Я нажала на малиновую кнопку дверного звонка. Переливчатая мелодия долго оставалась без ответа, но мне не верилось, что в квартире никого нет. Когда я входила в подъезд, мне показалось, что из открытой настежь кухонной форточки тянуло сигаретным дымом. Я решила дать понять, что отступать от своих намерений не собираюсь, и снова нажала на кнопку звонка.

Дверь открыл обнаженный по пояс мужчина высокого роста и спортивного телосложения. Мой взгляд уперся в его волосатую загорелую грудь.

— Вы к кому? — спросил мужчина красивым баритоном.

Я подняла глаза от груди к его лицу, отметила про себя, что и на лицо он довольно симпатичен, хотя и не в моем вкусе, и ответила:

— Я к Ольге Яковлевне.

— Проходите, но она плохо себя чувствует. Мы были на островах, и Ольга обгорела на солнце, — пояснил обладатель красивого голоса и тела.

— Да, я понимаю, что не совсем вовремя, но у меня важное дело…

— Проходите прямо сюда, — послышался женский голос из спальни.

Мужчина жестом руки подтвердил приглашение хозяйки зайти в ее покои, но от меня не скрылось промелькнувшее на его лице недовольство. Было ясно, что меня здесь не ждали, а значит, я правильно сделала, что не предупредила о своем визите. Эффект неожиданности в моей детективной практике всегда давал хорошие результаты.

Ольга Яковлевна Терентьева лежала на животе в одних трусиках на круглой белой кровати и смотрела телевизор. Спина Ольги своим цветом напоминала панцирь вареного рака и была намазана каким-то жирным средством, и я не удержалась от совета:

— Насколько я знаю, не кремом, а спиртом или водкой надо ожоги обрабатывать, а лучше в аптеке специальную пену купить…

— Володя! — крикнула обгоревшая на волжском солнышке Ольга Яковлевна. — Сходи, пожалуйста, в аптеку, купи пену от ожогов.

— Такая бывает? — недоверчиво спросил Владимир. — Может, без лекарств обойдется?

— Нет, я думаю, что спина может покрыться волдырями, — сказала я, не щадя Терентьеву.

Ее муж пожал плечами, вышел из спальни, и скоро мы услышали стук закрывшейся двери.

— Не думала я, что вы, Татьяна Александровна, ко мне пожалуете, да еще так скоро, — выключив телевизор, но продолжая лежать на животе, сказала Ольга. — Лидуся, наверное, уже ввела вас в курс дела. Однако я-то здесь при чем?

— Вот именно, вы тут явно при чем-то, — многозначительно проговорила я, но не стала Терентьеву долго томить догадками. Нам надо было обсудить все серьезные вопросы, пока не вернулся из аптеки ее муж. — Именно вы, Ольга Яковлевна, подкинули своей подруге идею выкачать из бывшего супруга побольше денег, и вы оплатили мои услуги, — напрямую начала я. — Лично мне все это видится так, будто заказчицей являетесь вы, а не Лидия Петровна Вахрушева.

После моих слов Терентьева выпучила глаза, от чего еще больше стала похожа на вареного рака, но не нашла слов, чтобы мне возразить. Я продолжала на ходу строить версию.

— Я так понимаю, что у вас в этом деле есть свой интерес, и я должна о нем все знать, иначе могу случайно сделать что-то не то. Например, начну решать вопросы Лидии Петровны, но перейду дорогу вам, или наоборот. А может быть, вы этого и хотите?

— Вы прямо бред какой-то несете! Простите меня, конечно… — сказала Терентьева. Потом она резко встала и накинула на себя кружевной пеньюар, лежавший на белом пуфике. — Я хочу помочь своей школьной подруге, ведь ей больше не на кого рассчитывать. На операцию для Катюшки я денег дать не могу. Точнее, у меня нет сейчас такой суммы свободной. А Вахрушев, сволочь, все-таки обязан помочь дочери!

— А почему он считает, что Катя не его дочь? — Я стала задавать те вопросы, которые и хотела задать с самого начала.

— Это все пустые отговорки. Не его дочь, значит, ничего и не должен. На мой взгляд, Катя на отца похожа даже больше, чем Татьяна, старшая дочка. Именно он в Текстильщике с Нинкой путался, а когда Лидусик об этом узнала, Вахрушев взял да и приплел к ней школьного воздыхателя Юрку Кузнецова, хотя, я точно знаю, между ними никогда и ничего не было. Лидусик, она просто святая, только не повезло ей с мужиком…

— Похоже на то, — согласилась я. — Скажите, а вы общались с Вахрушевым в Тарасове? Знаете, как он из водителя превратился в генерального директора?

Ольга Яковлевна взяла с телевизора пачку сигарет, предложила мне, я не отказалась, и мы с ней закурили, так что ответы на свои последние вопросы я услышала не сразу. По лицу Терентьевой было заметно, что она напряженно думает. Действительно, охарактеризовать одним словом такую головокружительную карьеру сельского парня было сложно.

— Думаю, он, что называется, попал в струю, — наконец выдала Ольга и потушила сигарету. — Наверное, ему по наследству от деда, который занимал раньше какой-то пост на мебельной фабрике, перешли какие-то акции. И Нинка, рыжая стерва, имела деньжонки, ведь ее родители первыми куркулями в поселке были. Вот одно на другое и наложилось…

— Так, значит, он Нинку не бросил? — уточнила я. — Они что же, до сих пор вместе?

— Да, они поженились, — ответила Терентьева, полубоком разваливаясь на своем белоснежном «сексодроме».

Будь на ее месте кто-то другой, это казалось бы вульгарным, но Ольга обладала классической красотой и в свои тридцать пять лет была в хорошей форме. Как ей удалось сделать карьеру в Тарасове, я вполне понимала — она удачно вышла замуж. Когда мне довелось общаться с ней как со свидетельницей в прошлый раз, я много слышала о ее муже, двоюродном брате убиенной. Но тогда он был в загранкомандировке, а теперь оказался дома. Точнее, в данный момент он как раз вернулся из аптеки.

— Я не хотела бы представлять вас Володе как частного детектива, — шепотом сказала Ольга, услышав звук открывающейся входной двери. — У меня вообще-то нет от него тайн, но… Все же будет лучше, если вы станете для него нашей общей знакомой — моей и Лидочки.

Сразу после этих слов Ольга сбросила пеньюар и шлепнулась плашмя на кровать. Едва она успела улечься, как вошел ее муж.

— Это средство вы имели в виду? — спросил он, поднося флакон к моему лицу.

— Да, оно, — подтвердила я.

— Володя, давай нанесем пену попозже, нам надо еще поговорить…

— Разве вы еще не все без меня обсудили? — спросил Владимир без особых эмоций и вышел из спальни.

— Ольга Яковлевна, вы мне не ответили, пересекались ли ваши пути с Вахрушевым в Тарасове, и если это происходило, то как часто?

— Всего дважды. Первый раз — примерно год назад. Я увидела его на одной презентации и там узнала, кем Колька стал. Между прочим, мы тогда все трое: я, Колька и Нинка сделали вид, что не знаем друг друга, — сказала Терентьева и нежно погладила рукой белоснежное покрывало, на котором возлежала. — А второй раз я сама пришла к нему в офис, чтобы рассказать об операции, которую надо делать Катюше. Решила воззвать, так сказать, к его родительскому долгу, к совести… Только он меня наглым образом выставил. Вызвал охрану и выставил!