стихии. Громыхало так, что, казалось, замок вот–вот пошатнется. Проливной дождь заливал каменный балкон.

— Лет через тысячу, — скрипнул зубами Бертран, через силу пытаясь уснуть.

— Вы в прошлый раз говорили то же самое, — робко заметила совесть, а потом вздохнула и ушла.

Уже в полудреме герцог внезапно увидел что–то похожее на страшный сон. Маленькая фигурка срывается с обрыва и с диким криком исчезает в черноте бездонной пропасти.

— Нет, — резко дернулся Бертран, присаживаясь на кровати. Комнату заливала ночная синева. Лишь изредка она вспыхивала яркими вспышками молний. И в эти мгновения становилось светло, как днем. Запоздалый гром пугал горы удаляющимися раскатами.

Бертран зевнул и лег на спину, раскинув крылья и руки. Стоило ему закрыть глаза, и он невольно представлял, как стая голодных волков превращается в стаю сытых волков. А двое самых рьяных перетягивают обрывок юбки.

— Твою мать, — скривился Бертран, просыпаясь. На улице уже распогодилось, поэтому было тихо и свежо.

Герцог перевернул подушку, двинув по ней кулаком, и улегся спать, но не тут–то было… Ему снились лихие разбойники, то и дело промышляющие на узких горных дорогах. Они окружили хрупкую испуганную фигурку, которая металась, умоляя спасти ее!

В сизой утренней мгле, окутавшей горы, Бертран открыл глаза, чувствуя, нечто отдаленно похожее на муки совести.

— Ничего, я завтра отправлю слуг спросить, добралась ли Пять Мешков до деревни, — успокоил он себя, отмахнувшись от ночных кошмаров.

Но не тут–то было!

Ему почему–то снились горные тролли, которые давно облюбовали эти горы. Разумеется, они старались держаться подальше от горных дорог, но иногда герцогу жаловались на троллей, перевернувших телегу и утащивших лошадь.

Бертран посмотрел на стену, где среди охотничьих трофеев красовались оскаленные каменные головы троллей, оторванные еще до наступления рассвета.

Герцог встал и подошел к окну, тяжело опираясь на подоконник. Потом он прошелся по комнате мимо тлеющих углей камина. Сделав круг по комнате, осушив золотой кубок, стоящий на столе, Бертран прилег на кровать, хмуро глядя в окно, где уже занимался рассвет.

— Гиос! — крикнул он, пребывая в ужаснейшем из своих настроений. На лестнице послышались спешные шаги и старческая отдышка.

Двери скрипнули, и на пороге предстал старый слуга со свечой, которая постоянно гасла.

— Распорядись, чтобы кто–нибудь сходил в Мэртон, и узнал, добралась ли до них вчерашняя девица, — распорядился герцог.

— Мне в Мэртон нельзя! Папка заругает! — послышался звонкий голос за спиной Гиоса, а старый слуга вздрогнул, выронив свечу. Ковер загорелся, а Гиос тут же принялся его тушить ногой.

— Ты?! — опешил герцог, глядя как в его покоях вырастает та самая босая красавица. Со стороны казалось, что на ней были сапоги. Но это была всего — лишь грязь. — Ты вернулась?!

— Да, — заметила она, выжимая косынку, которую почему–то носила на шее. — Нет, ну путь неблизкий! Сначала я пошла по дороге, подул ветер, и я сорвалась в ущелье!

Она показала ветку, которую достала из прически. Бертран плеснул себе в кубок и сделал глоток.

— Неглубокое, как выяснилось. Еще и косой зацепилась… Но так мне удалось очень сократить дорогу! — выдохнула девица, вытаскивая из волос зеленую ветку.

Герцог подавился, глядя на нее странным взглядом.

— Потом я спустилась вниз, в лес. Там были голодные волки. Один из них бросился на меня, но я укусила его за ухо, и побежала. Пришлось бежать обратно! Мне повезло! Я попала на разбойников! Они как выскочат! А тут я и волки! Я прыгнула вниз, а потом чую, упала на что–то мягкое! А это тролль! Представляете? Горный тролль! Ну до рассвета было еще ого–го! Пока разбойники отбивались от волков, мы с троллем…

Герцог стоял с кубком в руках и смотрел на нее огромными глазами.

— Короче, если бы не тролль, то я бы еще сутки добиралась! Спасибо ему, огромное! — благодарно вздохнула Пять Мешков, подходя к окну, выходящему во внутренний двор. — Вон он стоит! Видать, убежать пытался, бедняга! Он сначала меня вообще не в ту сторону понес. Я ему на ухо кричала, что в другую! Видимо, потом он все–таки понял!

Герцог усмехнулся и сделал несколько шагов к окну. Он был уверен, что эта девица сочиняет. Только любопытство заставило его выглянуть во внутренний двор. Бертран замер.

Глава третья

Улыбка сползла с его красивого лица, когда он увидел застывшую каменную фигуру трехметрового тролля, заслонявшегося могучими лапами от солнца. Видимо, солнечные лучи застали его врасплох, и он не успел найти место, куда можно спрятаться.

— Вот на нем я доехала! Он такой молодец! А как быстро бегает, — сокрушалась Пять Мешков, а потом взмолилась. — Только тролля моего не выбрасывайте! Я его потом заберу! Мы с ним даже почти подружились!

Недопитый золотой бокал выскользнул из рук ошарашенного герцога и покатился к ногам Гиоса.

— Так что? Как на счет работы? — спросила Пять Мешков, глядя на застывшего, как тролль, герцога.

В его голове шевельнулась странная мысль, пока он рассматривал могучую фигуру тролля, вокруг которой собирались слуги. Неподалеку стучали молотки. Двое слуг чинили дубовые ворота, пробитые троллем насквозь.

Красавица закинула длинную косу за спину и встала на цыпочки, пытаясь что–то высмотреть в узком стрельчатом окне.

— Вы кого–то ищете? — робко спросил Гиос, выдыхая и отряхиваясь после тушения пожара. На дорогом ковре осталось черное выжженное пятно, которое еще не видел герцог.

— Да, — не оборачиваясь бросила Пять Мешков. — Интересно, Мартин уже добрался до дома?

— Это ваш отец? — участливо, и не без надежды спросил Гиос.

— Ой, да что вы! Это же мой брат! — округлила глаза девица, снова высматривая кого–то в окне. Она обернулась, и пожала плечами: «Жаль, не видать его!».

Лицо герцога вытянулось. Он вспомнил седого усатого мужика, казалось, преклонного возраста.

— Младший, — вздохнула красавица, выжимая свою растрепанную косу. — У нас в роду просто мужики седеют очень рано! У меня–то семьи осталось. Отец и младший брат! И все они рано поседели! Говорят, наследственность такая!

— Интересно, с чего бы это, — медленно проговорил герцог, глядя на девицу. — А мать?

— Она рано умерла. Говорят, я на маму похожа! И лицом и характером! Просто копия мамы! — вздохнула девица, расхаживая по покоям герцога и оставляя грязные следы. — У нас в семье сильная наследственность!

— Сильная