Я направился вдоль берега. Воздух был свежий, голова постепенно перестала болеть, шлось легко, только что-то уж есть хотелось. Конечно, чай пили утром, а сейчас – вечер. Селений никаких не видно, хоть бы уж деревня какая попалась. Судя по солнцу, через час-полтора стемнеет, а у меня и крыши над головой нет.

Кожаная куртка – косуха – лишь от ветра защита, тепла от неё никакого, а я житель сугубо городской; если и выезжал на природу, то на день-два с палаткой, или как к Женьке – на дачу. Надо искать ночлег.

Темнело, я начал спотыкаться о корни деревьев, кочки. Слева, недалеко от берега, показалась копна сена. Недолго думая, я свернул туда, взобрался наверх и блаженно развалился. Побаливала в затылке голова, натруженные ноги гудели с непривычки. Километров десять я сегодня точно отмахал, сроду столько пешком не проходил, все на мотоцикле да на метро. Ночное небо было почти чёрным, звёзды ярко мерцали. В голову пришла мысль – почему нигде на горизонте не видно зарева от городских огней? Ладно, пусть Москва ещё далеко, но в ближнем Подмосковье полно городков, от них-то зарево должно быть, не может везде выключиться электроэнергия. Завтра разберусь, а сейчас – спать.

Отрубился я быстро, слишком много впечатлений и событий за один день. Утренний сон был прерван самым бесцеремонным образом: меня за руку стащили с копенки сена. Рядом стояли два мужика с вилами и граблями, недалеко была и лошадь с повозкой. Ясно, за сеном приехали.

– Ты кто таков?

– Да вот, приблудился немного, в стожке переночевал.

Мужики выглядели агрессивно: один держал деревянные вилы наперевес, как винтовку со штыком. В голове мелькнуло – а почему вилы деревянные?

Второй подошёл сбоку, взял меня за руку, но было видно, что слегка струсил. Во мне роста было метр восемьдесят, и вес – девяносто, а мужички выглядели тщедушно. Учитывая, что я в институте активно занимался в секции самбо, уложить обоих не представляло труда, но зачем?

– Пойдем-ка в деревню, к барину.

Ну что ж, в деревню так в деревню. Вчера я её сам искал, да найти не смог. Идти оказалось недалеко, буквально за пригорком, я вчера не дошёл пятьсот метров.

Я шёл впереди, мужики молча конвоировали сзади.

Деревенька была небольшой, домов десять, по периметру огорожена хлипким тыном, и не производила впечатления зажиточной. Что меня удивило – крыши крыты дранкой, а кое-где и соломой. И это в ближнем Подмосковье!

Меня подвели к самой большой избе; из трубы курился дымок, двор был огорожен забором, во дворе рылись в земле куры, из сарайчика доносилось похрюкивание и мычание. На стук в дверь вышел дородный мужик в яркой красной рубахе навыпуск, подпоясанной ремнём. Слева на ремне висел в чехле здоровенный нож, справа – ложка. Однако! Прямо театр какой-то. Мужики сняли шапки, поклонились.

– Вот, барин, шпыня поймали, в копёшке ночевал на Ильином лугу.

Барин оглядел меня с головы до ног.

– Кто таков будешь?

– Юрий Котлов, из Москвы.

– А сюда как попал?

– Заблудился, от своих отстал. Мне бы телефон или, если в деревне нет, дорогу к ближайшей станции.

– Станция-то недалеко, да токмо лошадей там сейчас нет.

Помешались они все тут, что ли? Или прикалываются над столичным жителем?

Я решил не обострять отношения, попросил указать дорогу, по ней и зашагал. Хорошо хоть, теперь имелась дорога, это не по берегу идти, спотыкаясь о кочки. Дорога петляла среди рощиц, полей со снятым урожаем.

Часа через два впереди показались две избы, огороженные высоким забором из жердей. Я вошёл в открытые ворота. Навстречу мне выбежал мальчонка лет двенадцати, поклонился и спросил:

– Чего желает господин?

– Станция где?

– Да вот она станция и есть, лошадей тока нету, вчерась гонцы из Пскова всех забрали.

– А железная дорога где?

– Непонятно ты молвишь, господине.

– Ладно, а столовая здесь есть?

Видя в глазах парнишки непонимание, я переспросил:

– Покушать можно где?

– Так вот же трактир.

Паренёк пошёл вперёд, я – за ним. Вошли в избу. Большой зал, мест на тридцать, длинные столы со скамьями, стойка, с хозяином за ней, попахивало дымом и чем-то вкусным, мясным.

У меня от запаха еды аж слюни потекли. Хозяин поздоровался, спросил – что хочет уважаемый гость?

– А что есть?

– Карасики жаренные со сметаной, курица вареная, расстегаи, щи, каша.

– Давайте щи, курицу и расстегаи.

Я уселся за стол, мальчишка принёс глиняные чашки с едой, деревянную ложку. Немало подивившись ложке, я набросился на еду. И щи и курица были хороши, а расстегаи с рыбой – отменные.

Насытившись, я подошёл к хозяину рассчитаться. Во внутреннем кармане у меня всегда лежал загашник для гаишников, причём и рубли, и доллары, правда немного – баксов сто.

– Сколько с меня?

– Алтын.

– Сколько? – от удивления у меня глаза на лоб полезли. Ну, назвал бы он сумму в рублях или валюте, а тут что, спектакль какой-то!

– Разве дорого? Посчитайте сами – полоть куриная, щи, три расстегая, ровно алтын и будет.

Я в растерянности вытащил деньги и не знал, что ответить хозяину.

– Вот, у меня только такие деньги!

Хозяин подозрительно на меня поглядел:

– Немец, что ли?

– Почему немец, – обиделся я, – как ни есть – русский, сызмальства в Москве живу.

– А деньги чего же странные, из бумаги? Серебро давай, на худой конец, и медяками алтын собери.

– Нет у меня серебра, только такие.

Хозяин обернулся в сторону кухни, крикнул Васю. Из дверей вышел здоровенный молодец, ростом не меньше меня и в два раза шире в плечах, утирая рукавом рот.

– Вот, платить не хочет.

– Это мы ща!

Вася двинулся ко мне, хозяин метнулся к двери, перекрывая отступление. Дело оборачивалось неприятностями. Причина мне была пока непонятна. Я поел, честно хотел расплатиться, а меня чуть не в фальшивомонетчики записали. Вася размахнулся кулачищем. Дожидаться удара я не стал, сделал подсечку, и, когда туша Васи с оглушительным грохотом упала на пол, добил его ребром ладони по шее. Вася стал тихим спокойным мальчиком и только сопел в две дырки.

– Хозяин, у меня только такие деньги.

Я вывернул в доказательство карманы брюк, на пол упала монетка, кажется, два рубля, случайно затерявшиеся в кармане.

Хозяин бочком подошёл, поднял монету, попробовал на зуб.

– Откуда такая, небось фряжская али романейская?

Внимательно рассмотрел с обеих сторон, кинул в ящик.