За полтора месяца до этого, 6 ноября, в день полкового праздника великий князь, как старый командир, пригласил в свое имение Чаир на обед всех бывших офицеров лейб-гусар, якобы случайно находившихся в то время в Крыму.

Государь, живший в Ливадии, удостоил этот обед своим присутствием.

Бывшие офицеры полка воспользовались случаем возбудить вопрос о назначении нового командира. Многим хотелось выдвинуть кандидатуру такого заместителя, который повернул бы строй полка в русло прежней его жизни, когда офицерам не ставились в вину недочеты по службе, вызываемые кутежами.

В рождественский сочельник 1913 года я получил рано утром именной высочайший указ Сенату о моем назначении дворцовым комендантом:

«Декабря 24-го. Командиру лейб-гвардии Гусарского имени нашего полка свиты нашей генерал-майору Воейкову — всемилостивейше повелеваем быть дворцовым комендантом».

К 12 часам я поехал в Александровский дворец представиться Их Величествам.

Обыкновенно я входил в Александровский дворец совершенно спокойно; но в этот день сознание возлагаемой на меня ответственности и чувство благодарности за исключительное ко мне доверие царя сильно меня взволновали.

Когда я вошел в кабинет Его Величества, государь направился мне навстречу со своей покоряющей улыбкою, которая невольно всех ободряла.

Первое, что я услышал от государя, было выражение удовольствия по поводу моего вступления в должность дворцового коменданта.

На высказанную мною государю благодарность за зачисление меня в списки лейб-гусар, что давало мне право на пожизненное ношение мундира полка, Его Величество милостиво ответил, что хотел этим подчеркнуть свое удовольствие по поводу блестящего состояния лейб-гвардии Гусарского полка во время моего командования им.

Прощаясь, Его Величество сказал мне, что императрица желает меня видеть.

Камердинер Ее Величества ввел меня в большой кабинет государя, в который несколько минут спустя вошла императрица в светло-сиреневом бархатном платье, особенно подчеркивавшем ее величественную красоту. Пригласив меня сесть, государыня повела разговор об охране, являвшейся, по ее выражению, стеснительной для их личной жизни.

Наиболее беспокоившим и не нравившимся ей обстоятельством был установленный в ливадийском парке (в Крыму) порядок: каждый раз после прохода поста городового она слышала, как дворцовый городовой по висевшему в будке телефону сообщал для доклада дворцовому коменданту час, направление и с кем Ее Величество проследовала. Императрица объясняла установление такого порядка желанием подчиненного дворцовому коменданту начальника дворцовой полиции полковника Б. А. Герарди производить впечатление ревностного исполнителя службы.

Считая Герарди неисправимым, государыня дала мне совет заместить его помощником Н. А. Александровым, служившим в дворцовой полиции со дня ее основания.

Ее Величество коснулась также поездок по Петербургу и окрестностям, высказав недоумение, почему их должна сопровождать такая масса лиц свиты, что при каждом проезде образуется целый поезд автомобилей, нарушающий правильность уличного движения и совершенно напрасно привлекающий всеобщее внимание.

Я просил у императрицы разрешения доложить мой ответ после предварительного всестороннего ознакомления с этими вопросами, на что государыня согласилась, выразив уверенность, что я приду к тем же выводам, как и она. Пожелав мне успеха, Ее Величество на прощание благословила меня маленькой иконою Федоровской Божьей Матери, которую мне удалось до сих пор сохранить.

Вышел я из дворца под впечатлением доброго ко мне расположения царя и царицы, сильно ободривших меня на первых шагах службы в среде моих новых придворных сослуживцев, в большинстве случаев не скрывавших неудовольствия, вызванного моим назначением.

Когда мне пришлось в первый же день вступления в должность иметь служебный разговор с одним из них — князем Ю. И. Трубецким — по поводу передачи мне некоторых секретных бумаг, он выразил свою радость, что его миновало назначение дворцовым комендантом, а также искреннее товарищеское сожаление, что судьба привела меня занять должность в момент начинающегося влияния на императрицу старца Распутина.

Днем, в канун Рождества, в круглом зале Александровского дворца была зажжена елка для лиц ближайшей свиты и офицеров частей, находившихся на службе по охране. Первый раз пришлось мне быть на такой елке. Я получил из рук Ее Величества в подарок пару чудных ваз белого граненого хрусталя производства императорского фарфорового завода.

Полный для меня волнений и новых впечатлений день 24 декабря закончился подписанием приказа по лейб-гвардии Гусарскому Его Величества полку как временно командующего полком.

Со времен царствования императора Александра II полковой приказ по строевой части вписывался ежедневно в особую книгу, переплетенную в красный сафьян, с золотым обрезом; к 9 часам утра доставлялся он в покои царствующего императора во время его пребывания в Царском Селе. Этим путем державный шеф был осведомлен о жизни полка. Неоднократно государь ссылался в разговорах на сведения, почерпнутые из этой книги, которую внимательно просматривал.

2

Физическое воспитание нижних чинов гвардии * Проект обучения гимнастике * Учреждение офицерской гимнастическо-фехтовальной школы * Участие России в международных Олимпийских играх * Проект организации спорта

26 сентября 1906 года Его Величество осчастливил меня, в то время полковника Кавалергардского Ее Величества государыни императрицы Марии Федоровны полка, милостивым назначением флигель-адъютантом.

Из обнародованных писем царской семьи выяснилось, что государь, как он об этом писал в Копенгаген императрице Марии Федоровне, хотел своим пожалованием выразить одобрение моей деятельности по Красному Кресту — по организации эвакуации больных и раненых в течение японской войны.

К этому времени относится и созыв при штабе великого князя Николая Николаевича комиссии для всестороннего изучения условий казарменной жизни и физического воспитания нижних чинов гвардии.

Комиссию подразделили на несколько отделов, причем отдел физического развития передали мне.

Руководствуясь известным изречением Ювеналия: «Mens sana in corpora sano» («Здоровый дух в здоровом теле») и будучи знаком с постановкой физического развития во многих частях гвардии, я предложил составить новую систему обучения войск гимнастике, ввести в войсках спортивные состязания и учредить школы для подготовки руководителей гимнастики и спорта.

Предложение мое встретило большое сочувствие великого князя Николая Николаевича, и летом 1907 года был в виде опыта устроен в красносельском лагере спортивный праздник для нижних чинов 1-й гвардейской пехотной дивизии. Результат был блестящий; особенно хорошо отнеслись к этому нововведению сами солдаты.

Спортивные упражнения, собравшие вокруг импровизированного стадиона огромное количество любопытных, окончились благополучно для всех военных участников. Один из числа зрителей — швейцарец, служивший в крупной часовой фирме Петербурга, попросил моего разрешения принять вне конкурса участие в прыжках в ширину и, к великому огорчению присутствовавших, на первом же прыжке сломал ногу. Других печальных эпизодов, к счастью, не произошло.

Когда я был назначен командовать лейб-гвардии Гусарским Его Величества полком, великий князь, желая провести в жизнь предложенную