— Что же мне делать, синьор Моретти?

— Откуда же мне знать? В этом вопросе каждый за себя. Скажу только, что продавать дома — явно не твое ремесло. Займись чем-нибудь… менее масштабным.

Рубашки.

Отдельно взятая рубашка в тысячи, в десятки тысяч раз менее масштабна, чем любой из объектов недвижимости, указанных в каталоге синьора Моретти, может быть, даже в миллион. Косвенно это характеризует и самого Алекса как человека не самого крупного калибра. Но это не особенно его волнует, Алекс не амбициозен. Он никогда не стремился к покорению вершин, был посредственным учеником в школе и мечтал ровно о том, о чем мечтают все семьсот девяносто девять жителей К., — спокойствии, душевном и материальном комфорте, а также о зарплате, которая могла бы обеспечить эти спокойствие и комфорт. И чтобы еще оставалось некоторое количество средств на нехитрые развлечения типа боулинга, бара и спутникового телевидения с пятью сотнями каналов в пакете. Остальные, кто думает по-другому, кого интересует покорение вершин, давно уехали из К. Хотя это вовсе не означает, что все уехавшие — герои, а все оставшиеся — скучные и унылые посредственности. Среди оставшихся есть немало ярких личностей, подвижников и настоящих патриотов долины. Среди оставшихся есть асы своего дела. Такие, как синьор Моретти, например. Или синьор Дзампа, он держит горнолыжную школу и сам в прошлом выступал за сборную команду провинции. Или синьор Людтке, предводитель местных скалолазов; впрочем, обращаться к нему лучше «герр Людтке». Герр Людтке — австриец, именно ему К. обязан появлением Вольфа Бахофнера, состоящего в приятельских отношениях с комиссаром Рексом. Алекс навскидку может назвать еще с десяток имен, но первое место в пантеоне Великих по праву принадлежит Лео.

Лео занимает воображение всех без исключения горожан. Алекс мог бы поклясться, что в округе нет ни одной девушки в возрасте от пятнадцати до тридцати, которая бы тайно не мечтала о Лео. Да и каждая вторая замужняя дама далеко за тридцать хотя бы раз в месяц, да запрокинет голову. И посмотрит на горную вершину, где (предположительно) находится дом Лео.

По количеству легенд и слухов, распускаемых местными, этот дом вполне может конкурировать с руинами монастыря святого Марка. А хозяин дома — с самим святым Марком. И, если уж быть совсем честным, Лео давно обскакал Марка по популярности. Хотя бы потому, что Марк — не более чем христианский фантом, а Лео — человек из плоти и крови.

Правда, не все думают так.

Некоторые (к ним относится герр Людтке, тот еще ревнивец!) считают, что Лео — мутный тип. Никто не знает, почему он осел именно здесь, а не в какой-нибудь другой долине. Никто не знает откуда вообще он приехал и почему решил оборудовать метеостанцию. Что, если Лео — преступник, сорвавший большой куш и скрывшийся от правосудия в горной глуши? Или хуже того — сумасшедший ученый, доктор Зло, который проводит опыты с бактериологическим или химическим оружием, а то и вовсе генный инженер? Сюжеты о генной инженерии, плодящей монстров, эксплуатируются в хвост и гриву, каждый третий сериал посвящен именно этой проблеме. Немудрено, что в голову герра Людтке закралась сходная мысль. Закралась она и нескольким другим горожанам, после чего на прием к местному полицейскому начальнику, синьору Виладжо, пришла целая делегация. Синьор Виладжо обещал разобраться и доложить общественности о результатах.

Результата пришлось ждать недолго: синьор Виладжо сообщил, что ничего крамольного Лео не совершал, что он — добропорядочный гражданин (это установила тщательная проверка), и К., а также все его жители могут спать спокойно.

Неизвестно, стал ли спать спокойнее герр Людтке, нетерпимо относящийся к чужой славе, но интерес всех остальных к пришлому человеку Лео только возрос. При том, что сам Лео появлялся в К. не чаще раза в месяц-полтора, чтобы пополнить продовольственные запасы, переговорить с кем-то из руководства обеих лесопилок и пропустить стаканчик в баре. Набивал продуктами свой старый спортивный джип, расплачивался на кассе кредиткой (как утверждали очевидцы, «Визой Platinum») и убирался восвояси, ни с кем особенно не общаясь.

Ну, не то чтобы он выглядел нелюдимым, напротив — Лео всегда приветливо улыбался и прикладывал ко лбу два пальца в знак приветствия и даже мог позволить себе нейтрально пошутить с собеседником, но дальше этого дело не шло.

Единственные, с кем Лео до самого недавнего времени поддерживал разговор на темы, не касающиеся метеорологии, — бармен «Carano» Джан-Франко и бывший босс Алекса синьор Моретти. С первым все ясно: сидя у стойки со стаканом в руках, волей-неволей перебросишься словом с тем, кто этот стакан наполняет. Знакомство же со вторым (синьором Моретти) восходит к покупке дома на вершине: именно синьор Моретти помог Лео с оформлением документов на бывший форпост альпийских стрелков, он потерял актуальность незадолго до того, как Италия вышла из войны. В комплекте с довольно большим помещением, которое служило стрелкам казармой, шла пара разрушенных хозяйственных построек и отдельно стоящий наблюдательный пункт, его Лео впоследствии и приспособил под метеостанцию. А также привел в божеский вид сам дом, вернее отстроил его заново.

Синьор Моретти — вот кто всегда знает больше, чем говорит. Это — одно из условий процветания и в бизнесе, и в жизни, утверждает синьор Моретти. Иногда, правда, можно и пренебречь золотым правилом и поступить с точностью до наоборот, но лишь в тех случаях, когда речь идет об очень крупной сделке. Сделка с Лео не относилась к разряду судьбоносных, за альпийский форпост он заплатил едва ли не символическую цену. Оттого синьор Моретти и попридержал язык и не стал рассказывать Лео о доме на горе.

О грустной истории, с ним связанной.

Алекс тоже почти ничего не знает о той истории: он слишком молод. Зато люди постарше утверждают, что альпийские стрелки не покинули горную обитель — остались там навсегда. Целый взвод крепких, хорошо подготовленных парней прекратил свое существование не в результате боя с превосходящими силами противника, не в результате точечного удара авиабомбы, а… Тут все, до кого дошли отголоски этого странного и пугающего происшествия, понижают голос: ведь речь идет об убийстве целых десяти человек! Еще двое числились пропавшими без вести, но поначалу о них никто не подумал. Ужасная смерть десятерых заслонила все остальное: бо´льшую часть тел нашли в казарме, еще несколько трупов — на наблюдательном пункте. У всех без исключения было перерезано горло. Местные жители добрались до места преступления спустя месяц, но выглядело оно так, как будто массовая казнь была совершена только вчера: всему виной холод. Кто-то (скорее всего, убийца) уничтожил маленький переносной генератор, и казарма с наблюдательным пунктом оказались вымороженными. В этом естественном морозильнике трупы сохранились в идеальном состоянии, что, несомненно, могло бы помочь расследованию. Вот только им толком никто не занимался: немцы спешно расформировывали итальянские части, с юга напирали войска союзников, — у всех нашлись важные, большие дела. И маленькое дело альпийских стрелков затерялось в них, как щепка в водовороте. Формально в преступлении обвинили двоих пропавших без вести — фельдфебеля Барбагелату и лейтенанта по имени Нанни Марин. За точность имен никто поручиться не мог, было известно лишь, что лейтенант, прикомандированный ко взводу в самый последний момент, ранее служил в полку берсальеров[1].