Я медленно прогуливался по комнате из стороны в сторону — так мне всегда лучше рассуждалось. Терпеть не могу думать в статичном положении. Тем более думать о чём-то важном.

— Может, пригласить на вечернюю партию В? Ведь со стороны «спада нетерпимости и прогресса в кооперации» мою позицию не просто будет разбить. Да и возьмётся ли он её разбивать? — Непременно возьмется! Не потерпит отклонений от своей модели эгоистичного человека, воюющего с другими людьми. А я обосную ему развитие человеческого социума наглядными историческими примерами, фактом наличия прогрессирующих форм кооперации между людьми и вытекающим из этого вектором созидательной направленности! Логичная, верная и сильная позиция, — подумал я и тут же набрал его номер.

— Да-да-да! — вместо приветствия взорвался В. — Тридцать седьмой ход ладья f2 был лучшим ходом, вместо твоего ферзь a1. Я уже тоже посмотрел. Хотя ты там всё равно уже был без пешки, но на нашем уровне некритично, и шансы в эндшпиле у тебя оставались неплохие!

В самом ли деле он подумал, что я звоню по вопросу вчерашней партии? Или решил заострить внимание на моём поражении, чтобы, о чём бы ни пошёл далее разговор, уже иметь моральное преимущество, потому что мне будет неловко из-за того, что мы не обсудили вчера должным образом его победу и он не насладился ей в полной мере. Можно, конечно, попытаться уколоть в ответ, выдав небрежное: «Да крут-то ты крут, без вопросов, но я забыл уже про вчерашнюю партию и звоню совсем по другому вопросу!» Но если он и не думал нападать, а в самом деле просто интересовался возможным развитием партии и сейчас делится своими наблюдениями со мной без злого умысла? Тогда такой ответ с моей стороны будет выглядеть неуместным хамством. Ну или по меньшей мере выдаст, что меня до сих пор напрягает поражение, раз я так остро реагирую на напоминание. А напрягает ли оно меня? Отчасти да, но в любом случае меньше, чем поражение в дискуссии. Скорее всего, лучшим ответом будет спокойствие и сдержанность. Слегка безразличный, но всё же выдержанный в позитивном ключе ответ:

— Привет, В! — хихикнул я, напялив пластмассовую любезность. — Я по другому поводу. Но спасибо, конечно, что разобрался. Я потом обязательно гляну партию ещё раз…

Только я начал жевать какую-то учтивую белиберду, как мне на ум пришла очень интересная мысль. Мысль о том, как же много событий и вариантов прокручиваются у человека в мозгу. Что даже во время происходящего разговора в воображении получается за доли секунды параллельно разбирать пласты разнонаправленной информации и принимать решения.

— Занимательный факт! — обрадовавшись своей находке, я решил сразу же ей поделиться. — Звонил я тебе по одному вопросу, но в процессе разговора у меня появился ещё один повод. Хочешь послушать сначала то, зачем я изначально звонил, или то, что зародилось прямо сейчас?

— Вторая мысль, — бодро зазвучало на том конце провода, — это и моя заслуга тоже. Ты ведь со мной разговаривал в момент, когда она к тебе пришла, поэтому выдавай сначала то, к чему я причастен, а потом своё.

— Ты, короче, как всегда в своём изворотливом стиле — присваивать себе чужие победы. — В трубке раздался смех, и я продолжил: — Знаешь, почему человеку во сне кажется, что он очень долго спит и много всего происходит, притом что реального времени может пройти совсем мало?

— Конечно, знаю, — задорно отвечал он, — но с радостью выслушаю и твой вариант.

— В общем, — собрав мысли в кучу, приступил я к изложению задуманного, — это происходит из-за того, что в линейном времени реальности человек способен находиться только в одном месте и делать только одно действие. А во сне человек одновременно находится в разных событиях и прыгает из одного места в другое, он не ограничен линейностью времени. И ему кажется, что где он только не побывал и что события продолжались долго. Ведь он привык, что передислокация и смена обстановки занимают уйму времени. Точно так же, как человек разгребает кучу информации в голове при мышлении за доли секунды, так и во сне пласты событий наслаиваются друг на друга, а мозг воспринимает их как «случившиеся по очереди». Ведь мозг привык воспринимать протекающую жизнь линейно.

— Ну, прохладная инфа, — произнёс В, явно не получив ожидаемого откровения. — Это, во-первых. А во-вторых, я не могу понять, каким образом я смог оказаться причастен к мыслям о нелинейности событий во сне?

Не знаю почему, но я взял и выпалил ему всю цепочку своих не слишком приятных для него рассуждений:

— Когда в начале разговора ты начал рассказывать мне про вчерашнюю партию, я сразу же задался вопросом «зачем же ты это делаешь?». Хочешь покичиться фактом вчерашнего выигрыша или на самом деле разбирался в партии и хочешь поделиться? Я продумал множество вариантов твоей мотивации буквально за мгновение. И следствием копаний стало понимание многомерности мыслей человека. Что в мыслях и рассуждениях человек одновременно оперирует разными слоями, а в реальных действиях человек плоский и линейный. И тема про сны тоже в этой связи доехала. Как-то так. Поэтому ты оказался причастен к моей мысли о мнимой долгосрочности и наполненности снов событиями.

— И чем же закончилось твоё рассуждение о мотиве моего звонка? — с неподдельным любопытством отозвался он. — Что ты в итоге решил: кичился ли я и задевал тебя намеренно или действительно хотел рассказать про партию?

— Всё-таки думаю, — с ноткой неловкости в голосе наконец разразился я, — что ты кичился и намеренно задевал. Думаю, что дело не в разборе партии. Но я не хотел обличать сего факта и обижать тебя ответными подколками, ведь вдруг ты имел другой умысел, а я бы тебя незаслуженно атаковал.

— На самом деле ты прав! — по ту сторону трубки вновь раздался смех. — Я пытался уколоть тебя намеренно. Но понимая, что ты можешь раскусить мою задумку, я готовил ещё и ответные меры!

— Какие такие «меры»? — сквозь образовавшуюся улыбку удивлённо спросил я. — Да ещё и «ответные»!

— Если бы ты уличил меня в намеренном уколе, — через смех говорил В, — то я бы завиноватил тебя в стиле «да как ты мог так плохо обо мне подумать?!» и играл бы какое-то время в обидки. Ударив таким образом по тебе вдвойне: и фактом твоего вчерашнего проигрыша, и фактом твоих якобы «плохих» обо мне мыслей. И как только бы ты уверовал в навешанные на тебя косяки и унижения, я рассказал бы о всей глубине и коварстве замысла, ещё раз посмеявшись над тобой! И обличённая правда демонстрировала бы уже третью подряд мою победу в одном-единственном разговоре. И я получался бы весь тебя разбивший со всех сторон, да ещё и весь в белом — этакий благородный правдолюб! А ты взял и съехал, поломав весь мой гениальный злодейский план своим позитивным «приветом».

— Вот ты говоришь «весь в белом», — с энтузиазмом подхватил я. — Почему человеку хочется «быть в белом» перед самим собой в первую очередь? Кстати, это и была моя изначальная тема разговора и цель звонка. Я хотел поговорить о созидательном векторе направления человеческого социума, выраженном плавным переходом от нетерпимости к взаимопомощи. От вражды к кооперации. Имеется в виду в исторических масштабах. Глобальные процессы идут с уклоном на нравственное развитие людей, а значит, и так называемый «путь добра» в целом является конечной истиной. Я уже подготовил разные аргументы и базу для дискуссии. Ну и что уж греха таить, и отыграться не терпится! Подкатывай часикам к восьми.