Стрелки на часах показывали четверть четвертого. Есть такие люди, которые нарочно сидят и ждут, глядя на часы, и как только пройдет минута после назначенного срока – так сразу уходят, таким образом якобы показывая, что очень заняты и не намерены терять свое драгоценное время.

Ага, как же, очень он занят! А эта идиотка Нинка заранее перевела ему деньги! Это же надо было до такого додуматься! Может, этот Михаил вообще жулик, да и не Михаил вовсе! А Надежда, как полная дура, таскалась в такую даль зря!

Со злости Надежда Николаевна бухнула в дверь ногой, и тут же оттуда послышалось недовольное:

– Кто еще? Вот я тебе постучу!

– К Михаилу насчет пазлов! – закричала Надежда, ожидая, что сейчас из-за двери скажут, что никакого Михаила тут нет и шла бы она куда подальше.

Но вместо этого загремели замки и дверь отворилась. На пороге стояла тетка в вылинявшем фланелевом халате. На голове у нее была косынка, из-под которой торчали большие пластмассовые бигуди. На ногах у тетки красовались самые настоящие резиновые галоши. И не такие, какие покупают огородники (нарядные, разных цветов и фасонов), а старые, производства фабрики «Красный треугольник» – черные, с малиновой подкладкой.

– А Мишки нет, – сказала тетка хриплым, прокуренным голосом, и Надежда углядела у нее на левой щеке здоровенный, уже пожелтевший синяк.

– А… он ничего не оставлял, чтобы передать? Мы с ним договаривались! – искательно спросила Надежда, представляя, что выскажет Нинке по телефону, а затем бросит трубку и занесет ее номер в черный список.

– Вроде есть что-то… – неохотно сказала тетка и посторонилась, впуская Надежду.

За дверью обнаружилась довольно большая полутемная прихожая, отгороженная самодельной стенкой, не доходящей до потолка, в которой была дверь – узкая и по виду картонная.

– Жди здесь, – строго велела тетка и ушла, оставив дверь полуоткрытой.

Против воли Надежда заглянула внутрь и увидела большое пространство без окон, где были свалены разные предметы – спинки от кровати, ломаные стулья, картонные коробки. Тетка удалилась куда-то в глубь этого пространства, откуда послышались шуршание и ворчание, и наконец вышла, прижимая к груди коробку, завернутую в старую газету.

– Вот! – сказала она. – Вроде это самое.

– Деньги Михаилу уже перевели, – заторопилась Надежда.

– Ну ладно, это все меня не касается!

Тетка вручила ей сверток и выпихнула за дверь. Надежда еле-еле успела подхватить выпавшую перчатку.

«Могло быть хуже!» – подумала она и заторопилась уходить.

– Ой, Надя, как я тебе благодарна! – встретила ее Нинка.

– Ну и видок у тебя! – не удержалась Надежда Николаевна.

Нина передвигалась с помощью странного прибора – спереди блестящие металлические трубы, которые не давали упасть, а сзади небольшое сиденье на колесиках, если устанешь.

– Вот как старушенция ста лет, – тяжело вздохнула Нина. – Ну, это временно.

Надежда разделась, понадеявшись, что ее хоть чаем напоят, а то с утра уборкой занималась, потом полдня по городу ездила, есть хотелось – спасу нет!

Нина бодро направилась в комнату, развернула сверток и увидела потертую, засаленную картонную коробку.

– Что это? – спросила она, брезгливо отбросив пожелтевшую от старости газету, и попыталась открыть коробку.

Это удалось не без труда, однако на пол и ей на колени тотчас посыпались кусочки пазла.

– Что это? – повторила Нина.

У Надежды возникли сомнения по поводу тихого чаепития с перемыванием косточек общим знакомым. Похоже, она не только чаю не получит, но и воды простой тут не нальют.

Нинка между тем шарила в коробке, потом потрясла ее и даже попыталась разорвать.

– Надя, что ты мне принесла? – спросила она с отчаянием в голосе.

– Как что? Пазл. Вот же кусочки валяются.

– Это не тот пазл! – закричала Нинка истеричным, срывающимся голосом. – Я заплатила за два замечательных пазла! Один – рыцарский турнир, второй – японский садик! А это что такое? – Она схватила горсть кусочков и бросила на пол. – Какая-то абракадабра, а главное – картинки нет!

– Слушай, куда ты меня послала, туда я и поехала… – Надежда потихоньку накалялась. – Адрес не перепутала, спросила Михаила, его не было, и женщина мне отдала то, что он оставил. Так что с него и спрашивай! Нечего было деньги заранее переводить!

Но Нинка ее не слушала, в исступлении тряся коробку.

– Нет картинки. Ты что, проверить на месте не могла? Ничего нельзя поручить!

– Что-о?

Конечно, Надежда Николаевна была женщиной интеллигентной и воспитанной и славилась ровным, выдержанным характером, но злить ее не следовало, а уж на открытое хамство она реагировала мгновенно.

– Вот что, Нинель!

Ну да, полное имя Нины было Нинель, и она его не любила.

– Вот что, дорогая моя, – повторила Надежда напряженным голосом. – Ты, видно, перепутала меня со своими мальчиками на побегушках. Вот на них ори и посылай куда хочешь. С игрушками своими разбирайся сама, а меня уж уволь! И больше ко мне не обращайся ни по какому поводу.

– Это не игрушки! – обиделась Нина. – Я этим живу!

– Не помрешь!

С этими словами Надежда схватила сумку и пальто и ушла, хлопнув на прощание дверью как можно громче.

Всю обратную дорогу она кипела от ярости. Надо же, потратила кучу времени, а что получила вместо благодарности? Сплошное хамство.

Нинка совсем обнаглела, привыкла, что все привозят и приносят. Надо же, как бывший муж о ней заботится, пылинки сдувает! Даже странно.

Тут мысли Надежды естественным образом перешли к ее собственному мужу. Сан Саныч скоро должен вернуться с работы, а у нее и ужина толком не было.

От метро она бежала бегом, так что даже соседка Антонина Васильевна, которая, как всегда, ошивалась возле подъезда, озаботилась, уж не случилось ли что, но Надежда только отмахнулась.

Сан Саныч очень удачно застрял в пробке, так что Надежда до его прихода успела запечь курицу и отварить рис, и даже соус бешамель на этот раз получился без комков.

Она думала, что выбросила Нинку с ее хамством из головы навеки, но – странное дело! – нет-нет да скреб душу червячок сомнения. Надежда Николаевна не любила расставаться с людьми вот так, со скандалом. Нинка, конечно, поступила с ней по-свински, но и она, Надежда, оказалась не на высоте. Нужно было не орать, а уйти молча, сохранив достоинство.

И потом, если отбросить последнюю встречу, то Нинку все-таки было жалко. Сидит одна, пазлы собирает, ни с кем не общается, тем более сейчас, когда ей из дома не выйти. Бывший муж вроде бы заботится, однако не лично навещает, а посылает своего порученца.