Лола почти в буквальном смысле волоком потащила Кэрри навестить сестру. Едва они переступили порог, как Джилли пустилась в рассуждения о том, что она слишком молода и красива, чтобы обременять себя материнством. За границами «этой дыры», Флорида-Бич, лежит большой мир, который только и ждет, чтобы принести к ее ногам свои дары, но он вряд ли обратит внимание на мамашу с малолетним чадом. Дураков нет, особенно среди мужчин со средствами. Короче, долой материнство! К тому же в сердце у нее живет мечта стать звездой экрана, а начать можно со звания Мисс Америка. В конце концов, это несложно — разве она, Джилли, не красивее тех кошелок, что разгуливают по сцене в купальниках? Да любому жюри стоит только взглянуть на нее, чтобы единодушно присудить ей корону!

— Насколько мне известно, Мисс Америкой может стать только не рожавшая женщина, — сказала Кэрри.

— Много ты знаешь!

— Тихо, вы обе! — прикрикнула Лола. — Не хватало еще, чтобы сиделки подслушали!

— Пусть слушают, сколько влезет…

— Я велела замолчать! — еще резче перебила Лола. — Веди себя как подобает, Джилли, ты ведь теперь мать.

— Не хочу я быть матерью, я хочу быть звездой экрана! — заверещала та.

Изнемогая от смущения, Лола попросила Кэрри захлопнуть приоткрытую дверь. Должно быть, ощутив, что дочь готова закрыть ее с другой стороны, она ухватила Кэрри свободной рукой (в другой так и оставался горшочек с узамбар-ской фиалкой, принесенный в подарок роженице).

Раздосадованная ролью зрителя на этом нелепом спектакле, Кэрри адресовала сестре злой взгляд.

— Меня нисколько не волнует, чего ты хочешь, а чего нет! — продолжала Лола.

Это было что-то новое в семейном репертуаре. Вдохновленная тоном матери, Кэрри вся обратилась в слух.

— Тебе придется нести ответственность за свой поступок! — На этом выволочка кончилась, и тон Лолы стал проникновенным. — Вот увидишь, из тебя выйдет отличная мать. Мы с Кэрри станем помогать тебе, и все пойдет как нельзя лучше. Поверь, так и будет! Для начала следует известить отца… — Она осеклась, услышав смех. — Что тебя так насмешило?

— Да ты! — Джилли с невольной гримасой схватилась за живот. — Расписала мою жизнь как по нотам! Вечно заставляешь меня поступать, «как принято у приличных людей». Господи Боже, мамочка! Мне уже восемнадцать. Я совершеннолетняя, понимаешь? Могу поступать, как считаю нужным.

— Да, но отец ребенка имеет право знать…

— Я понятия не имею, кто отец, — перебила Джилли с долгим демонстративным зевком. — Есть шанс, что это тот парень из Саванны, но шанс невелик.

— То есть как это ты понятия не имеешь? — От неожиданности Лола выпустила руку Кэрри. — Ты же сказала…

— Ну врала я, врала. Хочешь знать правду? Изволь. Отцом может быть любой из целой дюжины мужиков.

Лола покачала головой, отказываясь верить.

— Хватит придуриваться! Скажи наконец правду!

— В самом деле, Джилли, — вставила Кэрри, зная, как той нравится шокировать людей (ведь это означало быть в центре внимания).

— Я и говорю правду. Поначалу я еще считала своих мужиков, но потом потеряла счет. Откуда же мне знать, кто из них отец этого младенца?

На лице Лолы отразилось отвращение.

— Ты поражена, мамочка? — спросила Джилли, весьма порадованная представившейся возможностью. — А что такого? Я нравлюсь мужчинам. Они готовы на все, лишь бы меня заполучить: дарят дорогие подарки, осыпают деньгами. Я все это прячу от тебя, потому что не хочу, чтобы ты умерла от зависти. Когда ты завидуешь — вот так, как сейчас, — то корчишь из себя святошу. Признайся, под этим предлогом ты отобрала бы у меня и деньги, и подарки. К счастью, я не оставила тебе такой возможности. Я не так глупа, мамочка!

— Сколько же мужчин у тебя было? — Лола прикрыла глаза, пережидая приступ тошноты.

— Да черт возьми, мне-то откуда знать?! Ты что, не слушаешь? Сказано же: счет давно потерян! Плевать мне на них, на мужиков! Я просто разрешаю им немного попользоваться моим телом. Понятно? Они обожают меня, а я им не мешаю это делать. Отчего бы им меня не обожать? Ведь я красивее всех актрис Голливуда, вместе взятых. Я прославлюсь, вот увидишь. А секс… что секс? Он идет в виде приятного приложения. Он мне по душе — разумеется, когда хорош. Ты отстала от жизни, мамочка. Не просто состарилась, а высохла изнутри. Должно быть, ты давно забыла, что секс вообще существует.

— Секс за деньги? Знаешь, кто ты, в таком случае?

— Современная женщина.

— Вовсе нет, — негромко заметила Кэрри, отступая от двери. — Ты жалкая грязная шлюшка. И ничего другого из тебя не выйдет.

— А ты бы вообще молчала! Ты понятия не имеешь, о чем речь! Мужчины тебя не замечают, не то что меня! Я свожу их с ума, а ты для них — пустое место! Ты умираешь от зависти, вот откуда весь твой пыл!

— Идем, — сказала Кэрри матери. — С меня хватит.

— Вот и идите! — буркнула Джилли и демонстративно спрятала лицо в подушку. — Я хочу спать. Идите и оставьте меня в покое.

У Лолы едва хватило сил сесть в машину. До сих пор Кэрри не приходилось видеть мать в таком подавленном состоянии. Она не на шутку испугалась. Всю дорогу из больницы Лола просидела молча, глядя в пространство, и заговорила только в самом конце:

— Ты знала… всегда знала, что она собой представляет, и пыталась объяснить мне, но я… я не слушала. Жизнь в розовых очках, вот как это называется…

— С ней что-то серьезно не так, — вздохнула Кэрри. — Ее низость заходит слишком далеко.

— Как ты думаешь, это моя вина? — В голосе Лолы прозвучало искреннее замешательство. — Отец ее баловал, а когда он нас бросил, я продолжала в том же духе, чтобы она не чувствовала себя брошенной. И что же, из-за этого Джилли выросла таким чудовищем?

— Не знаю.

На этом разговор заглох, воцарилось молчание. Кэрри повернула к дому, остановила машину перед воротами гаража и выключила мотор. Она уже собиралась выйти, когда мать вдруг схватила ее за руку.

—Я так виновата, — сказала она со слезами. — Тебя, такую хорошую, добрую девочку, я почти не замечала все эти годы! Все в доме вертелось вокруг Джилли, все наши жизни были посвящены ей. Большую часть этих восемнадцати лет я выбивалась из сил, чтобы ее порадовать… и успокоить. Я только хочу, чтобы ты знала, как я горжусь тобой! Я ведь ни разу не сказала тебе этого, правда? Понадобилась хорошая встряска, чтобы понять, какое ты сокровище… и что я люблю тебя, доченька!

Кэрри не нашлась, что сказать на это. Мать впервые говорила, что любит ее, и это было странное чувство — словно Кэрри только что одержала победу в каком-то жизненно важном состязании, увы, лишь потому, что фаворит неожиданно сошел с дистанции. Поскольку участников было всего двое, второй и получил приз. Такой победы мало, слишком мало.