь, глазёнками сверкает… фифа крашеная!