Для решающего столкновения с Японией на ее территории американцам надо было высадиться на побережье Кюдзюкюри и в заливе Сагами, чтобы прежде всего захватить район Канто. Задача, прямо скажем, очень сложная. После чего предстояли тяжелые бои с укрепившимися в Мацусиро силами армейского командования и японского правительства. Японская армия планировала создать несколько укрепрайонов вдоль линии Накасэндо с проходящей по горной местности стратегической дорогой, соединяющей город Аннака с перевалом Усуйтогэ. А в центре линии Аннака – Усуйтогэ находится Мацуида и пролегает меридиан 138°48’.

Тебе не кажется, что этот план поразительно напоминает замысел сражения у залива Сагами, который вынашивал Кодзукэносукэ Огури?

В обоих случаях – поворотные моменты в истории государства. Планируются решающие битвы, от исхода которых зависит существование страны. И оба раза планам не суждено осуществиться.

Я, конечно, точно не знаю, но мне кажется, что стоит копнуть глубже – и вскроются новые факты о важных исторических событиях, связанных с этой линией.

Митараи слушал меня невнимательно. Видно, я слишком отклонился от темы.

– Понятно. Я тоже был бы не прочь побродить по тем местам, – бросил он.

– Считается, что там проходит лей-линия.

– Лей-линия? Как в Англии?

– Ты знаешь о них?

– Знаю. Это когда на прямой линии расположены древние курганы и другие захоронения, места, связанные с религиозными культами.

– В Японии тоже такое встречается. Например, 34°32’ северной широты. На этой параллели на протяжении семисот километров расположено много храмов, исторических мест и памятников.

– Хм-м…

– К северо-востоку от императорского дворца в Токио находится целый ряд храмов, включая Ясаки Инари, Хиэ, Исихама, Тэнсо. Строго на север от храма Цуругаока Хатимангу в Камакуре расположен храм Тосёгу в Никко. На линии, идущей с севера на юг, стоит несколько храмов, в которых поклоняются богам – покровителям рудознатцев.

– Ага!

– Похоже, японцы, как и древние жители Британских островов, с давних пор имели представления, в каких местах должны располагаться святилища, и придавали большое значение прямым линиям.

– Выходит, Хэйкити со своей концепцией был не оригинален.

– Думаю, да. Давай-ка теперь посмотрим, что за бумаги принесла тебе Иида-сан. Я собственно за этим и пришел. Все, что об этом деле известно до сих пор, я рассказал. Теперь остается одно: тебе предстоит поломать голову над этим делом, приняв к сведению свидетельства Иида-сан.

* * *

Кто заставил Митараи и меня с головой погрузиться в дело об «убийствах по Зодиаку», которому уже больше сорока лет? Отвечу: женщина по имени Мисако Иида. Она неожиданно появилась, когда мы, по обыкновению, сидели и болтали о всяких пустяках в офисе Митараи, где тот давал уроки астрологии своим ученикам. На лекции Митараи ходили в основном гадавшие по руке на улицах тетеньки, для которых было важно получить начальные знания о европейской астрологии. Свободного времени у моего друга оставалось в избытке, и мне казалось, что тратить его особо не на что. Однако, вопреки моим предположениям, к нему приходили и люди, просившие погадать им. Это были главным образом женщины, постоянные клиентки, и все по рекомендации: «Подруги сказали мне, что у этого человека все сбывается». В присутствии этих дам Митараи с важным видом отдавал мне распоряжения: сделай то да сделай это.

Мисако Иида тоже относилась к категории «пациенток» Митараи, но просьба, с которой она обратилась к нему, была совершенно другого рода.

– Это может показаться странным… – начала она нерешительно, – но я пришла к вам не за гаданием. Хотя можно, конечно… Но это не про меня, а про отца.

И она замолчала. Было видно, что слова ей даются с трудом.

На лице Митараи появилось выражение рыбака-одиночки, застывшего в ожидании поклевки. Я с нетерпением ждал, когда он что-нибудь скажет, но его угнетала депрессия. Затянувшуюся неловкую паузу могла бы смягчить сигарета, но Митараи не курил и с презрением относился к тем, кто делает это, зная, что курение – прямой путь к раку легких.

– Вообще-то, – набравшись наконец смелости, продолжала женщина, – это такое дело, что мне сразу надо было пойти в полицию, но наше положение не позволяет… Митараи-сан, вы помните госпожу Мидзутани? Она посещала вас год назад.

– Мидзутани… – протянул Митараи. – А-а! Это по поводу телефонных звонков с оскорблениями?

– Совершенно верно. Она – моя подруга. Тогда госпожа Мидзутани не знала, что и делать, а после встречи с вами все сразу уладилось. Она много раз мне говорила, что у вас большой талант, и не только прорицателя, но и детектива. Голова у вас просто замечательная.

– Ну что вы…

Мисако Иида умела играть на чувствах. Что ни говори, а лесть Митараи любил.

После этих слов женщина еще помолчала и вдруг, будто желая сменить тему, спросила:

– Извините, Митараи-сан, можно узнать ваше имя?

Этот вопрос поставил моего друга в замешательство: зачем совершенно постороннему человеку знать, как его зовут? Хотя мне этот вопрос показался очень своевременным – надо же было как-то развеять возникшую атмосферу неловкости.

– Разве мое имя как-то связано с тем, что вы собираетесь нам рассказать? – осторожно поинтересовался Митараи.

– Что вы! Просто Мидзутани-сан интересуется. Она спрашивала, а вы так и не сказали.

– То есть вы пришли специально, чтобы узнать, как меня зовут?

Митараи в раздражении начинал говорить колкости, и я поспешил вмешаться:

– Его зовут Киёси. Иероглиф – «чистота», «незапятнанность».

Моя роль как раз и заключалась в том, чтобы сглаживать углы, когда Митараи был не расположен нормально разговаривать.

Иида опустила голову, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Митараи, не знаю почему, сидел с таким выражением на лице, будто съел лимон.

– Какое странное имя! – Иида подняла на нас глаза. Щеки ее порозовели.

– У человека, который его придумал, было своеобразное чувство юмора, – моментально отреагировал Митараи.

– Это папа вас так назвал?

Митараи явно стала надоедать эта тема, и он отрезал:

– Точно! Он дорого заплатил за это – умер рано.

Снова повисла тягостная пауза, хотя было заметно, что напряжение у нашей посетительницы спало и она готова приступить к рассказу.

– Как я уже сказала, я не смогла решиться пойти в полицию. Дело в том, что некоторые факты могли бы представить моего отца в неблагоприятном свете. Впрочем, месяц назад отец умер, и теперь, наверное, это уже не имеет значения, но все же я боюсь, как бы не возник вопрос об уголовной ответственности, если дело получит дальнейший ход. Тогда оно будет иметь неприятные последствия и для моего мужа, и для брата. Ведь в нашей семье все мужчины имеют отношение к полиции – и отец, и брат, и муж.