Шрифт:
Интервал:
Закладка:
― Что с твоей ногой?
Тёмные джинсы, пропитанные кровью, висели лохмотьями на его бёдрах. Он был ранен.
В этом она увидела свой шанс.
― Я могу помочь тебе, ― сказала она, желая освободить руки. Ксио знала, что едва он избавил бы её от наручников, его бы ждала неприятная неожиданность.
Как по волшебству ― хотя он находился довольно далеко от неё, ― наручники спали с её запястий. Она вскочила, как ужаленная, быстро помчавшись к двери, но ноги привели её прямо к горе крепких мускулов.
Как он так быстро оказался здесь?
Она почувствовала на своих плечах большие, тяжёлые руки.
― Ксио. ― Девушка услышала злость в его голосе.
Неужели он действительно полагал, что она так легко покорится судьбе? В отчаянии Ксио замахнулась и ударила кулаком в его раненое бедро. Вскрикнув, он упал на колени. Крепко ухватившись пальцами за её плечи, он потянул её за собой на пол. Внезапно он вскинул вверх правую руку, в которой держал маленький металлический предмет. Она почувствовала толчок в грудь, ощутив вспышку режущей боли, которая начала распространяться по всей груди. Девушка тут же почувствовала, что задыхается, что вызвало новую волну паники. У неё, как и в прошлый раз, не выходило наполнить лёгкие кислородом. Перед глазами потемнело, и она снова скользнула в пучину беспамятства.
***
На этот раз Ксио проснулась на полу в своей комнате. Руки были связаны за спиной, а лицом она лежала на ковре, вид которого портила небольшая прожжённая дыра. Запах обгоревшей ткани вызывал тошноту. Она почувствовала, как сдавило горло, но на пустой желудок её не могло стошнить. Сейчас пробуждение, несомненно, было таким, каким она себе и представляла, потеряв сознание. В груди жгуче болело, и было чересчур трудно дышать. Каждый вдох был настоящим мучением. Каждый удар сердца причинял боль. И это не сулило ничего хорошего.
Вдруг её внимание привлекли стоны, доносившиеся из кухни. Там она увидела Элайджу, который возился в раковине, а вокруг него на забрызганном кровью кафеле было разбросано несколько кухонных полотенец. Он снял брюки и теперь был одет только в боксеры и майку, отчего открывался прекрасный вид на его тело. Боже мой, неужели за последние несколько часов она полностью утратила инстинкт самосохранения?
Этот тип похитил её и дважды заставил отключиться из-за этой странной штуковины. И именно этим предметом он сейчас копался у себя в животе. И не только им. Рядом с парнем на полке лежал испачканный кровью кухонный нож. Он схватил его и на всю длину погрузил в бедро.
Он что, совсем с ума сошёл? Не веря своим глазам, она еле сумела подавить вздох.
Он не обратил на неё внимания, продолжив рыться ножом в своём бедре, словно дикарь. Если бы Ксио уже не чувствовала себя дурно, то после такой картины ей бы без сомнений стало плохо. Постукивающий звук, как будто металл ударяется о металл, сбил её с толку.
Она перевернулась на бок, затем на спину. Грудь и спина продолжали болеть, но эту боль она могла вынести по сравнению с тем, что она чувствовала в других частях тела. Попытка подняться на ноги увенчалась успехом, но совершенно вымотала её.
― Во второй раз последствия после ЭМПОИ всегда хуже. А в третий раз вы просто не захотите это испытать. Это не смертельно и не оставляет повреждений на длительное время, но ощущения, отнюдь, неприятные. ― Элайджа сдул волосы с лица и тяжело облокотился о столешницу. ― Кто-то считает, что это крайне болезненно.
― Болезненно? Да, это действительно так! ― Её злой взгляд выражал не что иное, как угрозу, однако после каждого произнесённого слова она, словно рыба на суше, должна была жадно хватать ртом воздух.
― Если вы будете вести себя спокойно, то эффект от ЭМПОИ пройдёт достаточно быстро. Ощущения неприятны, поэтому расслабьтесь и сделайте вдох и выдох. Вдох и выдох.
Он гипнотизировал её своим голосом и, словно мантру, повторял последние слова, отчего её дыхание успокоилось, и боль стала более терпимой. Завораживающе.
― Что такое это ЭМПОИ? И почему ты роешься этим у себя в бедре? ― спросила она, в конце концов, почувствовав себя в состоянии это сделать.
Прихрамывая, Элайджа дошёл до дивана и упал на него.
― Это электромагнитный прибор для остановки импульса, сокращённо ЭМПОИ. Он останавливает прохождение нервных импульсов в теле на миллисекунду, время зависит от того, используют ли его для определённой части тела или всего организма. Мне нужно было обезболить бедро, чтобы заняться им.
Его дрожащая, покрытая кровью рука лежала на ране. Элайджа был мертвенно-бледный. Под глазами залегли глубокие тёмно-фиолетовые тени. Несомненно, он был окончательно измучен, потеряв столько крови. Это выдавали окровавленные полотенца, разбросанные по кухонному полу. Перед ней снова предстал шанс сбежать отсюда.
― Это бесполезно. Ты продолжаешь истекать кровью, как раненый зверь. Я могу осмотреть твою рану. Два года назад я работала медсестрой.
И приобрела кое-какой опыт в отделении скорой помощи. К сожалению, она была вынуждена отказаться от своей работы в больнице. Из-за Георга, который поставил перед собой задачу превратить её жизнь в ад. Сначала её начальник защищал её, но спустя год террора ситуация стала неприемлемой, и её настоятельно попросили написать заявление об уходе. Ксио сделала это. И не только. Она уехала из своего родного города, разорвав со всеми отношения, взяла свою старую фамилию и нашла другую работу. Почти целый год она прожила спокойно, пока Грегор вновь не отыскал её. Кошмар начался по новому кругу, и ей опять пришлось бежать. Долгое время она заметала следы, чтобы уже как год жить спокойно. До сегодняшнего дня она могла вести нормальную жизнь. И тут такой поворот. Кошмарный сон не захотел просто закончиться. Но теперь, когда она всё больше об этом размышляет, ей начинает казаться, что Грегор вряд ли натравил на неё этого типа. Грегор гордился своим славянским происхождением, и все его помощники были исключительно из Восточной Европы. Он доверял только людям, подобным ему, поэтому такой человек, как Элайджа, не годился для преступного объединения Грегора.
― Тебя прислал Грегор? ― Ксио, тем не менее, произнесла эти три слова, которых так боялась, но ей нужно было знать.
Во взгляде Элайджи она увидела закравшееся смятение, которое было настоящим.
― Я не знаю никакого Грегора.
Девушка была почти
