Ближе к полудню появился уставший, с посеревшим послесуточного дежурства лицом, Юра Коротков.

– Да за что же нам невезуха такая! – сокрушался он,сидя за столом напротив Насти и большими глотками отпивая из чашки крепкийчерный кофе. – Только-только с Галактионовым разделались, а на тебе,пожалуйста, подарочек к 1 апреля. С этим Тарасовым мы намучаемся, вот попомнимое слово.

Настя понимающе кивнула. Две недели назад они закончилизаниматься убийством начальника кредитного отдела банка «Эксим» Галактионова, укоторого было такое количество связей и знакомств, что на проверку их ушла уймавремени. А в итоге оказалось, что убил его человек, в том огромном списке нечислившийся. О знакомстве убийцы и жертвы вообще никто не знал, онипознакомились случайно в поезде, почти сутки играли в купе в преферанс иразошлись, обменявшись телефонами.

– Мало того, что в Совинцентре работает три тысячи человек,там еще в гостиницах проживает столько же гостей. А до Совинцентра Тарасовработал в системе Министерства среднего машиностроения, причем работал многолет и на разных должностях. Что это за убийство? Хвост с предыдущей работы, илион за четыре дня своей деятельности в протокольном отделе успел кому-то намозоль наступить? Ох, Ася, сил моих нет, скорей бы на пенсию. Кстати, там, вотделе у Тарасова, твоя однокурсница работает. Ты же в 1982-м юрфак закончила?

– Да.

– Вот и она тоже. Королева Ирина. Помнишь такую?

– Иришку? Помню, конечно. Погоди, а кем она там работает?Начальником отдела?

– Разбежалась, – фыркнул Коротков. – Консультантомвторой категории.

– Да что ты? – изумилась Настя. – Она же былатакая способная. Неужели карьеру не сделала? Надо же, как жалко. А она меняпомнит?

– Я не спрашивал.

– Перестраховываешься?

– Ну, мало ли что, – неопределенно пожал плечамиЮра. – Вдруг с ней что-нибудь не так, а она побежит к тебе за помощью исоветом. Между прочим, это она обнаружила мертвого Тарасова. И, между прочим,свидетелей при этом не было.

– Между прочим, между прочим, – передразнила егоНастя. – Между прочим, шила в мешке не утаишь. Если с ней что-то не так,то она поднимет все свои университетские знакомства, чтобы найти кого-нибудь наПетровке, и так или иначе на меня выйдет. Чего зря темнить-то? Ладно,рассказывай, что там стряслось. Еще кофе налить?

– Чуть попозже. Значит, так. Твоя подруга Королева, с ееслов, пришла утром на работу, было это без пяти девять, и страшно удивилась,что дверь уже открыта. Обычно первой приходила Светлана Науменко и никак нераньше четверти десятого. Королева тоже хронически опаздывает и приходит где-тов девять тридцать. К десяти часам подтягиваются начальники. Точнее, так былораньше, до того, как пришел Тарасов. Юрий Ефимович – человек дисциплинированныйи устроил женщинам выволочку за опоздания. Мол, официальное учреждение должноработать с того часа, какой указан в справочных документах. Написано, что с 9до 18 – и будьте любезны находиться на месте, иначе иностранцы нас за серьезныхлюдей считать не будут. Дамы, естественно, заныли, что в силу природнойнесобранности не могут гарантированно приходить каждый день ровно к девяти.Демократичный Тарасов пошел на уступку и разрешил им опаздывать через день. Он,мол, не тиран, но в девять офис должен быть открыт для посетителей, поэтомуодин день можно опаздывать Королевой, другой – Науменко. Пусть самидоговариваются. На начальников это правило, конечно же, не распространяется,потому что начальники все равно не могут решить те вопросы, с которыми приходятпосетители, для этого и существуют консультанты, которые все знают и все умеют.А начальники только ими руководят. Сегодня Королева должна была прийти первой,к девяти часам. Поэтому она никак не ожидала, что на работе уже кто-то есть.Вошла – тишина, никого не видно. Открыла шкаф, увидела пальто Тарасова, позвалаего. Ответа нет. Разделась, прошла на кухню, чтобы включить чайник, а там –покойник. Вот, собственно, и все. В девять десять об этом узнала службабезопасности Совинцентра, а в девять тринадцать дежурная часть ГУВД. Дежурнаягруппа прибыла туда в девять сорок. Сейчас труп повезли к Айрумяну на вскрытие,но на глазок видно, что причина смерти – удушение.

– Весело, – задумчиво протянула Настя. – Ирка врядли его задушила, если она до сих пор такая, какой была раньше. Невысокая ихуденькая, у нее силенок не хватило бы. Как ты думаешь, на нас это убийствоповесят или Центральный округ своими силами обойдется?

– Уже повесили, – хмуро откликнулся Коротков. –Ой, не нравится мне это убийство, Аська, ой не нравится.

– Ладно, не причитай, тебе всегда не нравится. Нормальнаяреакция.

– Почему нормальная?

– Потому что нормальному человеку убийство и не должнонравиться.

– Я же не в этом смысле…

– Я знаю, в каком смысле. Ты сейчас пойдешь отсыпаться?

– Да куда мне! – Коротков безнадежно махнулрукой. – Дома пацан, как раз уже из школы придет через часок, в однойкомнате теща, в другой он возится. Разве тут выспишься? Буду до ночи терпеть.Может, чего полезного еще сделаю. Ты мне кофе обещала, если я правильно понял.

Настя снова включила кипятильник и принялась расчищатьписьменный стол. Сдвинув в сторону папки и бумаги, она разложила на столенесколько чистых листов. Через некоторое время листы эти покроются одной ейпонятными словами, кружочками, закорючками и стрелками. На каждом листепоявится группа версий, которые нужно будет проработать, чтобы попытатьсяпонять, кто и почему убил Юрия Ефимовича Тарасова.

Он ехал в автобусе, устремив невидящий взгляд куда-то заокно. Сегодня утром, придя на работу и первым делом, как обычно, просмотревсводку, он узнал об убийстве Тарасова. Глядел на отпечатанные на принтерестрочки и никак не мог взять в толк, что речь идет не об однофамильце ЮрияЕфимовича, а о нем самом. Известие ошеломило его. Он не хотел в это верить,поэтому тут же кинулся проверять, позвонил Тарасову домой. Но все оказалосьправдой. Он не стал разговаривать с женой, потому что был уверен, что она ужеполучила от работников милиции указание фиксировать все звонки: кто позвонил,когда и зачем. Ему было достаточно услышать ее голос, чтобы понять: бедаслучилась с ним, с Юрием Ефимовичем.

«А как же я?» – подумал Платонов и тут же устыдился своеймысли. Ну при чем тут его трудности и проблемы, когда нет больше Тарасова? НетЮрия Ефимовича, нет человека, на которого Платонов мог положиться, которому могдоверять безгранично. И без чьей помощи не мог обойтись. Вот опять он пришел ктому же самому: как же он теперь будет обходиться без Тарасова?

Когда прошел первый приступ отчаяния, нахлынула волнажалости. И только в третью очередь в голову Дмитрию Платонову пришел вопрос:КТО? КТО ЕГО УБИЛ И ПОЧЕМУ?