Вуди с каменным лицом продолжал читать лекцию, от которой волосы становились дыбом, – о змеях и болезнях. Именно об этой лекции я говорил в начале книги. Потом настала очередь Салли. Этот человек, тридцать три года прослуживший в САС, скептически и неодобрительно обвел нас взглядом своих узких глаз. Наконец он нашел одного члена экспедиции, занимавшего видное положение, и обвинил его в том, что тот дремал во время инструктажа. Салли счел это нерадивым отношением к делу. «Вы должны прямо сейчас настроиться на то, что здесь говорится, – сказал он со своим свирепым шотландским акцентом. Несчастный обвиняемый напоминал оленя, попавшего в свет фар. – Или вы думаете, что мы говорим здесь о своем здоровье? Или вы думаете, что знаете все об этом? А если там, на месте, вы попадете в беду, что тогда? Вы либо потеряете здоровье, либо умрете, вот что. Кто будет нести ответственность, черт побери? Мы будем нести ответственность, черт побери. А потому этого не должно случиться, пока мы на вахте. – Он снова обвел нас взглядом узких глаз. – Пока мы на вахте – нет».

В комнате воцарилась тяжелая тишина, мы все стали притворяться, что слушаем чрезвычайно внимательно. После долгой неловкой паузы Салли перешел к планам на следующий день. Два вертолета, экспедиционный «Эй стар» и гондурасский «Белл-412», военный, полетят в долину на поиски посадочных площадок. После выбора площадок Вуди, Салли и Спад высадятся и станут расчищать их с помощью мачете. Если кустарник окажется густым и высоким, сказал Салли, первые несколько групп, возможно, придется спустить с вертолета на тросе. Стив выбрал пятерых человек, включая и меня, которые должны были высадиться первыми. Теперь Салли собирался показать нам, как сделать это безопасным образом.

Мы последовали за Салли во дворик, где он разложил оборудование, вынутое из рюкзака. Он показал нам, как пристегивать трос, как выходить на ступеньку вертолета, как спускаться, используя механическое тормозящее устройство – «спусковуху», как отстегиваться, как подавать знак и отходить в сторону. У меня уже был опыт спуска по скалам и замерзшим водопадам, но там безопасность обеспечивала вертикальная стена, от которой я отталкивался ногами при спуске. Спуск из зависшего вертолета, когда тебя окружает лишь воздух, казался более опасным; если не отстегнуться как положено, достигнув земли, вертолет может взмыть в воздух и потащить тебя за собой. Мы несколько раз повторили необходимые движения, пока не добились соответствия высоким стандартам Салли.

Маленький «Эй стар», который собирались отправить первым, мог взять только трех пассажиров, а если со снаряжением – только двух. Главный вопрос звучал так: кто именно из нашей счастливой пятерки получит вожделенное место на первом рейсе? Элкинс уже разрешил несколько яростных споров по этому поводу. Крис привел весомый аргумент: он должен лететь первым рейсом и убедиться, что посадочная площадка не обустраивается на археологическом объекте – иначе вертолет повредит его. Дэйв Йодер потребовал включить его в первую группу, чтобы он мог зафиксировать, как нога человека касается этой земли: одно из его главных профессиональных правил – «никакой пересъемки». Третье место Стив отдал Лусиану Риду, главному оператору съемочной группы, чтобы он запечатлел это мгновение.

Итак, я летел вторым рейсом, вместе с Хуаном Карлосом и грузом важнейшего оборудования. Нам пятерым вместе с командой Вуди предстояло на скорую руку оборудовать лагерь. Остальные члены экспедиции, включая Стива, прилетали в долину позднее. Несмотря на все свое возбуждение – исполнялась мечта его жизни, – Стив отдал нам свое место в вертолете, поскольку считал, что первыми в долине должны оказаться кинематографисты, писатель и ученые. Сам он решил лететь на следующий день.

Гондурасским военным, с их более крупным вертолетом, надо было искать посадочную площадку ниже по реке. Потом солдаты собирались подняться по берегу пешком и разбить лагерь рядом с нашим.

Таким образом, в первый день и первую ночь мы должны были быть предоставлены сами себе.

Шестнадцатого февраля, на рассвете, передовая группа погрузилась в фургон и поехала в направлении Эль-Агуакате – убогого аэродрома в джунглях, построенного ЦРУ во время борьбы между сандинистами и контрас. Он располагался у подножия гор, милях в десяти к востоку от Катакамаса. Нас ждали два вертолета: прилетевший из Альбукерка «Эй стар», раскрашенный в яркие цвета, карамельный и белый, и гондурасский «Белл-412» серой боевой окраски. Первый полет совершался только с целью визуальной разведки, для определения двух вероятных посадочных площадок: одна – близ археологического объекта, ниже по течению, другая – у слияния двух рек. Во время этого полета посадки на У1 не предполагалось.

Я летел в гондурасском вертолете с Дэйвом Йодером, Элкинс – в «Эй стар». Мы договорились, что две «птички» будут постоянно поддерживать визуальный контакт. В 9:45 обе машины взлетели, направившись на северо-восток.

Гондурасский вертолет поднялся в воздух тяжело и сразу же повел себя неустойчиво, дав крен. На приборной панели загорались красные огоньки, сработала тревожная сигнализация, так что в конце концов мы развернулись и полетели назад в Агуакате, где вертолет, по-прежнему накренившийся, сел, слегка проехав по земле. Оказалось, что вышел из строя контроллер бортового компьютера. Мне уже приходилось летать в сомнительнго вида самолетах, но с вертолетом есть больше оснований для тревоги: при выходе из строя двигателя он не сможет спланировать, и пилот должен попытаться осуществить «безмоторный спуск», что означает просто-напросто падение камнем с неба. Вертолет – дорогостоящая машина, требующая обслуживания в значительном объеме. Гондурасская армия не имеет средств для того, чтобы обеспечить своим летчикам такой же налет, как, скажем, у пилотов ВВС США. Еще больше меня беспокоил тот факт, что вертолеты были старыми и, прежде чем попасть в Гондурас, побывали в собственности нескольких стран.

Пока мы ждали на аэродроме, вернулся «Эй стар». Несмотря на договоренность держаться вместе, «Эй стар» все же слетал на объект. Элкинс спрыгнул на землю. «Удача, – сказал он, улыбаясь и выставляя вверх большой палец. – Мы можем приземляться прямо на участке! Но руин не разглядеть – слишком густая растительность».

Гондурасские ВВС пригнали другой «Белл» на замену неисправному, и оба вертолета отправились во второй разведывательный полет в долину У1. На этот раз пилот «Эй стар» хотел зависнуть прямо над потенциальной посадочной площадкой и внимательнее разглядеть ее. Летевшие на военном вертолете собирались обследовать более обширную посадочную площадку ниже по реке и понять, сможет ли она вместить более крупный «Белл». Поскольку две потенциальные площадки находились всего в нескольких милях друг от друга, две «птички» могли лететь вместе, поддерживая визуальный контакт.

Я опять отправился на военной машине. Полчаса мы летели над гористой местностью. Огромные участки лесов были вырублены, даже на склонах крутизной сорок или пятьдесят градусов. Я видел эту территорию впервые. Если в 2012 году мы залетали в Москитию с северо-запада, то теперь – с юго-запада. Я видел, что вырубки производились не ради древесины: почти все стволы остались на земле, и их сжигали после высыхания, о чем свидетельствовали вездесущие дымки. Конечная цель, насколько я понимал, состояла в том, чтобы превратить эту землю в пастбища для скота, который мог пастись даже на самых крутых склонах[44].