Но когда мечты о Лондоне — о балах и театрах, вальсах и флиртах — начали просачиваться в разговоры дочери, Эйдан наконец осознал весь ужас своего положения.

«Мой сезон в Лондоне…»

Как часто эти слова звучали у него в ушах! Они мучили и терзали его сильнее, чем ранение в плечо, полученное во время дуэли.

Его приводили в ужас мысли о том, что Кассандру посещают фантазии, которым не суждено осуществиться. Эйдан прекрасно сознавал свою ответственность за ее неизбежное разочарование; он слишком остро чувствовал свою вину, и эта боль вытравила в его душе незаживающую рану.

Много лет назад он отвез свою дочку в безопасное место на берегу Ирландского моря. Маленькая принцесса объезжала свое личное королевство в позолоченной коляске, влекомой испанскими пони, которых Эйдан купил специально для нее. Заливаясь беззаботным смехом, она бросалась ему в объятия, и он не уставал ею восхищаться — его дочь была воистину чудесным ребенком.

Но теперь над ними нависла опасность, которую он прежде никогда не брал в расчет: его ясноглазая малышка превращалась в юную женщину; и конечно же, для нее не существовало слова «невозможно», она даже не подозревала, что скандал десятилетней давности мог оказать какое-то влияние на ее жизнь. Увы, грехи родителей не могли не отразиться на репутации Кассандры.

Эйдан отдал бы всю свою кровь до последней капли — только бы избавить дочь от страданий. Но в то время, когда он действительно мог кое-что сделать для Кассандры, он был слишком эгоистичным, слишком легкомысленным, а теперь стало поздно — многое уже изменилось, и время было упущено.

Он осторожно прикоснулся кончиком пальца к шраму на лбу дочери, обычно скрытому под волосами. Эта белая полоска являлась зловещим напоминанием о том, что он едва не потерял Кассандру.

В следующее мгновение ресницы девушки затрепетали, и на Эйдана уставились огромные голубые глаза. Кассандра восторженно вскрикнула и бросилась на шею отцу.

— Папа, ты приехал! Если бы ты сегодня не появился, я была бы в отчаянии!

Эйдан сдержанно хмыкнул и обнял дочь. Уткнувшись лицом в ее роскошные локоны, он пробормотал:

— В отчаянии, говоришь? Ты меня пугаешь, принцесса. Что-то случилось?

— Нет-нет! — воскликнула Кассандра. — Ничего не случилось, но просто… Просто прошла целая вечность с тех пор, как мы в последний раз виделись.

— Всего три месяца, — усмехнулся Эйдан. — Правда, когда я уезжал, ты была еще ребенком, а теперь…

Кассандра отстранилась и внимательно посмотрела на отца.

— Но ты ведь тоже когда-то считал, что три месяца — это целая вечность. Папа, неужели ты забыл?

На него смотрели широко раскрытые глаза пятнадцатилетней девушки — глаза, исполненные печали. Эйдан почувствовал, как его сердце сжалось от боли. Ему казалось, что он виноват перед дочерью уже хотя бы потому, что являлся ее отцом.

Заставив себя улыбнуться, он проговорил:

— Вероятно, я не торопился к тебе из боязни ошибиться со своими подарками, девочка. В прошлый приезд я привез тебе отрез муслина на платье, но, когда увидел, как ты выросла, был вынужден признать, что ткани едва хватит на нижнюю юбку.

Губы девушки дрогнули в очаровательной улыбке, от которой у Эйдана защемило сердце.

— На этот раз, папа, пришел мой черед удивить тебя подарком! В конце концов, не каждый день джентльмену исполняется… Сколько лет? Восемьдесят? Восемьдесят один? Да, почтенный старческий возраст…

— Тридцать шесть, шалунья! — Эйдан рассмеялся и ущипнул дочь за щечку. — А встреча с тобой — лучший для меня подарок. Кроме, пожалуй, еще одного… Умоляю, скажи, что не испекла на этот раз для меня торт. В прошлый раз, если мне не изменяет память, твоя стряпня едва не стоила мне жизни.

— В этом году я приготовила кое-что получше, — проговорила девушка с лукавой улыбкой. — Я так волновалась, что едва не сошла с ума. Но результат превзошел все ожидания. Этот подарок — именно то, что нужно.

— Ты меня заинтриговала. — Эйдан обвел взглядом комнату. — Тебе ведь известно, что день рождения у меня сегодня, не так ли? Так когда же я получу свой подарок?

Кассандра взяла платье, однако не торопилась одеваться.

— Видишь ли, папа, она… то есть он… В общем, подарок пока что находится в пути, но скоро прибудет.

— Так что же это за подарок? Может, я отгадаю? Во время своего прошлого визита я говорил тебе, что сквайр Фиппс собирается вязать свою восхитительную сучку пойнтера. Готов поставить на кон сотню фунтов, что ты послала в Дублин за одним из щенков!

— В Дублин? Не имею понятия, о чем ты…

— Можешь не притворяться, моя девочка. Кейдегон уже пожаловался мне, рассказал, как ты нещадно тиранила всех, требуя отправить в город карету за подарком! Но ты же знала, что я был в городе. Если бы ты только написала, я бы мог забрать ее сам и… Не нужно делать такую кислую мину. Уверяю тебя, подарок очень мне понравится.

Кассандра побледнела как полотно.

— Речь вовсе не о собаке! Это нечто гораздо более… более восхитительное.

Эйдан приподнял брови.

— Более восхитительное?.. Знаешь, ты меня по-настоящему заинтриговала. И вместе с тем почему-то взволновала… Интересно — почему?

— Потому что вы слишком неповоротливы и консервативны, сэр. — Кассандра пристально взглянула на отца. — Нужно, чтобы вас кто-нибудь хорошенько встряхнул.

— Ты полагаешь, плутовка, что сможешь изменить меня к лучшему? — Эйдан провел ладонью по своему заросшему щетиной подбородку. — Жаль, что я раньше не догадался… По дороге сюда я обогнал один экипаж, но в темноте не разглядел его как следует. Мне даже в голову не могло прийти, что это моя карета! Может, оседлать Отважного и отправиться на поиски? — Эйдан шагнул к двери, но Кассандра остановила его, схватив за руку.

— Папа, нет! — Она в испуге покосилась на окно, словно с минуты на минуту ожидала появления гостей. — Ты должен побыстрее привести себя в порядок, чтобы выглядеть более привлекательно.

— Я должен?.. С каких это пор тебя стал волновать мой внешний облик? — Эйдан взглянул на свое отражение в зеркале, и его губы искривились в горькой усмешке. Кассандра была права, сегодня он выглядел не очень-то привлекательно. Квадратный подбородок, заросший щетиной. Растрепанные ветром рыжевато-каштановые волосы, в беспорядке падающие на лоб. Покрасневшие от недосыпания глаза. Эффектный синяк на левой скуле, оставленный вазой. Небрежно повязанный галстук. И наконец, сапоги, покрытые толстым слоем дорожной пыли.

— Состояние твоего платья оставляет желать лучшего, — констатировала Кассандра, покачав головой. — А твоя щетина едва не стерла мне в кровь щеку, когда ты меня поцеловал..

Эйдан снова провел ладонью по подбородку.

— Смею надеяться, что это не так уж страшно, поскольку у меня едва ли возникнет желание целовать мой подарок.